Валерий Сабитов - Ард Айлийюн

Но, против ожидания, ни люди, ни строения не стали от того краше. Застарелый, въевшийся в саму суть живого и неживого мрак не подлежал преобразованию. Его можно было уничтожить только вместе с его носителями.

На Острове наступила полная тишина: ни лая собак, ни шума шагов. Оба стражника, бросив в грязь оружие, закрыли глаза руками. Жрец Назар в страхе упал животом в жижу с испражнениями и, тщетно пытаясь подняться, катался в ней рядом с растерянным Найденышем. Только Анкур стоит с широко раскрытыми радостными глазами и улыбается, словно рожден не в Империи, а среди айлов.

Но вот диск Иш-Аруна ушел за горизонт, просветы затянулись, и Остров погрузился в обычный сумрак. Но, после одновременного явления солнца, звезды и Радуги, полутьма стала более тяжкой.

Отряд не стал дожидаться, пока стражники очнутся, а Назар поднимет из грязи неподъемное брюхо. Сандр подмигнул Анкуру, тот лихо рассмеялся. Дверь подалась со скрипом. Комната, способная вместить несколько оперотрядов, пуста.

— Они тоже увидели Радугу и чистое небо. И перепугались, — объяснил Анкур, — Пойдемте, я всё покажу. Это холл. А парадная зала дальше.

На стенах холла образцы оружия, от копья до незнакомых айлам образцов. Потолок расписан картинами сражений, то ли где-то бывших, то ли вымышленных. В левой стене горит камин, и его огонь, дополненный полусветом из нескольких малых окошек, придает пространству холла призрачность. Над камином за мутным стеклом висит грамота, подписанная Президентом, на владение миром. Под миром, понял Сандр, имеется в виду Ард Ману. Или вся планета Ила-Аджала.

По протоколу, торжественная встреча должна произойти в холле. Эксперимент Нура расстроил сценарий. Замешательство императора с приближенными прервал Анкур. Но и ему пришлось потрудиться, чтобы достучаться в дверь, ведущую в парадную залу и запертую изнутри.

Длинный стол, начинающийся в трех шагах от входа, ломится от изобилия. Окорока, пироги, гусь и прочая птица, рыба во всяких видах, икра красная и черная, жареные поросята… И — через равные промежутки — стеклянные бутыли со святой водой.

Как прикинул Глафий, исходя из количества мест за столом, на каждого участника трапезы приходится примерно пять килограммов еды и около трех литров питья. Даже если учесть максимальные возможности объемные телеса хозяев стола, возникал вопрос: куда, как и зачем?

На столе, — множество горящих свечей. На стенах — масляные лампадки. И все равно мрак нависал над пространством стола; а родной для Острова запах гниения, смешанный с сомнительными ароматами закусок, заставлял думать о платках Хисы.

— Зачем это? — все-таки спросил Нур, игнорируя предложенный этикет.

Император, с гордостью оглядев стол, откашлялся и, поглаживая подрагивающими пальцами ордена на груди, громко сказал:

— Как зачем? Мы понимаем, как кого встречать! Так, чтобы и себя показать, и в грязь лицом не ударить!

Он покашлял, отвесил удар по шее слуги, запоздавшего с каким-то блюдом, и крикнул ему:

— Шевелись! Совсем нюх потерял, сын собачий!

«Из каких же племен рабочие и слуги? И сколько им понадобилось времени, чтобы насовсем забыть, кто они и откуда?»

— А теперь, — продолжил император, широко улыбнувшись цветным полиметаллическим ртом, — Прошу садиться. По званиям, по рангам… Гостей-айлов по правую от меня руку…

Как-то вышло, ближним к императору оказался Найденыш. И, похоже, тем весьма доволен. А вид стола привел его в невыразимый восторг. Справа от Найденыша, — Нур. Потом Сандр, Глафий, Арри и Джахар. Вылезший из лужи переодетый жрец Назар занял место в дальнем конце, напротив императора.

— А что за ранги-звания? — спросил Глафий, с отвращением разглядывая стол.

— Узнаете, дорогие гости, — сказал император и поднялся, — Всему свое время. А сейчас, в соответствии с ритуалом, гимн Империи и наш любимый военный марш.

Открылась одна из дверей, вошли слуги-музыканты. Барабан, медные тарелки, кнопочная гармонь. Шум от них пошел такой, что Джахар прикрыл ладонями уши. Хозяева встали и хором запели слова гимна. Айлы остались сидеть. Найденыш, поколебавшись всем телом, тоже. Из-под стола рядом с Сандром вылез Анкур и жестом попросил место между ним и Глафием. Задачка решилась несложно, так как вместо стульев по обеим сторонам стола разместили широкие доски, накрытые кусками ткани. Стульев в парадной зале всего два, для императора и жреца Назара.

Пока хор под императорским управлением исполнял гимн, Анкур отвечал на вопросы. Глафий обратил внимание на портретики, привязанные к горлышкам бутылей со святой водой.

— Герои Империи, — пояснил Анкур, — Чтоб не забывали. И равнялись. Они отдали жизни за Империю и Президента. Назар часто повторяет, что мы все тут герои. И из наших имен люди составят песни и сказания. И останемся мы навечно в памяти человеческой. Ты бы стал героем, Глафий? Мне не очень хочется…

— Да и мне не очень, — согласился Глафий.

Закончился торжественный грохот марша, император-губернатор поднял стакан:

— Тост… За эту землю! Мы превратим ее в зону счастья и благоденствия!

— Да будет так! — прозвучал с другого конца бас Назара.

Стоя осушили стаканы. Айлы сидели в ожидании деловой части встречи.

— А гости? — император выдохнул, хрустнул соленым огурчиком, — Вы что, против? Командир?

Сандр кивнул Нуру. И Нур ответил:

— Сандр командует отрядом, когда необходимо. Здесь нет необходимости, мы все равны. Против, спрашиваешь ты? Мы не пьем никакого зелья. И не едим такую пищу. Мы — айлы. А зона счастья… Но вы уже давно внутри зоны. Где же процветание-благоденствие? Мы видели только грязь и бессмыслицу. Мы показали вам свет и Радугу, какие живут в Арде Ману. Но в вашей зоне их нет. Вам бы перемениться… И отказаться от того, к чему стремитесь…

Император сел, за ним все остальные. Но тотчас снова встал и, не отрывая взгляда от Нура, сказал строго и прищурено:

— Эх, неразумный айл! А я-то размечтался… Хотел сегодня же просватать за тебя дочь свою, красавицу Ату…

Он повел левой рукой. Сидящая за дородной женщиной рядом с императором девица хихикнула и, стрельнув масляным взглядом в Нура, прикрыла лицо куском гуся. Жир потек по руке, она размазала его другой рукой и впилась в кусок.

«Красавица Ата, — с печалью улыбнулся Сандр, — Им бы на Азхару разок взглянуть. Или на Фрею…»

— Ничего, папик, — густым баритоном сказала императрица, погрозив жирным пальцем сразу всему отряду, — Поглядим. Они еще на коленях умолять будут.

— И то верно! — успокоился император, — Вот, господа айлы, насколько мудра моя супруга. За здоровье императрицы Регины!

Стол хором повторил: «За здоровье…»