Мария Капшина - О верности крыс

Ол Каехо присел на корточки у стены. Ортар остановился рядом с бритым трупом и разглядывал его некоторое время. На пояс натекло крови, и он чернел из-под короткой куртки, мокрый, но пропитаться насквозь ещё не успел, и развязать оказалось несложно.

— Тасдан нок Иррадзаан, племянник казначея, — сказал Ортар, кивая головой в сторону оглушённого племянника. — Сам граф мстителен, но не глуп… Ну, насколько может быть неглупым человек, которого можно поймать за руку на казнокрадстве…

Мокрый пояс был пуст, если не считать короткого ножа. Ортар перешёл к дазаранцу, и у этого за пазухой и в поясе помимо кошелька была уйма разных мелочей, от огнива до связки бронзовых амулетов, — всё густо измазано кровью из пропоротого живота.

— За воровство его прижать можно было, но только слегка, снять с должности и взыскать штраф, — продолжал Ортар, роясь в чужом кошельке. — Графа нок Иррадзаана, то есть…

— И всё-таки: что вы ищете?

— Что-нибудь… — рассеянно отозвался наёмник. — Расписку, бирку с обетом не стричь ногти, пока я жив, — что-нибудь, что будет хорошо выглядеть в суде… Сам граф не стал бы делать глупостей, но он достаточно мстителен, чтобы не мешать племяннику. Я всё ждал, когда Тасдан рванёт в атаку, чтобы у меня был чинно-благородный повод взять Совет на сворку.

Ол Каехо расхохотался, вставая и подходя.

— Ещё скажите, что бродили ночами специально, подманивая убийц.

Ортар весело блеснул глазами, на миг отрываясь от кошелька.

— Нет, это я просто сглупил. Я думал, что нападут в Эгзаане, и что до того могу быть спокоен…

— Потому и надели кольчугу, — поддакнул Хриссэ.

— Угу, мне в ней всегда спокойней…

— Странно, — задумчиво сказал ол Каехо, глядя, как он подбрасывает мелкие монетки на ладони. — Логичней и проще было бы тихо вас пристрелить, а не устраивать… спектакль.

— Ливень только что был, — сказал Ортар, ссыпая серебряную мелочь обратно. — Приди мы чуть раньше, он бы ещё не кончился — особо не постреляешь. К тому же…

Ортар бросил кошелёк на труп — мелочь внутри глухо звякнула, — встал и усмехнулся, глядя на нок Иррадзаана:

— Это главная причина, кажется: Тасдан слишком хотел зачитать мне мои грехи и плюнуть мне в безродную морду, чтобы стрелять из-за угла. Опять же, вшестером они бы легко справились.

— Вы им льстите, — рассеянно сказал Хриссэ, тоже глядя на Тасдана.

— Встряхнуть его, что ли? — вслух подумал Ортар. — Вроде, не сильно приложил. Не ждать же, пока сам очнётся…

Ол Каехо вполсилы пнул лежащего в раненый бок. Тот поморщился и застонал, потом поморщился ещё раз, мазнул рукой по брусчатке и открыл глаза. Мутно посмотрел на ол Каехо, потом на Ортара, дёрнулся, принял оскорблённый вид и сел, намереваясь что-то сказать.

— У тебя есть два варианта, — сказал Ортар за миг до того, как Тасдан заговорил. — Общаться со мной или общаться с главным имперским дознавателем. Суд будет в Эгзаане, но дознание вполне можно устроить в столице… — на этом он глянул на Хриссэ. — Я не ошибаюсь, ол Каехо?

Ол Каехо пожал плечами, продолжая разглядывать Тасдана. Тот неловко оперся на руку, другой держась за бок. Глаза у нок Иррадзаана бегали: с Ортара на ол Каехо, по сторонам… Увидев труп бритого, Тасдан замер, потом заметил и остальные — и его начало мелко трясти. Ол Каехо дал паузе повисеть ещё немного, потом неспешно сказал:

— Можно, почему нет. Хоть прямо тут: тут дел-то на пару часов. Как он ещё от вида крови не сомлел.

Тасдан сглотнул, нервно моргая. Сглотнул ещё раз и спросил Ортара, старательно не глядя на ол Каехо:

— Что тебе нужно?

— Чтобы ты честно написал, а потом рассказал в суде, как планировал меня убить, с чьей помощью, и как сожалеешь теперь.

Нок Иррадзаан возмущённо вскинул голову, но заговорить не успел, его опередил ол Каехо.

— Выбить признание будет намного проще. И немного интересней.

Ортар скептически глянул на него.

— Вы забываете, что свидетель со следами пыток выглядит менее убедительно.

— Зачем же сразу со следами? — весело оскалился ол Каехо. — Обижаете!

Он шагнул к нок Иррадзаану, улыбаясь. Тот отшатнулся от этой улыбки.

— Х-хорошо… Я скажу! Не надо ничего, у меня бок болит! Ортар!

Ол Каехо рассмеялся в голос.

Тидзо о-Кайле Тедовередж

2291, 2 день 4 луны Ппд

Сойге

Утро вся компания провела у Джанша на мельнице. В саду, вернее: одна из старых яблонь в этом году дала плохой урожай, и мельник решил принять меры. Для этого перед яблоней разыграли целое представление из трёх частей. Во-первых, на заре к яблоне отправили Джанша: потрясти ветки, собрать те немногие поздние яблоки, которые всё же вызрели. Во-вторых, к яблоне ходила мельничиха, рассматривала урожай и тяжко вздыхала. Потом громко, чтобы яблоня слышала, объявила, что пойдёт звать мужа, чтобы тот яблоню срубил: всё равно яблок от неё мало. В третьих, наконец подошёл сам мельник, с топором, приладился уже яблоню рубить, поставил одну небольшую зарубку, а потом картинно задумался и сказал, что надо бы повременить: может, в следующем году яблоня принесёт хороший урожай?

После этого дерево уж по всем приметам должно было образумиться.

Другой работы на сегодня у ревеньских не было, и Птица утащила всю компанию к Хеге и его птицам: скоро обещали прислать новых птиц, и нужно было готовить для них место, так что лишним рукам Хега был только рад. Больше всего была рада Тидзо: Хега обещал ей, что часть птиц обучать будет она сама, и Тидзо уже вытребовала из своих разрешение остаться в Кааго на зиму. Город она так и так не любила. Особенно сильно она не любила столицу, с её приёмами, модой, с вечной погоней за самым новым и самым дорогим… Ревеньским они с Веном честно сказали когда-то, что Птица в Кааго не живёт, а только приезжает сюда к родне. Ревеньские особо и не расспрашивали, и Птица однажды с неудовольствием поняла, что такое невнимание и нелюбопытство её даже немного обижает. Так или иначе, деревенских вполне устраивало знать, что Птица ходит у Хеги в помощниках, и с ястребами и кречетами может возиться сутками напролёт, равно как и рассказывать о них: хоть охотничьи истории, хоть способы определять болезни по цвету и густоте погадок. До такой степени никто из ребят её энтузиазм не разделял, хотя и не прочь были помочь. Вен любил охоту с птицами, но охоту с собаками любил больше, и с птицами потому охотился обычно в угон: собака находит и поднимает дичь, а потом уже можно и птицу выпускать. Хотя Птица здорово подозревала, что Вен птицу в данном случае считает излишеством: если Быстрый уже поднял дичь, то проще стрелять, а не пускать ястреба. Тидзо, в свою очередь, считала излишеством собаку, предпочитая охоту ставками по уже летящей дичи; по перелётным гусям например, коль скоро осень стоит. А если уж Тиц вдруг не сможет закогтить какого-нибудь особенно крупного гуся, то можно и пострелять с седла…