Мария Капшина - О верности крыс

Хега над их спором посмеивался в усы и при случае командовал лишними свободными руками. Случай выдавался редко, у ревеньских хватало дел и дома. Тем более редко они собирались в Кааго все: и Аст с братьями, и Джанш, а сегодня ещё и Атка откуда-то возникла, хотя её уж точно никто с домашней работы не отпускал. Атка жевала губу и молча смотрела в пол, пока Аст отчитывал её на правах старшего брата, но раскаяния не выказывала. С заданиями Хеги они к тому времени уже управились, и Птица спасла Атку от дальнейшей головомойки, предложив сыграть в ловца. Аст буркнул что-то, но больше для вида, и они перебрались в обычно пустующий боковой двор, где хватало для игры места. Игра в ловца, или в табунщика, была из тех, в которые не брезговали играть и ревеньские взрослые — на недавнем осеннем празднике, например. Один из игроков, с трензелем, — табунщик, а остальные — табун, и табунщику нужно заарканить кого-то из табуна, пока табун разбегается от него во все стороны, ржёт — то в подражание лошадям, то просто так, во все зубы, пока дыхания хватает, — и уворачивается от петли.

Атку ловить было скучно, Атка бегала плохо, да и трензель кидала не лучше. Керт, второй по старшинству после Аста, был здоровый, как медведь, но уворачивался неплохо. А сам зато трензель кидал — будто двумя руками надевал, и не вырвешься, куда там! Упрётся, брови наморщит глубокомысленно — и целая упряжка лошадей не сдвинет, не то что кто-то из игроков. Джанш тоже кидал лучше, чем убегал, а вот Сану, младшего из братьев, поймать получалось разве что у Керта, да ещё у Астаре; Сана был хоть и не сильно мелкий, но быстрый, и как намыленный: почти из любой петли он как-то умудрялся вывернуться. Кидал он так себе, сильно хуже Вена, и похуже Тидзо. Вен играл ровно, и убегал, и кидал неплохо; Тидзо больше любила убегать. Обычно получалось хорошо, если водил не Аст. Аст почему-то обычно ловил её, в других и целил гораздо реже. Стоял так задумчиво посреди двора, смотанный конец слишком длинного ремня в левой руке и петля в правой, весь из себя серьёзный, а в глазах всё равно смех проблескивает. Заглядевшаяся Тидзо вовремя проснулась, чтобы пригнуться и прянуть в сторону от ременной петли. Вот вам пожалуйста, опять он — как будто больше и ловить некого!

Небо нависало низкое и тёмное, грозя навалиться тяжёлым брюхом на стены вокруг двора, но в небо никто не смотрел, смотрели на Астаре, чтобы не прозевать…

Сверху Птице на темечко рухнула пригоршня крупных капель. "Э!" — возмутился рядом Сана, мотнул головой и задрал лицо к небу, чтобы тут же зажмуриться и опустить лицо обратно. Аст быстро сматывал ремень. Тидзо вздрогнула, когда следом за водой в плечо ударилось что-то твёрдое — град! — и кинулась к ближайшей двери, которую уже открывал Вен. Остальные вбежали туда же, Керт прикрыл дверь. Сразу за порогом было тесно и сумрачно, вверх поднималась узкая ломаная лестница. Топтаться всей компанией на крошечном пятачке было неудобно, да ещё Сана постоянно вертелся, оглядываясь. Тидзо огляделась тоже, шагнула под лестницу, чтобы толкнуть там узкую незаметную дверь и махнуть остальным — сюда. В узкий проход, который в несколько шагов выводил в просторную комнату. Хода изнутри было совершенно не видно. После влажного воздуха улицы сухая духота комнаты била в нос: пахло помещением нежилым и непроветриваемым.

Вен отшагнул в сторону и остановился у одного из шкафов, давая пройти остальным. Первой шла Атка, нетерпеливая, но в последний момент запнулась и стала посреди прохода. Зала была не слишком большой, полукруглой, шагов пятнадцать в радиусе, с несколькими шкафами по стенам, одним обширным столом и парой тяжеленных и жутко неудобных кресел. Библиотеку в Кааго завёл, кажется, прапрадед Вена, при котором количество книг в замке увеличилось раз в сто, если не больше: с трёх до чуть ли не полутысячи. Ни до, ни после него книжников в семье особо не было, и комната обычно пустовала, кроме тех случаев, когда кто-то из учителей загонял туда Птицу с Веном, остро переживающих такую несправедливость. Только изредка кто-то из слуг забегал быстро прибраться, когда пыль нужно было уже сметать, а не смахивать тряпкой. Вен провёл пальцем по одной из полок — время следующей уборки, похоже, близилось.

— Ну? — сказал Керт за плечом у Атки. Та спохватилась и отошла с прохода, чтобы снова замереть, обводя комнату неверящим восхищённым взглядом. Она никогда не видела больше одной книги за раз. Остальные деревенские тоже, но не впечатлились, разбрелись лениво по комнате. Керт подошёл к столу и тронул подставку для перьев. Подставка была в форме куропатки с заполошно расправленными крыльями, выпученными глазами и раскрытым клювом. Перья предполагалось втыкать в куропаткин зад. Происхождение подставки было скрыто во тьме веков, и в библиотеке её бросили только потому, что в приличных комнатах держать не хотели, а сюда всё равно никто не заглядывал. Перья были старые и пыльные на ощупь — Птица доставала одно однажды, и вспомнила об этом, когда Керт огладил одно из перьев пальцами и вытер потом пальцы о ладонь. Атка отмерла и медленно пошла вдоль полок, поднимая иногда пальцы, как будто для того, чтобы потрогать корешки, но не дотрагиваясь.

По мутному стеклу в дальнем углу барабанили капли и градины.

— А сюда без спросу можно? — шёпотом спросил Джанш.

— Куда мы по такой погоде пойдём? — спросила в ответ Птица, обычным голосом. — К тому же, Атка, кажется, выбирает себе что-то, чтоб почитать.

Атка услышала и обернулась, заморгала растеряно и нерешительно, но томика из рук не выпустила.

— Сюда никто не ходит, — сказал Вен. — Так что можно тут переждать, а потом тихонько уйдём.

Птица смотрела на Атку: как та перебирает книги. Аткино пристрастие к чтению казалось Птице чем-то неестественным, ещё более странным, чем привычка сворачиваться в сумасшедшие узлы. Но хорошему человеку можно простить небольшое сумасшествие…

— Из хозяев никого нет, только кьол Каехо почему-то приехала вчера, — сказала Птица. — Но она в библиотеку заходит раз в год, проверить, не спёр ли кто серебряную чернильницу, — она нехорошо улыбнулась, поймала сердитый взгляд Вена и замолчала, стараясь придать лицу извиняющееся выражение. Вен недовольно нахмурился, но потом пожал плечами и сел на край стола, рядом с Кертом.

Сана забрался в оконную нишу и задумчиво поболтал ногами.

— Слушайте, а ведь тут привидения наверняка водятся! — радостно заявил он.

— Привидения ночью выходят, — откликнулась Атка, не отвлекаясь от книжных полок. — У Кеила с Тиарсе договор, чтобы мёртвые к живым не выходили иначе как на границах…

— Это каких таких границах? — подозрительно спросил Керт.