Мария Капшина - О верности крыс

Хотя всё это ерунда. Шек улыбнулся. Самое сложное позади, теперь можно и на моря. Флот так флот, разберёмся, где наша не пропадала!

А потом вернуться. И всё будет хорошо.

Шек обнаружил, что пока голова отвлеклась, ноги свернули к северным причалам, — и решил, что ноги приняли правильное решение. Побродить по пустым причалам, посидеть у воды… Уехать — и потом вернуться. И, может быть, по возвращении повезёт. Уж в чём точно можно не сомневаться — что повезёт больше, чем Киру с его ол Кайле. Шек хмыкнул невесело, вспоминая недавний разговор.

— Всё замечательно, идеал семейной жизни, — сказал тогда Кир, нехорошо усмехаясь. Потарабанил пальцами по столу и резко повернулся к Шеку. — Она Тидзо подсылает за мной шпионить!

— Жалеешь, что здесь не Дазаран? — спросил Шек, помолчав. Кир не понял, и пришлось уточнить:

— Ну, что женщины лезут в политику.

— А.

Кир махнул рукой.

— У нас всё то же. Здесь женщины тоже редко лезут в политику открыто. А неявно — думаешь, в Зегере сейчас правит Яренен? Веше, да благоволит ему Единый, сидит на золотом троне и царственно пускает слюни. Правит его старшая жена.

— Она хоть разумней Дадарача?

— Она верит в добрую волю нок Шоктена, — сказал Кир, брезгливо кривя рот. — В прогрессивное сотрудничество.

Кирой резко встал и зло прошёл по комнате.

— Нас заперли, Форбос принадлежит Кадару, и положение ещё хуже, чем при Дадараче. Кадарский канцлер поддержит нас, пока мы сидим в оазисах и не заримся на морские пути. Пока Малледжаат нок Шоктен монопольно скупает джереччел, специи и благовония по грабительским ценам. Я уж молчу о кедре и тканях…

Шек на ходу взлохматил волосы, отгоняя давешний разговор. Тот разговор был не единственным, они повторялись с вариациями не раз и не два, и Кирою не нужен был для них собеседник, разве что слушатель. Семейные неурядицы у него были прочно спутаны с карьерными, с политическими, и весь этот узел трещал зловеще и неприятно. Усиление Кадара не выгодно никому, это верно. Но главная беда в том, что Дазарану вообще нельзя было ввязываться в эту войну за острова, это очевидно и сейчас, и было очевидно заранее. Не только Кирою, но и в Зегере, и не только по преувеличенно сдержанным отчётам взбешённого посла. Ни Кадару, ни Дазарану война не была нужна. Она нужна была Империи и только Империи, и точно уж не вина Кироя, что Дадарач поверил не ему, а Реде.

Шек бездумно отшагнул к краю улицы, пропуская оголтелого всадника, мчащего куда-то, не разбирая дороги и не заботясь о нерасторопных встречных.

Редой её звали, хоть и за глаза, не только противники, но и многие сторонники. Шек в том числе. Правда, не вслух, но в мыслях то и дело ловил себя на неэтикетном и даже, пожалуй, оскорбительном обращении. Звали Редой, но как правило признавали притом, что без Реды Империя была бы совсем другой. Если ещё была бы Империей, а не огрызками от победоносного марша нок Шоктена. Которого так удачно вышло направить на Форбос и Дазаран, вместо Кунена и Империи.

Но об этом говорить при Кирое не стоило. Шек и думать об этом при Кирое старался поменьше, хотя отлично понимал, что Тедовередж-тай цену имперской дружбы правильно разглядел ещё в семьдесят четвёртом, при подписании договора о совместной охране морских путей…

За эти несколько лет Империя успела встать на ноги. И не только встать, но надеть полный доспех, поднять оружие и составить войска в боевой порядок. И укрепить порядок осадными машинами с чертежей о-Баррейи. Шеку о-Баррейя казался совсем ребёнком, и тем более странно было видеть его решительным и деловитым — во дворе, с опытными образцами. Шеку казалось, что ол Баррейя на сына поглядывал тоже с удивлением. Лорд тэрко, политик и воин до мозга костей, — и Оней, учёный и теоретик с чернилами на пальцах, — ни в коей мере не походили на родственников. Впрочем, пристроить несуразного сына к делу лорд тэрко сумел на удивление быстро. Империя готовится к войне, спешно, мобилизуя все силы, готовясь задействовать даже флот, который вдруг оказался выстроен и почти готов к решительным действиям. По крайней мере, будущему адмиралу хотелось бы на это надеяться.

Будущий адмирал подошёл к парапету вдоль набережной и остановился. Парапет был — вперемежку массивные опоры из камня и бронзы. Бронза позеленела от старости, камень был ноздреват и смутно поблёскивал в факельном свете. Справа темнели причалы и силуэты речных галер. Впереди лежало Великое озеро. По берегу справа, за причалами, за рукавом Арна, тянулся Новый город. Впереди и левей вздымался прямо из воды Веройге. Шек положил ладони на верх парапета, застеленный деревянными брусками. Потом подпрыгнул, опираясь на руки, и сел, свесив ноги на ту сторону.

Война с Кадаром будет, и вопрос лишь в том, кто успеет подготовиться раньше. Раад едва окончил одну войну, а в Белой пустыне выдалось засушливое лето, и оттуда с удвоенной силой прут гартаоэ. Но южный сосед по-прежнему куда как силён, и через пару лет обернётся на север. Разлада внутри самой Империи допускать никак нельзя, нужен один сильный лидер, и совсем некстати вышло, хотя и ожидаемо, что у Реды и у Его Святейшества разделились мнения об идеальной кандидатуре на эту роль. Кироя политическими течениями прибило к Джатохе и ол Баррейе, а не к императрице. Шек нимало не сомневался, что причина не в безмерном уважении Кироя к Мастеру, а в том, что посол считает Мастера слабей. И надеется как раз на разлад внутри Империи. Не глобальный, нет. Если Империя станет слишком слаба, она не задержит нок Шоктена, и Кадар очень быстро усилится ещё больше. Больше, чем Дазаран может допустить. Ха, из этого следует один второстепенный, но лестный для Империи вывод: Кирой полагает Империю достаточно сильной, чтобы ослаблять её. Чего доброго, полагает, что при нынешней расстановке сил Империя победит Кадар легко и быстро. И тогда уже она тогда усилится больше, чем Дазаран может допустить…

Кирой, конечно, Шеку всего этого не говорил, зная его лояльность трону. Но говорил о вбивании клиньев между кадарским королём и нок Шоктеном. К Империи у дазаранского посла было то же отношение, что к Кадару, и выводы Шек додумал самостоятельно. К тому же, пока планы Кироя неплохо работали. Не так давно, например, у Джатохе было что-то против Реды, какой-то запасной план. Вероятно, на случай, если ол Тэно слишком круто рванёт власть на себя. Реда об этом знала, и нашла что-то против Джатохе, но доказательства пропали при загадочных обстоятельствах, по каковому поводу у Мише и Кироя был громкий семейный скандал. О скандале Кирой рассказывал, всё прочее Шек восстановил по косвенным деталям и слухам…

Сидя вот так на старом парапете над Арном, например: глядя в воду, с восхитительной пустотой в голове. Или мотаясь с одной пьянки на другую. Для обдумывания важных вещей у Шека была своя метода. Садиться и целенаправленно думать он, при необходимости, мог. Но не любил. Самые здравые мысли всегда приходили внезапно и словно бы из ниоткуда. Когда что-то казалось Шеку стоящим обдумывания, он делал себе мысленную заметку об этом и шёл гулять. Или работать, или флиртовать, или спорить о датрейской тактике игры в шаги, или смотреть, как о-Баррейя командует испытаниями станкового арбалета: рассеянно спотыкается обо всё подряд, но на редкость точно и уверенно при этом орудует специальным воротом с дополнительными блоками. Шек при этом думать мог о чём угодно, а вопрос, отложенный с пометкой "важно" на поверхности сознания не показывался. Но где-то глубоко внутри черепа с этим вопросом что-то происходило, что-то с ним делалось, потому что откуда бы иначе приходило потом готовое решение? На середине восхитительного лаолийского пирога, например.