akchisko_san1 - Рики Макарони и Старая Гвардия

От допроса у Рики осталось смутное и тягостное впечатление. Средних лет аврор крайне въедливо подошел к своим обязанностям, раскладывая едва ли не на атомы подробности, которые самому Рики отнюдь не казались важными. Когда он ушел, юноша почувствовал себя совершенно без сил.

При этом его не покидало ощущение, что сам он упускает какую‑то донельзя важную подробность. Рики задумался, припоминая все, что говорил, и результат не замедлил сказаться; действительно, от его внимания ускользнула довольно значительная деталь. Он перестал слышать в себе голос Темного лорда.

На этой трагической ноте его настигал мадам Помфри, которая не придумала ничего лучше, как принести ему обед.

— Спасибо, я не хочу, – произнес он, и любому человеку стало бы совершенно ясно, что сама мысль о еде его шокирует. Любому, но только не школьному фельдшеру; когда‑то в больничном крыле Рики довелось услышать, как одна особа спросила, все ли представители самой гуманной профессии в мире такие уж толстокожие. Теперь он без колебаний дал бы утвердительный ответ.

— Вот еще, – мадам Помфри не обратила на его возражения ни малейшего внимания. – Ты отказался от завтрака!..

Это, с ее точки зрения, было страшное преступление – куда там воспоминаниям о лорде Волдеморте. Чтобы отделаться от нее, юноша соврал, что непременно попробует заставить себя пообедать.

На самом деле его охватила такая паника, что поместить что‑либо внутрь себя стало совершенно немыслимо. Рики целиком сосредоточился на том, чтобы, как прошлой ночью, отделить от себя темную сущность. Это представлялось ему гораздо лучшим вариантом, чем позволить Волдеморту соединиться с собой; в этом случае, Рики был убежден, тот будет проявляться через него. Результат нетрудно было предсказать. Самым ярким воспоминанием о том, как Лорд захватил контроль над его сознанием, был эпизод в ««Хогвартс» — Экспрессе» первого сентября, когда он обезумел от ярости и молотил кулаками по стенам туалета. Еще бы, для раздутой гордыни немыслимо было поведение Мелани, посмевшей выставить столь величественную и могущественную персону из вагона старост! Но Волдеморт вряд ли ограничился бы тем, чтоб сделать из него психопата; он жаждал большего.

Очень долго у него ничего не выходило. Волдеморт не проявлялся ни когда он обращался к нему, ни когда напрягал мозги. Наконец, когда Рики всерьез стал рассматривать вопрос, не побиться ли головой о стену, Лорд неожиданным гневным всплеском дал знать о себе. Его, как выяснилось, возмутило, как смеет субъект, не имеющий никаких прав на его тело, так кощунственно обращаться с бесценной оболочкой самого сильного колдуна всех времен.

С этого момента Рики вынужден был терпеть ненавистную компанию. Волдеморт был отвратительным собеседником. Он беспрестанно угрожал, а то вдруг принимался сам себя превозносить и обещать страшную кару всем, кто когда‑либо с ним не соглашался. Единственное, к чему Рики прислушался – планы Лорда относительно того, какими способами тот намерен от него избавиться. Юноша не очень‑то хотел обращаться за помощью к гриффиндорской мафии, и тем не менее здравый смысл подсказывал, что ее представители скорее смогут обеспечить ему безопасность от всех вызнанных им каверз зловредной сущности. Рики честно предупредил Лорда, что расскажет о его планах Дамблдору. Лорд, со своей стороны, рассердился ужасно и принялся обзываться.

Допрос миссис Дуглас, Пита, Френка и Рики, как выяснилось позже, происходил примерно в одно и то же время. Это выяснилось ближе к вечеру, когда миссис Дуглас с Питом вернулись в больничное крыло. Тогда у Рики состоялся серьезный разговор с братом, а также с ведьмой, которую он всю жизнь считал образцовой маггловской экономкой. Ужинали они втроем, совсем как дома, поэтому, благодаря присутствию экономки, Рики пришлось погрызть копченую рыбу.

Пит рассказал, что приехал на каникулы раньше обычного, потому что охранять его проще было дома. Но ему не суждено было распаковать чемоданы.

— Поттер сегодня сказал мне, что на самом деле момент переезда из одного места в другое – самый благоприятный для похищения. По–моему, ничего особенного, у обычных людей та же петрушка. Но когда человек благополучно достигает места назначения, все расслабляются, и кроме того, им же отчитаться нужно. Я, правда, не заметил, чтобы в дороге за мной следили или охраняли меня.

Миссис Дуглас критиковала деятельность Гильдии Авроров с компетентностью бывалого человека, который знает, как все это должно быть. «Хогвартс», по ее впечатлению, изменился мало, и было заметно, что находиться здесь ей, пожалуй, приятно, поскольку замок навевал приятные воспоминая о ранней юности.

Экономка поделилась также результатами воспитательной беседы, которую провела с внуком. Френк все еще переживал из‑за того, кем в итоге оказался Рики. Он казался глубоко потрясенным и возмущенным; не предполагал, что все так запущено, и рядом с ним в комнате живет такой товарищ. Миссис Дуглас, конечно, вступилась за своего воспитанника, и, однако же, с гордостью заметила, что отношение Эйвери к чистоте крови и Упивающимся смертью резко меняется.

На ночь Рики снова предложили зелье, от которого он отказался и очень пожалел об этом, поскольку всю ночь его мучили кошмары. Лорд, выделенный в самостоятельную сущность, совершенно не желал спать. Забылся юноша только под утро, когда в комнату пробились первые солнечные лучи; вместе с темнотой ушла, казалось, и тревога.

— Нет, ты поступил правильно, что не взял зелье, – сказал Пит, когда наутро Рики ему пожаловался. – Нельзя же постоянно пить успокоительное.

«Как меня раздражает твой брат, – заявил Волдеморт. – Слишком он правильный».

«Тебе просто завидно», – ответил Рики.

невзирая на разбитость, он планировал провести этот день более активно, чем вчерашний. Невозможно было всю оставшуюся жизнь провести в постели, равно как навечно отказаться от еды. К тому же то обстоятельство, что он вот уже второй день живет со старой памятью, но из‑за этого ровным счетом ничего не происходит, успокаивало и вселяло некоторую уверенность.

А дела, как оказалось, для него запланировали. Совершенно невозможно было пропустить еще одно традиционное для Рики мероприятие, связанное с окончанием учебного года. Это было собрание заинтересованных лиц, где уважаемый директор обычно предлагал подходящее объяснение произошедшим неординарным и опасным событиям, в центре которых почему‑то неизменно оказывался ученик Макарони. В этом году Рики мог рассчитывать на то, необходимость в недомолвках отпадет. Впрочем, профессор Дамблдор всегда придерживался своей линии поведения, которую не всегда удавалось предсказать.