akchisko_san1 - Рики Макарони и Старая Гвардия

— Да, профессор, я понимаю, к чему Вы клоните, – кивнул дядюшка Рон. – Меня просили перечислить основные факты, которые будут точно известны судьям, – он снова поворошил свои пергаменты, сориентировался в них и продолжил таким тоном, что становилось ясно: это начало долгого документального повествования: – Ближе к половине седьмого Ричард Макарони покинул праздник смертенин, который отмечался вечером тринадцатого июня. Это время назвал присутствующий там же Драко Малфой, поскольку, прежде чем уйти, Макарони спросил у него, который час. Причина, по которой Ричард решил ненадолго отлучиться, названа им самим та же, что и двумя свидетелями: Гарри Поттером и Плаксой Миртл…

— Господи, какая нудятина, – пробормотал Рики себе под нос.

Завуч привычно метнул на него суровый взгляд, посредством которого обычно осаживал непочтительных учеников… и замер. Секунду, или около того, он боролся с желанием отвернуться. Но Северус Снейп не был дураком; Рики сразу понял, что он предпочтет знать правду.

Все взгляды Снейпа, в которых сквозили страх и недоверие, на протяжении школьной жизни Рики, теперь уже без всякого мысленного усилия обретали для него смысл. Конечно, профессору было чего бояться, если вдруг вверенный его попечению ученик окажется чудовищем. Снейп и сейчас остерегался… да, только остерегался, потому что, даже уловив, что Ричард Макарони сам по себе не угрожает ему, не мог быть спокоен за сопутствующие обстоятельства вроде настойчивости старой гвардии. Завуч открыл рот; Рики невольно напрягся, ожидая, что он скажет.

— Ведите себя прилично, Макарони, – процедил он и отвернулся.

Поначалу монотонное перечисление фактов навевало тоску. Но постепенно Рики начал понимать, какие выводы отсюда сделают уважаемые колдуны и ведьмы, и ему становилось все более не по себе. Прежде всего, тот короткий отрезок времени, когда естество Волдеморта возобладало в нем; Френк обязан был рассказать об этом, а значит, члены маразматического собрания будут в курсе, что Лорд возвращался. И неизвестно, поверят ли они Рики на слово, что теперь он подавлен? Вдруг решат, что мальчишка всего–навсего притворяется? И печать Тайной комнаты, возможно, только подтвердит их годами взлелеянный страх. Рики вскинул глаза на профессора МакГонагол. «Сказала она или нет, как бесцеремонно я к ней обратился?» – подумал он, впрочем, понимая, что его слова в первые минуты победы в заброшенном доме слышала не одна она.

-…Следствие наверняка установило, что навыки Лорда восстановились, потому что Ричард Макарони применял их не единожды, – как раз произнес Рональд Уизли, но следующие его слова оказались для Рики неожиданными: – Надо признать, что некоторые из них Ричард продемонстрировал миру еще на первом курсе. Заклинание Щита, применяемое им, по свидетельству разных лиц, неоднократно, и которое ему удалось передать одному из своих товарищей…

— Но Лео же научился этому сам! – возразил Рики.

«Можешь сколько угодно прикидываться болваном, они тебе не поверят, – усмехнулся Лорд. – Вспомни, сколько раз я ускорял процесс обучения моих сторонников… Они были мне благодарны, да, благоговели передо мной».

Выслушивая это, Рики имел возможность любоваться донельзя озабоченными лицами присутствующих, лишний раз укрепляющих его ощущение, что передать другу заклинание Щита – это большое несчастье.

— Таково было непроизвольное волеизъявление Ричарда, так? – обратился с уточнением к директору мистер Уизли.

Профессор Дамблдор кивнул со всей серьезностью.

— В частности, благодаря этому нам удалось доказать в свое время, что мы имеем дело, действительно, с обычным ребенком. Лорд Волдеморт ни с кем не делился просто так. А в данном случае Ричард явно не осознавал, что чем‑то делится, о чем свидетельствуют некоторые обстоятельства.

— Поэтому министр ожидает, что способности Нигеллуса к этому виду магии должны ослабнуть, – добавил Поттер. – Если, конечно, лорд Волдеморт вернулся. Мы собрались здесь именно потому, что никто из нас этого не опасается, – поспешно добавил он.

Молчание, воцарившееся после этого заявления, прервало деликатное покашливание. И все хорошо почувствовали, что профессор Дамблдор собирается сказать нечто важное.

— Я думаю, что на настоящий момент самой серьезной проблемой юного Ричарда становится бессмертие. Да, не удивляйтесь, друзья мои. Как часто мы слышим доводы о том, что смерть в конечном итоге делает жизнь полностью бессмысленной.

Наблюдатели беспокойно заерзали. «Как же вы мне надоели», – хмуро подумал Рики. больше всего на свете ему сейчас хотелось забиться в шкаф для метел и сидеть там до скончания века. Но директор не замечал, или не хотел замечать его настроения. Юноша уже знал, старик в любом случае скажет то, что считает нужным озвучить, а уж дальше – как хотите. Что называется, полная свобода выбора под бдительным оком гриффиндорской мафии.

— Что бы являла собой наша жизнь, будь она бесконечна? – продолжал Дамблдор, словно предлагая слушателям задуматься.

— Какой ужас! – воскликнула вдруг Трелони.

Френк вскинулся так, как будто внезапно заговорил предмет мебели. А Дамблдор поглядел на нее с большим интересом, доброжелательно вопрошая, до чего же она додумалась.

— Теперь я понимаю, почему Тот – Кто – Не – Должен – Быть – Помянут сделался таким чудовищем. У бессмертного не может быть никаких привязанностей. Люди умирают, а ты нет, и постепенно они становятся… просто как декорации. Мерлин, как это ужасно, – вздохнула она и изящно поднесла к глазам платок.

Рики сделалось не по себе; не хотел бы он представлять свою жизнь в столь мрачном контексте. И в то же время юноша раздраженно подумал, что из нее вышла бы приличная актриса для мелодрам.

Никто из присутствующих, однако, не спешил выражать ему сочувствие по поводу тяжелой участи. На Трелони, пару раз всхлипнувшую в сухой платок, косились в высшей степени неодобрительно. Рики отлично понимал, что в планы гриффиндорской мафии не входило деморализовать его подобным образом.

— Я имел в виду то, – заговорил Дамблдор, мастерски притворяясь, что ничего не случилось, – каким образом человек, неспособный умереть, распоряжается жизнью. Насколько я могу судить, в этом смысле Ричард Макарони до сих пор не отличался значительно от сверстников. Он учился, играл в квиддич, у него были друзья и, самое главное, не было той ненормальной известности, которая преследовала Гарри Поттера.

Присутствующие невольно обернулись на крестного отца Рики. Снейп скептически оскалился.

— Бессмертный знает, что у него впереди полно времени, и в принципе он может ничего не делать. Каждое дело может быть с равным успехом сделано и завтра, и послезавтра, и через год, и десять лет спустя, как говорил один мой знакомый маггл. Но все мы знаем, что лорд Волдеморт избежал этой участи.