akchisko_san1 - Рики Макарони и Старая Гвардия

— Надо сказать ей, пусть не надевает, — решила Дора. – А вдруг он проклят?

Но Мелани не собиралась надевать, хотя настаивала, чтобы браслет, наконец, отдали ей. Еще не закончился обед, как она отправилась к учительскому столу, где, невзирая на протесты подружек, передала подарок завучу. При этом она достаточно громко возмутилась, так что все, кто хотел, ее услышали.

— Зачем, он же тебе понравился! – разочарованно вздыхали одноклассницы.

Мелани хмурилась и периодически гавкала на них. Даже за ужином.

Надо признать, в жизни Рики оставались и приятные моменты. Он вспомнил об этом на следующее утро, когда увидел под потолком Большого зала Ракету. И на этот раз она не делала попыток заснуть прямо у него на плече, а, как подобает воспитанному почтальону, отправилась в совяльню.

Почерк на конверте принадлежал Питу. Рики так давно не получал от него известий, даже не вспоминал, что у него есть замечательный брат! Рики нуждался в хороших новостях. Он немедленно распечатал конверт.

«Приветствую тебя, дорогой брат, — начиналось письмо. – Не знаю, смогу ли я быть тебе полезным в твоей просьбе. Тебя интересует, можно ли как‑нибудь угасить пыл твоих друзей или одного из них. Если я правильно помню, когда‑то тебя интересовало, можно ли вызвать любовь. Твой теперешний запрос представляется мне попроще, потому что разрушать всегда легче, чем созидать.

Ликвидировать чувство влюбленного можно, если вызвать необратимое разочарование в предмете любви, а недостатки есть у любой девушки.

Еще могу предположить, что чувство ослабевает, если влюбленному приходится отвлекаться на свои проблемы. В этом случае, как ни цинично, лучшее отворотное зелье – касторовое масло. Одновременно сидеть на унитазе и вздыхать от любви – такого мне что‑то никогда наблюдать не доводилось».

«Не хватало тебе только наблюдать за людьми, восседающими на унитазах», — подумал Рики. Он с ходу отверг ценную идею, и не оттого, что маггловской аптеки поблизости не было, а Артур был его другом. Все же Рики порядком устал от его выходок. Но в том, чтобы создавать Артуру проблемы со здоровьем, Рики не видел смысла – у гриффиндорца было полно имеющихся, и более затяжных, и все же он как‑то умудрялся безумно страдать от любви.

Рики поделился соображениями брата с Лео, когда они, покидая класс зелий последними, укладывали ингредиенты в сумку.

— Нет, пожалуй, — подумав, сказал Лео. – Это средство скорее для спокойствия окружающих. Я считаю его жестоким и недолговременным.

— Я же просто пошутил! – вспылил Рики.

Но Лео оставался невозмутимым.

— Не нужно нервничать. На уроке профессора МакГонагол Артура с нами не будет. Но вот тебе потребуется вся твоя собранность, — проницательно заметил он.

— Ты прав, — вынужден был признать Рики.

Рики совершенно не хотел никого испарять. От этого задания его тошнило больше, чем от всех предыдущих на трансфигурации до сих пор. Ощущения от прошлого урока оставили тягостное впечатление. Как это ему вдруг удалось с первого раза? Это напоминало дошкольные годы, когда он, сам того не подозревая, непроизвольно вытворял всякие магические штучки. Однажды даже стер из дневника плохую отметку. Но испарить мышь! Юноша хорошо относился к зверюшкам, а мыши, вдобавок, внешне напоминали хомячков. Свой поступок он считал прямым предательством памяти Криса, который скончался от старости как раз перед его поступлением в эту дурацкую школу…

— Надеюсь, Макарони, сегодня Вы не намерены закатить истерику? – прозвучал за спиной строгий голос преподавателя.

— Очень постараюсь, — холодно ответил он.

— Это стандарт СОВ, Макарони, — произнесла, огибая его, профессор МакГонагол. Хорошо, что она отвлекла его внимание на себя, потому в классе уже начали работу. – Поверьте, я не сама выдумываю задания. Вполне вероятно, что на экзамене Вам попадется именно это. Мне будет очень неприятно, если ученик, получающий все эти годы такие прекрасные отметки, как у Вас, провалится.

Рики поднял на нее глаза. Профессор заранее хмурилась, как будто он уже обманул ее доверие.

— Я могу уйти, когда выполню задание? – спросил он с надеждой.

— Наверное, — недовольно согласилась она, подумав. – При условии, что Вам удастся повторить подвиг прошлого урока.

Рики постарался найти в этом что‑нибудь хорошее, и ему удалось. По крайней мере, ему не придется долго возиться с неприятным заданием. Мышь сидела в коробке, он мельком заметил ее серую шубку. Парень зажмурился, взмахнул палочкой…

— В чем дело? – раздался резкий окрик профессора МакГонагол.

Рики кожей почувствовал, как воздух меняется, и, повертев головой по сторонам, обернулся, но разглядеть толком уже ничего не сумел. Откуда‑то с последней парты валил густой пар. Рики только и успел закрыть рукавом нос и рот на всякий случай, как сам оказался в густом облаке.

— А нам не надо бежать? – пробился сквозь вату простодушный голос Тиффани.

— Оставайтесь на местах, — строго распорядилась учительница. Впрочем, ничего другого не оставалось, потому что перемещаться всем при такой видимости в классе, где горел камин, и находились разные препятствия вроде полок и этажерок, такому количеству учеников гарантировало повреждения.

— Что это, по–твоему? – Рики повернулся в ту сторону, где сидел Лео.

— Без вкуса и запаха. Похоже, просто пар, — предположил тот. – Но все равно нас могут отправить в больничное крыло, на всякий случай.

Рики закрыл глаза, продолжая дышать сквозь рукав. Он как раз давно там не был!

Прошло несколько минут, прежде чем профессору МакГонагол удалось разогнать туман. Собственно, она применила самый простой и негуманный метод – распахнула окно. Так что скоро разогретые паром пятикурсники дружно задрожали. Рики знал это точно, потому что теперь они могли видеть друг друга. И, конечно, он был не единственным, кто оглянулся назад – туда, куда уже спешила МакГонагол.

— Боюсь, это моя вина, профессор, — раздался с последней парты голос Доры.

— Я и не сомневалась, — заявила преподавательница, поднимая с парты палочку Доры. – Ну конечно, растянуть произношение, и вместо испарения — пар валит сам собой! Очень остроумно!

В классе начали обмениваться недовольными взглядами. Даже несмотря на то, что всем пришлось померзнуть, в давнем противостоянии заместителя директора и Доры одноклассники оставались на стороне последней. Профессор МакГонагол сейчас даже не скрывала предубеждения. Собственно, с некоторых пор Дора почти ничем на уроках не выделялась. И в этот раз Рики почему‑то посчитал, что она не нарочно.

— Извините, профессор, — ровно произнесла она, — это по рассеянности.

— Нотт, на СОВах такой ответ не примут, — рассердилась на нее профессор МакГонагол. – И, если Вы не начнете учиться как следует… Думаю, бесполезно объяснять Вам, что произойдет в этом случае. Останетесь после уроков. А вы продолжайте!