Гильберт Бриссен - Librum Fraudatori

- То есть…

- Они жили напрасно и напрасно умрут. Время властно над ними.

- Напрасно и бессмысленно… но почему? И ты тоже?

- Мне удалось ненадолго ускользнуть. Позволь показать тебе, куда мне придется однажды вернуться.

Я позволил ей увидеть историю, рассказанную темнотой, так, как она была видна мне. Черные нити связывали всех плотным клубком — лицемерие, обман, предательство, зависть, гнев дергали за ниточки человеческих марионеток. Каждый ненавидел и презирал многих других, а те, в кого он верил, запросто могли использовать его. Каждый гнался за призраками и иллюзиями, рассыпающимися в руках, корчился под мучительным грузом последствий и обстоятельств. Каждого в конце ждали агония и гибель. И вся эта возня походила на копошение сражающихся муравейников, над которыми навис пылающий молот огненного апокалипсиса.

- А ты? Ты такой же, медиум?

- Я был еще хуже.

- Хуже? Возможно ли?

- Смотри.

Нет смысла, нет целей, нет воли продолжать жить. Будущее, кажется, окончательно загублено и стерто в пыль — да и могло ли быть иначе? Обет, выполнять который мне слишком легко; бессмысленные занятия; беспочвенные споры; комплексы — удобные для поддержания в целости хрупкой конструкции надежд и иллюзий. Собственная ущербность оставила мне лишь природу и пейзажи, слова и книги. Очень много, не спорю, но отчего тогда горечь поражения на губах и камень в груди? Жив ли до сих пор я сам? Сомнительно. Как ни странно, я все еще не разучился любить людей. Не всех, вовсе нет — этих я скорее игнорирую или ненавижу, но знакомые…точнее, мой представления о них. Ведь я точно знаю, что они окажутся такими же пустышками, как и остальные. И все же горько, горько. Время вытекает сквозь пальцы, не принося утешения. Кто сказал, что оно лечит? Лечат события, не время. Оно лишь дает понять, как глубоко я пал, как много утратил, сколько упустил..или все это выдумки? И не стоит врать себе, что я когтями и клыками бился бы за свою мечту, которой нет. Не стал бы. Мое место ясно определено — в стороне от мира, откуда можно смотреть на толпу и воображать себя на месте каждого. Представлять. Разум мой — враг мой, так как представит мне всегда было легче, нежели осуществить. В мечтах я мог быть тем, кем не стану никогда, и не оттого,что не хочу, а потому что купаться в грезах слаще. Да, выходит, что я горд и тщеславен, наверное, но при этом иллюзии тешат эти пороки сильнее данной реальности. Ад ждет меня за то, как бездарно и бесславно я транжирю жизнь — упиваясь испорченностью, кичась недостатками в свете других, обвиняя тех, кто быть может, лучше меня — или когда–либо станет лучше.Впереди лишь смерть и это прекрасно. Если я никому не нужен здесь, остается надеяться, что от меня не отвернутся там. Я видел ценности этого мира и они оставили меня равнодушным. Но и замены нет.

Дни сливаются воедино, и завтра будет таким же, как вчера. И не забыться в общем круговороте, и выхода не найти. Все суета и все обратится в прах.

- Наверное, я поняла, почему ты стал ее медиумом. Это смысл?

- Да. Это способ жить дальше. Жить, вместо того, чтобы существовать.

- А если бы не удалось?

- Покончил бы с этим. Впрочем…нет, не смог бы. Я был слаб.

- Ты похож на нее. На Четвертую. Она тоже разучилась жить ради себя.

- Нет, что ты. Я гораздо хуже — просто немного повезло.

Суигинто замолчала, слушая хор стонов умирающих и криков новорожденных, вдыхая черный пар наркотических видений и ломок, оценивая привкус беспомощной ненависти друг к другу, страха и зависти, голода и безысходности.

- Откуда у тебя все это? Ведь ты не мог прожить все эти жизни сам?

- Спящие поделились со мной. Более всего терзало их одиночество, и спросившему — мне — выкрикнули многое в ответ.

- И только это нашлось в их сердцах?

- Нет, не только. Но я отдал все остальное — чтобы наполнить для Соусейсеки Розу.

- Неужели и Отец…

- Не знаю. Я дилетант, а он Мастер. Быть может, все было иначе.

Когда мрак в глазах рассеялся, я вернул на место заново опечатанный шар. Когда–нибудь получится избавиться от этого груза, но не сегодня. Суигинто молчала, задумавшись.

- Ты говорила, что Лемпика нужна тебе для дела, и я догадываюсь о нем. Ты хочешь попасть в сон девушки, которая носит твое кольцо.

- Девушки?

- Мегу.

- Откуда ты знаешь ее имя, медиум?

- Не только имя. Ты хочешь вылечить ее изнутри, силами Роз, и Лемпика нужна тебе, чтобы попасть в ее сон.

- Ты начинаешь меня удивлять. Тебе подозрительно много известно — причем вряд ли Соусейсеки могла рассказывать тебе подобное. Хоть она и садовница душ, но очень консервативна.

- Если Лемпика нужна тебе только для этого, условия сделки можно изменить.

- И что же ты предлагаешь?

- Я забираю свои воспоминания и мы с Соусейсеки помогаем вылечить твоего медиума. Некоторый опыт в этом у нас есть.

- За Лемпику?

— Не только. За союз и…несколько уроков.

- Уроков? Ты хочешь у меня учиться?

- Соусейсеки превосходный боец, но мои возможности…несколько иного рода. Если не ты, то кто? Шинку?

- Из нее уж точно вышел бы учитель!

- Ты хотела сказать воспитатель. А тебе известно, насколько неприятны бывают те, кто учат жить «правильно».

- И не напоминай. Знаешь, а твои условия…неполны.

- В чем же?

- У Соусейсеки есть шанс встретиться с Отцом. Теперь я уже не могу сказать, что это невозможно. И получится, что я ей помогаю!

- Мне нужно будет поговорить с ней об этом. Я знаю, что она мечтает об этой встрече, но ни слова не слышал о том, что она думает насчет вашего в этом участия.

- Но…она не согласится, и…это не по правилам!

- Возможно. Да ты и сама не знаешь, нужна ли тебе эта встреча, если она может оказаться альтернативой победы.

- У меня будет время подумать.

- Так что с моим предложением?

- Ты уверен, что вы способны вылечить Мегу?

- Если ты поможешь — справимся.

Молчание было совсем недолгим

- Ладно, медиум, ты меня убедил. Снимай свое проклятие…и если снова попробуешь меня обмануть, разговаривать мы больше не будем.

- По рукам!

Две фигуры, замершие в тусклом свете ночника. Такие разные — но ненадолго ставшие едины. Замершая Первая — ее широко раскрытые глаза, казалось, светились фиолетовым, и склонившийся над ней медиум…нет, мастер. Паутины серебра, мерцающие искорками, капля пота на его виске, упорно не желающая ползти вниз… Что происходит там, внутри их сна? Удастся ли ему задуманное? Уже пришлось помочь ему справиться с чем–то страшным, и значит ли это, что они все же сражаются? Мастер, мастер, ну зачем было так рисковать ради этой заносчивой и злобной куклы, зачем спасать поверженного врага?

- Это же очевидно, садовница.

- Демон Лапласа?

- Собственной персоной. Разве я могу пропускать такие представления?