Гильберт Бриссен - Librum Fraudatori

- Продолжай, это любопытно.

- Конечно же, доминировать будут те вещи или события, которые были яркими, остальное может быть лишь эпизодическим материалом.

- А как насчет конкретно твоего случая? Ты же не видел всего этого наяву?

- Разумеется, нет. Но части любого тамошнего целого мне знакомы, и при должном усердии можно даже проследить их истоки.

- Теперь расскажу то, что известно мне, мастер. Твое объяснение верно, но поверхностно. Внутренней силой, движителем этих явлений всегда было влияние Моря.

- Некоторые ученые нашего мира придерживались подобного мнения.

- Дело в том, что в каждом сне есть частица Моря бессознательного. Мне тяжело объяснить…представь, что Дерево растет в кипящем котле, а сны — пустые холодные шарики.

- Хочешь сказать, что бессознательное поднимается и скапливается внутри нас?

- Не только. Каждый вкладывает в него частицу себя, словно дух — тающая льдинка. Как у каждого моря, у него есть и приливы с отливами. Их тоже…надо учитывать.

- Все оказалось гораздо сложнее…

- Просто слова здесь неудобны. Какими словами можно верно описать смерть?

- Смерть? — я даже привстал от удивления, — Что ты имеешь в виду?

- Когда Дерево перестает удерживать вес скопившегося во сне Моря, легкого толчка достаточно, чтобы созревший плод сорвался в бездну. Так собирается внутри вас человеческая смерть.

- Соусейсеки, ты хоть понимаешь, что только что рассказала?

- Мастер?

- Это ключ, — мои глаза, наверное, светились ярче тусклого ночника, — Это ключ к первой тайне твоего Отца!

- Ключ? Что ты имеешь в виду, мастер?

- Это первая подсказка в наших поисках. Отец ведь до сих пор жив, верно?

- Ну конечно же жив!

- И живет он явно дольше, чем должен был бы прожить обычный человек.

- К чему ты клонишь?

- Во–первых, это значит, что он сумел оградить свой сон от Моря.

- Не могу не согласиться, — Соусейсеки даже придвинулась ближе, увлеченная разговором.

- Во–вторых, как тебе кажется, не должно ли Море уже затопить те уровни Древа, где должен был расти его сон?

- Столько лет прошло…да, Море уже поднялось гораздо выше.

- Сделаешь выводы сама или мне продолжать? — улыбнулся я.

- Хочешь сказать, что мы можем отыскать его сон в глубинах Моря?

- Если только он не отправился в свободное плавание. Учти, я не так много знаю о возможностях Отца, чтобы говорить наверняка.

- В любом случае это зацепка, улика, как сказал бы Кун–кун.

- Кун–кун? Плюшевый пес–детектив?

- Шинку и Суисейсеки без ума от него, вот и вспомнился.

- Кстати о птичках…

- Канария?

- Нет–нет, это просто такое выражение. Как думаешь, не пора ли тебе забрать свое настоящее тело?

- Ты прав, мастер, стоит сделать это в ближайшее время.

- Дай мне пару дней и…

- Нет, этим же утром. Я сама пойду туда — незачем терять время понапрасну. В том доме мне ничего не угрожает, а тебе нужно набраться сил. Думаю, все будет просто — разве что поужинать могут пригласить.

Что ж, тебе видней. Только не рассказывай о наших планах — они как–то неадекватно воспринимаются остальными.

- Не стоит судить о всех по одной…еще и такой, как Суигинто. У нее всегда было плохо с пониманием.

- Может быть, спорить тут не приходится. В любом случае, если получится решить все миром, я буду только рад.

- Не могу не заметить, что твоя подозрительность странно избирательна, мастер. Опасаешься друзей, ищешь поддержки врагов…

- Можешь объяснять ее личной неприязнью к властным характерам. К тому же, проще предотвратить нападение, держа противника на виду, а удары в спину всегда болезненны и неожиданны.

- Не говори ерунды, мастер. Даже если Шинку вдруг меня не узнает, — Суисейсеки–то всегда готова поддержать сестру.

- Да, ты права. Наверное, я действительно зря ищу всюду подвох. Ты все же лучше знакома с ними и твои выводы вернее. Прости.

- Зачем же извиняться, мастер? Ты ведь беспокоишься обо мне, верно?

- Очень беспокоюсь. Наверное, даже чересчур. Ты–то на самом деле сильнее и старше меня, и можешь за себя постоять.

- Конечно, могу…но гораздо спокойней, когда спину прикрывает кто–то вроде тебя.

- Можешь всегда на это рассчитывать. До тех пор, пока тебе нужна моя помощь, я всегда буду готов, — улыбнулся я.

- Я…рада, что у меня есть такой медиум, — наконец–то потеплел голос Соу, — это честь для меня, мастер.

- Нет, это честь для меня — быть твоим медиумом, Соу.

- Вот я подумала.., — замялась Соусейсеки, — хотела спросить…

- О чем, рассказывай.

- Ну…нет, пустяки. Когда ты собираешься наносить следующий узор?

- Как только затянутся все эти шрамы, пожалуй. Рисовать этими красками по ранам было бы неразумно.

- Хорошо. Тогда выбирай цвет, пока есть время этим заниматься.

- Так и быть, почитаю Либер Кламорис, пока ты будешь пить чай в гостях. — - Впрочем, я собирался подобрать что–то, что может понадобиться во сне Мегу.

- Задачка–то непростая. Придется подумать, как выкручиваться из такой ситуации. А теперь будем спать, уже очень поздно.

- Тогда спокойной ночи, Соу.

- И ты постарайся…видеть сны поспокойнее, мастер.

Я проспал уход Соусейсеки — видимо, она решила не будить меня попусту. Красное плетение отлично поработало, пока я спал, и после недолгих колебаний я распустил сшивавшие края порезов нити. На этот раз все заживало гораздо быстрее, но я не знал точной причины такого неожиданного эффекта. То ли плетение училось работать быстрее, то ли перья были менее опасны, чем оружие призраков, кто знает.

Мысли лениво кружились от ставшего уже непривычным одиночества. Чужая страна, чужой дом…даже интернета нет. Потренироваться? Ну разве что разминку, чтобы стариков не напугать ненароком, да и швы стоит поберечь.

И все же скука не отступала. Хоть и болели от усталости ноги и руки, которые я не побоялся нагрузить, делать все равно было нечего. Соусейсеки, наверное, уже третьи чаи допивает в веселой компании, а я вот… Да что, собственно, такого? Надо бы не воспринимать это так серьезно.

Немного времени помог убить обед, и мне даже удавалось веселить стариков какими–то полувыдумаными историями из прошлой жизни. Хотя не стоит исключать того, что они могли смеяться из вежливости, чтобы не обидеть странного гостя. Как бы там ни было, я был благодарен хотя бы за то, что они не спешили снимать на камеру, как гайдзин–колдун использует вместо палочек растущие из тела нити. Что–что, а огласка нужна была нам в последнюю очередь — но люди, у которых много лет в доме жили куклы, наверное, привыкли к чудесам.

После обеда время потянулось еще медленней. Задумавшись, я вертел в руках флаконы с красками, рассматривая переливающиеся в глубине оттенки. Лазурная, оранжевая, фиолетовая. Черную, заботливо завернутую в мягкую замшу, я трогать не стал.