akchisko_san1 - Рики Макарони и Пятое Колесо

— Мы, конечно, не обязаны в точности выполнять все планы, которые представим на этой комиссии. Это скорее такая традиция, — рассказывал одноклассникам Лео. — Профессор Снейп вызывал меня по этому поводу и предупреждал, что так будет. Мы ведь скоро уедем из «Хогвартса». Учителя хотят удостовериться, что мы готовимся к своему будущему, планируем его и все такое.

Когда раньше Рики задумывался о взрослой жизни, она обычно представлялась ему очень привлекательной, главным образом благодаря ожиданию полной, никем не ограничиваемой свободы. И вот время, когда не придется больше торчать в школе и вставать по будильнику, неумолимо надвигалось, а радость выпускников по этому поводу, может, и присутствовала, но оказалась изрядно приправлена всевозможными тревогами и страхами, и часто так, что в них растворялась сама эта радость.

Скоро Рики заметил, что ждет выпуска спокойнее, чем другие, преимущество его заключалось в том, что в нем, наряду с воспоминаниями о том, как жил после школы Реддль, жила стойкая уверенность, что все как‑нибудь устаканится. А между тем многие его товарищи, с хорошей успеваемостью и чистой биографией, начинали с ума сходить от беспокойства.

Но особенно это касалось тех, кто до некоторых пор не слишком задумывался о последствиях своих действий. Прежде всего, Френка Эйвери. Тот едва ли не каждое утро теперь вопрошал на разные лады, а как же дальше.

— Ну, пойду я, допустим, разводить пегасов, и что? — рассуждал он однажды, раскачивая зачем‑то туда–сюда дверь своей тумбочки, на что та закономерно отзывалась скрипом.

— Будешь на свежем воздухе, и у тебя точно вся дурь из головы повыветрится, — не выдержал Рики.

Эйвери с недоумением покосился на него.

— Удивляюсь я тебе, Макарони, — нахмурился он, не преминув выказать, что подобного легкомыслия не одобряет. — Тебе, конечно, теперь не о карьере думать…

И резко умолк, осознав, что уже сболтнул лишнее.

— Ты намекаешь, что я уже сделал карьеру? — невинно осведомился Рики.

Соседи по спальне теперь все наблюдали за ними довольно‑таки настороженно, так что Рики признал, что самому стоило прикусить язык. Но Эйвери поспособствовал снятию напряжения: он довольно громко выругался и полез, наконец, в свою многострадальную тумбочку, ворча:

— Вот ведь никакого понимания, черт знает что несет, совсем сдурел…

— А карьера — не самое важное в жизни, — назидательно произнес Рики.

Голова Френка вновь вынырнула из тумбочки на люди.

— Макарони, как ты с такими понятиями в «Слизерин» попал? — спросил Билл Кеттлборн.

— Как раз в «Слизерине» я поумнел, — начал Рики.

— Все, перестаньте, — вмешался Лео, который давно порывался это сделать.

— Вот, научился командовать, — и Френк снова полез в тумбочку, откуда донеслось еще более занудное ворчание.

Но, на самом деле теперь, общаясь часто с Мелани, Эйвери стал куда более сносным типом.

— Минус на минус дает плюс, — прокомментировал однажды Дик, когда они втроем, с Селеной, выходили из библиотеки. — Она такая вежливая, что мне даже нехорошо.

— Почему? — удивилась Селена.

— Она подлизывается, — понизил голос Дик. — Все еще пытается выведать у Эйвери и вообще у всех, что произошло на пятом курсе, ну, когда он ее анонимно задаривал.

— Ясно. Сует нос в темные места и время от времени, не удивлюсь, если шантажирует, как будто хочет с ним расстаться, — сказал Рики.

— Я иногда думаю, что нелишне предупредить ее, — с видимым нежеланием выдал Дик.

Селена и Рики с удивлением, вопрошая, как это понимать, уставились на него.

— Она ведь тоже староста, и до сих пор всякое может случиться, — объяснил Дик. — Но я надеюсь, конечно, обойтись без этого.

К самому Рики равенкловская староста, впрочем, больше не обращалась, лишь посмеивалась временами над его «возросшей популярностью».

Между прочим, многие охотно читали заметки Рики про магических тварей и даже спрашивали главного газетчика Джимми Поттера, когда продолжение.

— Меня вот вчера спросили, а почему у нас такого зверинца нет? — остановив как‑то Рики в коридоре, спросил Джим. — Тони хочет об этом что‑нибудь написать.

Рики поначалу едва не запаниковал; не думал он, что его воспоминания могут породить у читающих школьников претензии к Хагриду. И тут его осенило.

— Но ведь у нас климат совсем другой! — возмущенно ответил он, мысленно похвалив себя: «Не зря учился!». — Магические твари из «МентеСана» попросту не живут в наших краях, а если привезти, то им будет здесь холодно, вот. Зато у нас есть целый лес с резервацией кентавров, и озеро с русалидами, так что не на что жаловаться. А русалки живут сами по себе, они в клетках сидеть не имеют обыкновения. Русалид в той школе просто исключение, к тому же он не заперт, может плавать, где хочет.

Джима ответ устроил, судя по тому, что он кивнул и тут же умчался.

В общем, все старосты были очень довольны, что проблема с представительством Клуба в школьной газете решена, и Джимми к ним не лезет. Ничто не мешало им настраиваться на предстоящую комиссию — особенно тем, у кого профессиональные планы вполне оформились.

— Ты еще должен доказать учительскому совету, что годишься в авроры, — не выдержал однажды Артурова хвастовства Ральф, и попытался урезонить друга.

— Не станет никто сомневаться, — уверенно заявил Артур. — Если кто и начнет намекать, что я не годен в авроры, то только Снейп. Знаете ведь его! Не вспомнит, что я хочу в Отдел быстрого реагирования, где без зелий прекрасно обойдусь. И пусть себе ворчит, все равно решает не он.

— Вам стоит более ответственно отнестись к этой встрече, молодой человек, — изрек Финеан.

Портрет с удовольствием окунулся в свою стихию наставлений и критики. Завучи колледжей тоже не обошлись без нравоучений, причем Снейп провел собрание для слизеринских выпускников, такое же, как по поводу публикаций. Но только на день позднее, чем в других колледжах.

— Это, по–твоему, не безобразие? — не преминул пожаловаться Рики Селене.

— Странный ты. Обычно студенты довольны, когда Снейп их не вызывает, — поддела она его с улыбкой.

Но Рики нахмурился, демонстрируя несколько нарочитое возмущение и желая знать, во что влип завуч. Он не подозревал, что на другой день и сам вызовет подобные чувства.

— Макарони! — обратился к нему за столом Френк самым недоброжелательным образом.

Впрочем, беспокойство вызывал вовсе не его тон. Эйвери не просто сверлил глазами Рики так, как обозревают источник нескончаемых проблем; он был, хоть и скрывал это, испуган.

— Что случилось? — спокойно спросил Рики, надеясь, что внимание одноклассников отвлечется от них.

— Мне почему‑то прислали письмо для тебя, — обвиняющее изрек Френк.