akchisko_san1 - Рики Макарони и Пятое Колесо

«Надеюсь, у меня не будет из‑за этого неприятностей», — явно не договорил он и передал небольшой свиток, не скрывая желания поскорее от него избавиться.

— Спасибо, — сказал Рики, понимая, что неубедителен, и все равно прикидываясь, что дело обычное.

«Уважаемый сэр! — обращались к нему. — Предполагаю Вашу заинтересованность в некотором вопросе жизни и смерти.

Что сказали бы Вы, если бы вдруг узнали, что философский камень до сих пор существует?».

Рики медленно опустил письмо, и, закономерно, взгляду его открылся накрытый к завтраку слизеринский стол. «И как часто теперь меня будут отвлекать такие вот ценные предложения?» — подумал он с раздражением и тоской.

Позднее Рики с удивлением отметил, что ни до того, ни после ему и в голову не пришло интересоваться философским камнем. Он отдал письмо лучшему другу, который в ожидании этого вот уже некоторое время перестал есть.

— Не надо так упорно ждать, — тихо попросил его Рики.

— Видел бы ты себя со стороны, — ответил Лео. — Пока читал, ты как будто балдел на глазах.

— По–моему, я имею право растеряться, — сказал Рики. — Впервые за две жизни ко мне приходит письмо, где мне предлагают философский камень.

Лео хмуро пробежал глазами текст, после чего вернул пергамент и красноречиво кивнул на не доеденную рыбу.

— Ну, и что ты обо всем этом думаешь? — спросил Рики, когда они, в числе первых, вышли из Зала. Рики предполагал, что, стоило им покинуть слизеринский стол, любопытствующие набросились на Эйвери. И в данном случае он не знал, заткнет их Дора или нет.

— Хм. Написано под диктовку, самопишущему перу, скорее всего, позаимствовали или, пожалуй, украли, — рассудил Лео. — Не уверен, что беглые преступники могут себе позволить это купить.

— Да уж. Не самая дешевая была бы покупка, — согласился Рики. Наблюдательность друга, то, как удавалось Лео таким вот образом прояснять то, чего он сам совсем не понимал, действовало успокаивающе.

— Стиль какой‑то, я бы сказал, слишком вежливый, и столько книжных фраз не очень к месту, — продолжал дедуцировать Лео. — Кто сейчас так пишет? Удивительно, что Упивающиеся смертью после стольких лет отрыва от приличного общества еще помнят, как сочинять образцы устаревшей переписки.

Невольно воспроизводя в памяти прогулки с Селеной, Рики между тем прикинул, что надо бы изобрести философский камень, и тогда они вечно будут вместе. Идея была со всех сторон замечательна — кроме того только, что внутренний голос решительно предостерегал от подобного образа действий.

— В принципе это возможно. То, что однажды уже было изобретено, можно повторить, — уверенно заявил Лео, когда они поднимались в библиотеку.

— Но захотим ли мы жить вечно вот так? — проворчал Рики.

— Да, и жизни на Земле придет конец, — ответил Лео. — Или прекратится размножение. Философский камень, конечно, превратит любой металл в золото, но оно несъедобное.

В тот же день позднее, когда Рики пригласил девушку в теплицы, Селена выслушала новость и сказала, что ее дед когда‑то отказался использовать философский камень.

— Он говорит, что двусотлетний юбилей его вполне устроит, а там пора и на покой.

Рики вдруг заинтересовался, действительно ли Дамблдор уничтожил камень. У старика, конечно, хватило б на это ума, но все равно, насчет бесконечной директорской мудрости Рики не обольщался. А как узнать? Напрямую спросить — соврет, окклуменция рискованна, и вообще, лучше бы выяснить, как снять это проклятое проклятие с должности преподавателя защиты.

Но тогда, остановившись в вестибюле с письмом в руке, Рики не думал о той великой выгоде, которую мог бы принести ему камень. Мимо них продефилировала миссис Норрис, недружелюбно фыркая на учеников, выходящих из Зала. Рики проследил за ней, пока она не повернула на лестницу.

— Ну и что мне с этим делать? — ему самому не понравилось, как наивно прозвучал вопрос.

Лео неторопливо пожал плечами, обернулся на Большой зал, высматривая там кого‑то.

— Ты можешь с этим письмом пойти к Снейпу, — предложил он, — можешь — к Артуру Уизли. Или напрямую напиши своему крестному отцу. К Дамблдору, я так понимаю, ты не хочешь?

Рики кивнул, а потом замотал головой.

— Но все равно надо привлечь к этому гриффиндорскую мафию, даже если тебе не хочется, — постановил лучший друг.

— Я не об этом, — сказал Рики. — Я имею в виду, ну что за придурок мог мне это отослать? И неужели вообще можно до этого додуматься? Мерлин! Ну, скажи, вот на кой черт мне философский камень? Я и так бессмертный!

— Ну, — пожал плечами Лео. — Может, ты разбогатеть хочешь. Я бы вот от такого камня не отказался. Вот только, скорее всего это дурацкая ловушка. — Тон его стал серьезным. — Поэтому, постарайся сейчас припомнить, кому из Упивающихся смертью известно, что Темный лорд стремился завладеть философским камнем. Ведь тебя будут об этом спрашивать.

Рики вздохнул, хорошо представляя въедливое выражение на лицах завуча, директора Дамблдора, дядюшки Гарри, сэра Рональда Уизли и прочих. Вместе с тем он напряг память.

Лео не мешал ему думать. Он тут же вынул из своей сумки учебник за четвертый курс по гербологии, прислонился к перилам и углубился в чтение, как будто так и надо.

Но задача, вроде бы простая, постепенно приобрела в голове Рики вид настоящей головоломки. В самом деле, ну кому Волдеморт, лишенный в то время тела, рассказал о планах насчет камня? Одному типу рассказал, но так тот и умер в тот же год, когда Дамблдор уговорил Фламеля уничтожить единственный экземпляр гениального алхимического изобретения. Оно, конечно, к лучшему, но получалось, что о философском камне знало несколько светлых магов, которых можно пересчитать с помощью пальцев одной руки: Дамблдор, сам Фламель, кто‑нибудь в Министерстве, дядя Гарри… Хотя, тот наверняка рассказал друзьям, возможно, одноклассникам, да мало ли, вряд ли Поттер с детства и со всеми был таким скрытным, как с Ричардом Макарони.

— Нет, — твердо заявил Рики после того, как Лео освежил в памяти четыре с половиной листа. — Волдеморт никому не говорил о философском камне. После того, как он вернул тело, это стало не важно, было полно других дел, и вообще, знаешь, скорее уж стоит спросить моего крестного отца, кому он или Дамблдор могли рассказать об этом.

С письмом Рики отправился к профессору Снейпу. Что и неудивительно, потому что завуч сразу же показался в вестибюле, и, конечно, он сам направился к своим лучшим ученикам и, конечно, согласился их выслушать.

На сей раз в кабинете он, еще не дочитав, предложил ученикам присесть, и обеспокоившись, конечно, содержанием корреспонденции Рики, все же не скрывал одобрения.

— Хвала Мерлину, вы принесли это мне, — объявил он, закончив чтение.