akchisko_san1 - Рики Макарони и Наследники Врагов

— Но тебя все‑таки смущало существование лорда Волдеморта.

Эди поежился, но замечания не сделал.

— На самом деле меня многое в тебе смущало, — признался он, — задолго до того, как все это выяснилось. Ты очень терпимо относишься к тем же Упивающимся смертью.

— Ты заметил? — голос Рики дрогнул. Он старался не обсуждать этого даже с Лео и с братом. Они говорили на эту тему только раз, когда он только получил память Лорда, и тогда Рики понял, что сочувствие вряд ли найдет. Он считал такое положение вещей справедливым. А вот теперь именно Эди Боунс, последний человек, которому он рассказал бы о своем беспокойстве за судьбу бывших соратников Темного лорда, поймал его, что называется, с поличным. Напряженно ждал Рики, что он скажет дальше.

— Да. Я даже, кажется, понял, почему, — кивнул Эдгар. — Если бы сумел отдать каждого на усыновление, то, наверное, был бы счастлив, да?

— Ну, со мной ведь это сработало, — смутился Рики, и тут же воспоминание о раненой экономке встало комом попрек горла.

— Знаешь, я много думал, что не всем дано исправиться. Но все равно надо верить в каждого человека, — кажется, Эдди принял какое‑то решение. — Я тебе расскажу, отчего я так разозлился. На самом деле, это раньше случилось, когда я узнал, что ты — по новой проживший жизнь Темный лорд. Не перебивай! — замахнулся он на Рики весьма раздраженно. — Помнишь, ты в прошлом году рассуждал о том, что негуманно держать заключенных в Азкабане и не давать им никаких шансов на исправление?

Рики не стал отпираться и подтвердил, что, в самом деле, был такой разговор.

— И я решил, — Эди глубоко вздохнул, — после школы заняться этим делом. Да, я хочу реформировать систему тюремного содержания. Ведь у магглов в этом направлении много сделано, все‑таки. Вот я и подумал. Почти в каждой семье есть Упивающийся смертью, например, у моего зятя троюродный дед…

— Это ведь твой боггарт, да? — вспомнил Рики. — Упивающийся смертью, в маске и капюшоне.

— Мне пора уже освобождаться от старых страхов, — покачал головой хуффульпуффец. — И я считаю, такая работа мне поможет. Но, когда все открылось, Мерлин, что со мной было! Я сразу вспомнил, что Темный лорд прекрасно умел убеждать. Некоторое время я обвинял тебя в том, что твое красноречие вынудило меня сделать столь дурацкий выбор, согласно которому я оставил предметы для ЖАБА в этом году.

— А теперь что изменилось? — Рики не скрывал, что потрясен планами хуффульпуффца. Сам он, при всем раскаянии и стремлении исправить ситуацию, как‑то не планировал заниматься Азкабаном. Так он и сказал.

— А тебя все равно туда не допустят, — трезво рассудил Эди. — Это же государственная служба. Тебе не доверят управление тюрьмой, и не надейся.

— Даже те, кто знает меня хорошо? — Рики подумал, куда бы рекомендовал его заботливый дядюшка Гарри.

— Тем более, — отрезал Эдгар. — Ты ведь самый настоящий слизеринец. С сомнительными, точнее, очень гибкими моральными принципами.

На это «самый настоящий слизеринец» предпочел не обижаться.

— Ну, поскольку у меня нет совести, ты вместо нее, — сказал Рики. — Серьезно, мне тебя не хватало.

Они разговаривали, казалось, очень долго, и обсудили множество различных тем. К причинам, по которым Рики избегает Селену, Эдгар отнесся с неожиданным сочувствием. Рики же, как выяснилось, очень интересно узнать, что Лаура уже дважды скандалила с мужем и при этом вела себя по–гриффиндорски буйно.

— Нам надо пойти к мадам Помфри. Иначе, я чувствую, насморка не избежать, — предусмотрительно заявил Эдгар.

Фельдшер, конечно же, не пожелала отпускать их просто так. Напоив обжигающим лекарством, она оставила обоих при себе на полдня. И впоследствии Рики считал, что для него это время, проведенное рядом с Эдгаром, принесло огромную пользу. Тот умел, не делая вид, будто ничего страшного не происходит, сочувствовать так, что Рики не раскис. Они проговорили часа четыре, пообедали вместе и поужинали, с перерывом на то, что Рики написал запрос в госпиталь святого Мунго с просьбой сообщать ему новости о миссис Дуглас. Сам он не решился бы сделать это, но Эди настаивал.

— Тебе в любом случае будет непросто, — оптимистично пообещал хуффульпуффец, сопровождая его в совяльню.

Выйдя вечером от мадам Помфри, они пожелали друг другу спокойной ночи и разошлись по своим общежитиям. В душе Рики крепло ощущение, что все не так уж плохо. Все же он встретился с отцом, хотя даже и не рассчитывал на это. Кроме того, от него сейчас требовалось позаботиться о Мистере Лапке, которого он так негуманно покинул, вверив заботам незнакомых ему людей.

Рики рассчитывал, что Лео и Дора ждут его с котом. Но в гостиной ему сразу встретился кое‑кто другой.

— Послушай, Макарони, — отрывисто бросил Френк, — я был бы тебе признателен, если бы ты держался подальше от людей, которые мне дороги.

Умиротворенный разговором с вновь обретенным другом, Рики даже не обиделся.

— Ты, наверное, имеешь в виду Мелани Хатингтон? — спросил он. — Потому что миссис Дуглас скорее моя родственница, чем твоя. Да и на Мирру Жанн тебе наплевать.

Реакция Эйвери на эти слова оказалась неожиданно бурной. Он заалел, раздулся, и если бы у него из ушей от напряжения повалил пар, Рики бы не удивился.

— Сядь, — рявкнул Эйвери почти беззвучно.

Рики подчинился, подпав под впечатление, потом хотел было возмутиться, но верх одержала слизеринская осторожность: в таком состоянии Френк мог запросто поднять скандал в общей гостиной и, не исключено, наговорить много чего лишнего.

Эйвери усаживаться не стал. Он замельтешил перед Рики, вот только для большего сходства с профессором Снейпом следовало бы замедлить съемку.

— Я тебя раньше не спросил, — заворчал он, — хотя еще вначале хотел узнать. Чего ты не пошел к МакГонагол?

— Не люблю ее урок, — ровно ответил Рики.

— Это ты другим рассказывай! — рассердился Френк. — Я, между прочим, слышал все, что ты ей сказал, когда нас нашли в том доме. «Минерва, почему ты не вышла замуж?». Что это значит? У тебя что, любовь была с ней в прошлой жизни?

В груди Рики сжало, но не так сильно, как он опасался. И он понимал, что внешне остался совершенно невозмутим, судя по напряженно–разочарованному выражению лица Френка. Эйвери не удалось омрачить светлое чувство веры, как будто поддержка Эдгара придавала ему сил, и от этого Рики было немного стыдно, потому что сам он считал, что обязан переживать и мучиться.

— Нет, — честно ответил он. — Но я не стану тебе ничего объяснять. Это спросил не я, а Лорд.

Френк замер на месте. Было видно, что ему чрезвычайно хочется выругаться.

— Ты считаешь, я и он — одно и то же? — спросил Рики.

Френк задумался, но ненадолго.