akchisko_san1 - Рики Макарони и Наследники Врагов

А в душе Дамблдора, пусть и не совсем настоящего, все эти годы царил страх, что бомба все‑таки взорвется. Ни ради кого, пожалуй, не пошел бы Рики на такие мучения, какие претерпел Дамблдор. Внутренний голос неизвестного происхождение наставлял, что величина директорской жертвы, несмотря на любую злость, должна вызывать в нем преклонение. Но парня это как‑то не восхищало; и вообще, в ряду его переживаний Дамблдор оказался персоной, пожалуй, самой неважной.

Он сидел так довольно долго, и успел замерзнуть, когда до его слуха донеслись тяжелые шаги. Поначалу юноша подумал, что это Хагрид, возится на огороде, но потом вспомнил, что Хагрид, закончив свой урок, будет во дворе, и сейчас разбирается с сигнальными установками, а судя по тому, что видел Рики, выходя из замка, дела там хватило бы и на завтра. Рики поднял голову, и почти сразу за угол завернул ни кто иной, как Френк Эйвери.

— Ах, вот ты где! — прорычал он.

— Что тебе нужно? — спросил Рики, поскольку надо же было что‑нибудь сказать.

— Ты уже знаешь? Насчет моей бабушки? — выпалил Френк и возмущенно пробормотал. — Нет, подумать только, тебя они вызвали с урока, а меня это вроде как и не касается.

— Меня позвали встретиться с отцом, — Рики сам не знал, какая сила заставила его вскочить; внутри все клокотало от гнева, и поскольку Френк был ни при чем, Рики старался сдержаться, но был готов взорваться в любую секунду. — Я, может быть, очень нескоро увижу свою семью.

— Это ты во всем виноват! — заорал Эйвери что есть мочи.

Рики вдруг почувствовал страшную слабость. На самом деле, любой волшебник мог сказать ему то же самое, что и Эйвери. Страх, ярость и гнев испарились, осталось одно желание — прекратить это любой ценой. Никто больше не пострадает, и пусть тогда его оставят в покое. Он уйдет в горы, будет жить там отшельником, хоть бы такое положение вещей и продлилось не один век.

— Да как у тебя хватает наглости?!..

Душа Рики пока что не отреагировала на новое вмешательство. Но тело благодаря безупречной работе нервной системы все же вздрогнуло. Только через некоторое время он понял, что скандал уже бушует вовсю.

— Ты еще смеешь обвинять его! — шипел Эдгар, надвигаясь на Френка, который был значительно шире в плечах, да и повыше, но, тем не менее, пятился. Выражение лица при этом у Эйвери было самое свирепое.

— Если бы ты хоть немного соображал, с кем связываешься! Никто не смог бы организовать прошлогоднее безобразие без твоей помощи! И никто не стал бы нападать на твою бабушку, уж и не повезло же бедной женщине!

«А ведь это не совсем так, — высветилось в голове у Рики. — Когда они завербовали Френка, то уже знали, кого искать — меня».

Но Эди это принципиально не беспокоило.

— И если бы ты с самого начала не был таким придурком! Все твои шовинистические убеждения!

Френк, отупевший от крика, малость пришел в себя и сделал попытку за себя вступиться.

— Ты‑то чего орешь? — вклинился он. И тут же узнал, кто он такой и куда ему следует идти, в весьма нелестных для себя выражениях.

Совесть Рики робко подала голос, предлагая вмешаться, потому что вообще‑то все это из‑за него, как раз в тот момент, когда выведенный из себя Эйвери обнажил палочку. Эдгар и не подумал последовать его примеру; он и без того был разъярен, таким Рики никогда его видеть не приходилось.

— Немедленно убери ее! — потребовал хуффульпуффский староста. — Ты и так уже достаточно натворил!!

— Мерлин! Что — здесь — происходит?

Возле Рики затормозила Мелани Хатингтон, пылающая праведным возмущением — узнаваемое чувство, поскольку оно часто проявлялось у нее в присутствии членов Клуба Единства.

— Я сам справлюсь! — отрезал Эдгар, при обращении к ней не прибегая к крику, но тон при этом показался Рики убийственнее, чем яд василиска.

— Не сомневаюсь! Этажом выше окна дребезжат, такое эхо, — скривилась Хатингтон. — И как только Филч еще не примчался?

— Дамблдор послал его во двор, — автоматически объяснил Рики.

— Но вы чем тут заняты? — домогалась Мелани.

Ответить ей решился Френк.

— Из‑за него, — он ткнул в Рики пальцем, — моя бабушка подверглась нападению Упивающихся смертью. Она в госпитале святого Мунго, и я… не знаю, что дальше, — в глубоком расстройстве он опустил голову.

— Ты врешь! — внезапно вскинулся Рики. — Ты вообще почти незнаком с ней, и не прикидывайся…

— А я все равно переживаю! — выкрикнул в ответ Френк, делая шаг вперед, чтоб заслонить собой Мел. — Я не желаю, Макарони, чтобы мои близкие страдали из‑за тебя.

Хатингтон обогнула его и встала между ними, примирительно подняв ладони.

— В любом случае — довольно!

И Френк позволил любимой девушке увести себя от двух невменяемых типов. Они отошли на приличное расстояние, когда с огорода долетел до оставшихся голос Мелани.

— А как именно Макарони может быть к этому причастен, если он все время находился в «Хогвартсе»?

Несколько секунд Рики боялся повернуться к другу. То, что Эди заступился за него, отзывалось теплом в груди и побуждало надеяться, что, возможно, они все‑таки помирятся. А вдруг Эдгар сейчас передумает? И страх за миссис Дуглас холодным обручем сжимал сердце. Отец никогда не лгал; ее состояние не внушало больших надежд.

— Как ты? — спросил Эдгар. От него так и веяло деликатностью. Рики стало совсем не по себе.

— Могло быть и лучше, — безжизненно произнес он, уставившись на пол. Когда поднял глаза, оказалось, Эди стоит там же и смотрит на него.

— Лео забрал твоего кота в подземелья, — сказал Эди. — Он собрался там все ему показать.

— Это хорошо, — произнес Рики, заметно напрягаясь; вообще‑то это он обязан был следить за котом, а не бросать бедное животное в кабинете Дамблдора.

— Я не стану тебя расспрашивать, что случилось, — пообещал Эди.

— И так должно быть понятно, — кивнул другу Рики. — А что вам сказали?

— Это… Хагрид, — хуффульпуффец явно колебался, как начать. — Артур спросил у Тиффани Флинт, не знает ли она, куда я делся. Вот он услышал и попросил Артура задержаться. Ну и сказал насчет твоей… Это я виноват, что Эйвери примчался сюда. Он увидел, что мы остаемся, дождался нас и спросил, в чем дело. Ну, я ему и посочувствовал.

— Очень на тебя похоже, — сказал Рики и заставил себя улыбнуться. Он не хотел, что Эдгар решил, будто его обвиняют.

Тогда Эдгар жестом попросил его подвинуться и уселся рядом на камне, уставившись на запотевшие стекла теплицы. Он молчал, но было видно, что хуффульпуффец собирается сказать нечто, к чему он относится очень серьезно. Рики не мешал ему собираться с мыслями.

— Не обижайся, что я рассердился на тебя в тот раз, — сказал Эдгар. — Мне и в самом деле не понравилась твоя скрытность. Если бы не эти… воспоминания, — нашелся он, — я бы не опасался так. Мне и правда хотелось сначала за тобой понаблюдать — для твоей же пользы.