Аркадий Застырец - Кровь и свет Галагара

Меж тем Ур Фта, вскочив на серого гаварда, оказавшегося зверем не хуже его белоснежного, произнес загадочные для всех окружающих слова:

— Иной раз и Кин Лакк говорит нелепости!

И с этими словами помчался вперед, не надевая шлема. Свирель молчала, но это не могло его остановить. Он думал только о том, что ненавистный Гоц Фур когда-то уже отнял у него возлюбленную, и вот теперь по воле глупого случая все повторяется словно в кошмарном сновидении: опять этот миргалец об руку со смертью летит, чтобы отнять у него существо, успевшее стать дорогим.

Ур Фта не ошибался в своих опасениях. Будучи великолепным наездником, Гоц Фур разогнал своего гаварда так, что казалось, тот действительно летит, не касаясь лапами земли, а за полдюжины керпитов от Чин Дарт, чей гавард продвигался вдвое медленней, особым приемом заставил своего совершить высокий прыжок. Гоц Фур на лету сплеча махнул зайгалом, и отважная девушка, опрокинувшись от удара навзничь, вылетела из седла. Промчавшись еще несколько уктасов, он резко натянул поводья, собираясь развернуться и, если необходимо, добить свою жертву. Но в этот лум Ур Фта, вслепую управляя гавардом, выехал на луг, остановился в нескольких уктасах от своего ненавистника и, набрав воздуха полную грудь, закричал страшным голосом:

— Гоц Фур, вот он я! Где твоя хваленая храбрость?

Бросая этот вызов, он не знал, как будет сражаться без помощи Кин Лакка, и рассчитывал только отвлечь на себя смертоносную силу, чтобы спасти Чин Дарт. Как вдруг в голове взвилась и запела одну из самых воинственных своих мелодий чудесная свирель. И Ур Фта уразумел, что вызов его принят. Воспрянув духом, он взмахнул цохларанами и отпустил поводья.

В рядах одного и другого враждующих войск, верно, не было тогда никого, кто бы не следил, затаив дыхание, за развернувшимся поединком.

Казалось, у Гоц Фура есть хотя бы то преимущество, что противник оказался без шлема. Ур Фта не стал его надевать, чтобы не заглушать своего голоса. А об опасности он и не думал, конечно. Подобно студеному вихрю налетел на него миргалец, на беду себе уверенный в собственной непобедимости. Метил он в голову и, если бы достиг своего, несомненно разрубил бы ее, словно круг свежей гарзилы, до самого оплечья. Но на пути его тяжелого зайгала неожиданно вырос небольшой и удивительно прочный щит из цельного куска айзурской стали цвета желчи морского жефдефа. Столкновение было подобно удару молнии в железную скалу. И скала устояла. Постаравшись вложить в этот удар весь свой гнев и всю богатырскую силу, Гоц Фур неосторожно опустил левую руку, сжимавшую не менее прочный, чем у его противника, трапециевидный щит саркатской работы. От остроглазого Кин Лакка не ускользнула эта оплошность, и ответное движение Ур Фты стремительно и точно привело острие его цохларана в то место чуть выше паха, где живот миргальца не был прикрыт сталью. Лезвие скрылось до половины, и ранение любому показалось бы смертельным. Но Ур Фта, пребывая одновременно в темнице слепоты и в пламени ярости, не обратил внимания на то, что свирель умолкла. Над ним сверкнул свистящим полукругом второй цохларан, и со звоном лопнули стальные скрепы ожерелья Гоц Фура. Вместе со шлемом его голова отлетела в месиво снега и грязи и покатилась, будто мяч для игры в бозабар.

Даже Кин Лакк на пару лумов опешил от беспощадной жестокости последнего удара, но сразу встрепенулся, услыхав взволнованный голос Ур Фты, и поторопился указать ему словами и свирелью кратчайший путь к простертой на земле Чин Дарт.

Ее шлем был изуродован отчетливой поперечной вмятиной, из-за чего Ур Фта не сразу сумел отстегнуть погнувшиеся крючки. Наконец, это все же ему удалось, и он бережно освободил головку Чин Дарт от такой неподходящей стальной оболочки. К счастью, вмятина, благодаря выступающим вперед ребрам забрала, оказалась не слишком глубокой.

Склонившись, Ур Фта лицом ощутил легкое прерывистое дыхание и сам вздохнул с облегчением. Но в тот же лум, нечаянно коснувшись дорогого лица губами, он почувствовал на них кровь. Не скрывая отчаянья, он крикнул Кин Лакку:

— Погляди! Это кровь! Лицо ее залито кровью!

Но невидимый форл успокоил его своим хрипом:

— Не похоже, чтобы ранение было опасным. Бедняжка просто оглушена ударом. А кровь у ней льется из носа. Знаешь, носы у девиц — это слабое место, да и не только носы…

Ур Фта осторожно, словно хрупкую чашу с драгоценным содержимым, которое боялся расплескать, одними верхними руками поднял Чин Дарт с земли и, взобравшись вместе с ней на своего гаварда, пустил его легкой рысью по направлению к цлиянским войскам. В этот лум, опасаясь неприятельского вероломства, не менее дюжины витязей свиты, включая и славного Нодаля, окружили плотным кольцом своего государя с его необыкновенной ношей и так сопровождали до безопасного места.

Он ехал молча — тревога не отпускала его — и только один раз, окликнув Нодаля, сокрушенно сказал:

— Теперь бы Трацар помог! Если бы прибыл он поскорей!

— Не сомневайся, государь, он не заставит себя долго ждать! — поспешил с утешением Нодаль.

Гнев и смятение волной прокатились по крианским рядам, когда властелин Миргалии пал ужасной смертью. Тело его миргальцы беспрепятственно оттащили с поля сражения. Подобрали и голову, конечно!

Многие потрясали оружием и рвались поквитаться с цлиянами за позор и невосполнимую потерю. Но больше других неистовствовал Ра Он. Сгоряча, не вспоминая о зловещих для себя пророчествах, он сам выехал на ратный простор и принялся поносить цлиянских военачальников, государя Ур Фту и покойного Син Ура Белобрового такими страшными словами, что иные даже не всякому были понятны.

Не было на нем никаких доспехов — только роскошное зимнее платье да украшения.

Приталенный ретлаг из черного, как ночь, и плотного, как шкура сарпа, шерстяного гвахта обтягивал верхнюю часть его туловища. Вкруг шеи и запястий сверкал белизною мех с подбрюшины вейры. За спиной развевался плащ из зеленой таранчи, расшитой золотыми узорами. На голове сверкала отборными альдитурдами лихо заломленная остроконечная шапка, отороченная мехом шарпана. Из оружия были при нем лишь позолоченный топор на длинной витой рукояти да кинжал в видрабовых ножнах, пристегнутых к поясному ремню.

Хула и проклятья, вылетавшие из уст самозванца, достигли ушей Нодаля в тот лум, когда Ур Фта с Чин Дарт на руках уже спешился возле своего шатра. На сей раз славный витязь решил обойтись без дозволения и понесся навстречь врагу, вращая своим чудовищным посохом над головой.

— Послушай, Ур Фта! Теперь в опасности Нодаль! Он выехал навстречь самому Ра Ону и, кажется, даже не подозревает, с кем ему предстоит сразиться, — прохрипел Кин Лакк.