Дмитрий Вернидуб - Морская пена

Островные представители, приезжавшие в столицу на очередное заседание Совета, проживали неподалеку в специальном закрытом городке. Каждому полагался отдельный домик и полное усмариловое обеспечение. Нельзя сказать, чтобы кто-то был недоволен такими условиями. Скорее наоборот, представители стремились поскорее попасть в столицу и подольше в ней задержаться.

Репейник начал обход с правой стороны единственной улицы маленького городка. На левой стороне по большей части проживали сторонники Дерга, а на правой — явные и неявные противники. Они так и называли себя: «левосторонние» и «правосторонние». Большинство правосторонних не посещало свои острова еще с прошлого сбора, на котором делили очередной расход усмарила на следующие три месяца. Судя по настроениям парламентариев, в этот раз оказалось особенно много обиженных.

Питти играл наверняка. Он знал, что делает. Адмирал заходил в гости к очередному представителю с подарками, и с порога предлагал поддержать предложение Объединенного Совета Трех народов об объединении, суля всякие выгоды. На вопросы по поводу усмарилового запаса Репейник отвечал, что обнаружил в море тайную базу уклистов, и каждый, кто согласится, получит необходимое количество усмарила. Стоящие за дверью «морские псы» одним своим видом сулили строптивым неясное будущее.

Пит три недели отсутствовал на материке. Он, правда, присылал курьера с просьбой не беспокоиться и с туманными объяснениями по поводу возникших «мелких» проблем, но Олли начал подозревать неладное. Обычно Репейник говорил, что все в порядке, когда в порядке ничего не было.

Через несколько дней Питти появился сам. Вид у капитана «Чертополоха» был измотанный. От него пахло морем и порохом. Войдя во двор Уткинсов, Репейник сел на скамейку.

— А нет ли чего глотку промочить?

Виндибур вернулся с двумя пивными кружками. Питти пил жадными глотками, капая на подбородок и грудь.

— На острове Длинноухих местные напали на рабуц, — вдруг сказал он, переведя дух.

— Ничего себе! — изумился Олли. — Там же гномы были. А что случилось?

— Провокация. Я уже доподлинно знаю.

Рабуц на острове Длинноухих не занимался выращиванием овощей. Гномы-рудознатцы нашли здесь железо и обучали хойбов премудростям кузнечного дела. Кроме того, все желающие из числа местных и соседей — племени «рыжих попугаев», могли изучить гончарное ремесло.

Олли схватился за голову:

— Ай-яй! А в Совете уже знают?

— Никто пока не знает. Да и не нужно. Сначала сами разберемся. Вернее, я начал уже.

У Репейника тоже хватало осведомителей на островах. С такой репутацией и возможностями, как у него, это было не трудно. Адмирал сразу узнавал последние новости, если они пересекались с его интересами. Его же интерес был во всем, что касалось укрепления власти и усмарила.

Первое, что сделал Пит, узнав о разгроме рабуца — закрыл все волшебные переходы, оставив только личную дверь на «Чертополохе». Затем отослал шкипера Кройга на Безымянный остров, где теперь находилась морская база Коалиции. Все корабли получили приказ выйти в море и контролировать прибрежные воды. Репейник был категоричен: «Ни одно судно не должно достичь материка! Всех на дно!»

Олли всегда поражался свойству друга принимать молниеносные решения, особенно не терзаясь наличием неприятных последствий или возможных кривотолков. У самого Виндибура так не всегда получалось, вероятно, потому, что он всегда начинал прикидывать: «А что, если?»

«Твоя рассудительность тебе же и мешает, — часто упрекал его Пит. — Ты что, всегда собираешься выбирать между собственной жизнью и тем, что кто-то, что-то о тебе подумает? Смешно!» Чаще всего Репейник оказывался прав. Непонятно почему, но судьба прощала ему многие прегрешения.

В этот раз Пит принял самые жесткие меры. На рассвете «Чертополох» и «Зуб барракуды» подошли к берегу и ударили из всех орудий по лагерю бунтовщиков. Вдобавок чародей-флибустьер запустил смерч такой силы, что после него остров стал похож на плешивую голову. Через час после начала «обработки» «длинноухие» с поднятыми руками выбегали из остатков прибрежных зарослей, крича, что выдадут и зачинщиков и уклистов, всех до одного.

— Уклистов я пустил на прокорм пещерным моркам, — преспокойно рассказывал Пит, — а бунтовщиков под конвоем отправил восстанавливать рабуц.

Олли смотрел на друга округлившимися глазами.

— А что, — продолжал тот, — эти пещерные — славные ребята, кого хочешь разговорят. А копают как!

— А что Дерг? — с трудом переваривая сказанное, спросил Виндибур.

— Говорил в Совете, что я несколько переусердствовал, но поступил правильно. В общем, сделал хорошую мину при плохой игре. А игра-то его.

— Допустим, — Олли нахмурился. — Но ты разве не понимаешь, что действительно перестарался?

— Только не читай мне мораль, — отмахнулся Пит. — На мне уже много всего… И мне надоели вражьи поползновения за спиной. Мы с тобой такое дело затеяли! Если надо, то я и Дерга моркам скормлю.

Глаза Репейника сразу стали очень жесткими. Олли смотрел на друга и думал: «Добрый, старый Пит, ты ли это?»

Вскоре Репейник обратился к Совету Коалиции с просьбой отдать хойбам Горха. Совет возражать не стал: все равно никто не знал, что делать с пленником. Клейт вождь скотоводов сказал: «Будет справедливо, если он ответит за свои преступления перед своим народом». Все согласились.

Забирать Горха Пит собирался после своего очередного выступления перед островными представителями. Он хотел во всеуслышанье объявить о «подарке», преподнесенном адмиралом народу Эль-Бурегаса. «Это должно произвести настоящий фурор», — думал Репейник и потирал руки.

Плененного мага адмирал планировал поместить на острове, где недавно его эскадра обнаружила базу уклистов. Только Питу не давала покоя мысль, что он осмотрел остров и его укрепления весьма поверхностно. В прошлый раз «морские псы», вылавливая прячущихся уклистов, нашли усмариловый склад. Хранилище занимало пространство под одной из башен замка. Других подобных помещений обнаружить не удалось. «Не может быть, — думал Пит, — чтобы Горх и его прихвостни не припрятали чего-нибудь еще. Нужно хорошенько поискать».

В замке все осталось так, как бросили. Беспорядок, устроенный «морскими псами», Пит велел ликвидировать. Сам же с Пугаем на плече отправился обходить пустующие залы. Репейника упорно не покидало ощущение, что в прошлый раз он что-то пропустил.

В одной из комнат, проходя мимо камина, Пит задержался. Его внимание привлекла картина. На ней изображалась сцена посвящения в уклисты. Магистр Ордена вручал коленопреклоненным синесутанникам мечи.