Дмитрий Вернидуб - Морская пена

— С ними только так и надо, — Репейник поправил пистолеты. — А то еще возомнят о себе.

— Олли, а может Питти прав? — осторожничал Хрюкл. — Кто знает, что у них на уме? Они ведь только чуть-чуть на нас похожи.

Олли пожал плечами:

— А люди, а гномы? Разве они сильно на нас похожи?

Болто неопределенно вздохнул:

— Но мы их знаем…

Виндибур по привычке оглядел морскую даль, словно из-за горизонта могло возникнуть нечто, дающее ответ на вопросы: «С какой стати с ним происходит то, что происходит? И почему его никак не покидает ощущение ложного выбора, как будто судьба подсовывает вовсе не то, к чему готовилась с самого начала.»

Морская даль ничего не ответила. Ветер бил в лицо, наполняя легкие соленым теплом. С палубы совсем не хотелось уходить. «Давненько я не стоял вот так, один на один с океаном, — подумал Олли. — С горами говорить отчего-то труднее».

Губернатор Дерг не знал, как реагировать на последние события. И народ, и большая часть островных представителей приветствовала проведение публичного суда в Ласиоте.

— Эти чародеи-невысоклики у меня в печенках сидят, — говорил он своим приближенным. — То вынудили нас вступить в Коалицию, то теперь тащат в столицу Горха, чтобы показать, какие они непобедимые. Клянусь, если бы появилась возможность сбить спесь с нашего адмирала — я бы за ценой не постоял.

— Так в чем же дело, уважаемый губернатор? — вдруг выступил вперед хойб из свиты.

Дерг окинул говорящего удивленным взглядом. Это был один из его посланцев, вернувшийся накануне с материка. Делегацию отправляли в Совет Коалици по поводу устройства новых рабуцев.

— У тебя такой вид, словно ты знаешь что-то такое, чего не знаю я, — произнес губернатор, нервно барабаня пальцами по висящему на шее медальону.

Говорившего звали Труйс. Он почтительно поклонился.

— Меня только попросили кое-что передать…

На самом деле подчиненный врал. Он давно искал возможности заговорить. Дерг махнул рукой, приказав остальному окружению удалиться. Оставшись наедине, Труйс рассказал, что ему удалось переговорить с бывшим вождем зеленобородых — Малиной.

— Его больше не держат взаперти. Он лепит из глины посуду, сидя в сарайчике около крепостных ворот. Надо сказать, бывший вождь весьма преуспел в своем ремесле.

Дерг потеребил седую бороду.

— Что ж, похвально, похвально… Но ты ведь не это хотел мне сообщить?

— О его освобождении хлопотал некто Грейзмогл — посланник Магистра гномов.

В глазах Дерга вспыхнул интерес.

— С чего это вдруг?

— Малина гворил, что посланник сильно недолюбливает чародеев и хочет с ними за что-то расквитаться.

После этих слов Труйса бывший предводитель повстанцев так и впился в него взглядом.

— Дальше.

— Малина знает как «разморозить» Горха.

Губернатор резко повернулся спиной к собеседнику, сделал несколько шагов и снова подошел к нему вплотную.

— Думаю, ты можешь рассчитывать на высокий пост… в будущем. — Дерг намеренно сделал ударение на последнем слове, — …будущем правительстве.

На площади перед Ласиотским портом с самого утра толпились зеваки. Слух о том, что в этот день состоится суд над ненавистным Верховным консулом, облетел все острова. Лодки и баркасы прибывали со всех сторон, заполоняя пристань. Любопытство пересиливало почти мистический страх перед бывшим Правителем. На пристани пестрели странные головные уборы «рыжих попугаев», изумрудные бороды «зеленобородых», грубые шкуры «скалоедов», обильные и витиеватые татуировки «синих ящериц».

Зеваки вглядывались в морскую даль, пытаясь разглядеть, не появился ли на горизонте вымпел «Чертополоха». Адмирала Репейника и Олли Громовержца ждали, благоговейно перечисляя регалии.

Но с утра так ничего и не произошло. Только к полудню на горизонте появились флаги адмиральской эскадры. Пит, на всякий случай, решил дождаться Кройга с четырьмя корветами. Старый шкипер с «Чертополоха» шел к бывшей базе уклистов от берегов материка, запоздав из-за внезапно налетевшего шторма. Теперь на шести кораблях, включая «Зуб барракуды», сосредоточились две трети «морских псов» Пита. Репейник шутить не собирался. В случае чего, он готов был вновь штурмовать Ласиоту.

Не заставив себя долго ждать, на площадь въехала Пина, сопровождаемая внушительной кавалькадой. В хвосте процессии бодро трусил Солист, на котором с важным видом восседал Четырбок. Толпящиеся хойбы приветствовали принцессу-фею и министра здоровья радостными криками.

Вскоре показалась свита губернатора. Обменявшись учтивыми приветствиями, все важные персоны расположились на специально приготовленном помосте в центре площади. Все пространство вокруг кишело любопытными хойбами, ожидающими развития событий с трепетом завороженного удавом кролика.

Внезапный порыв ветра принес запах дождя. Олли поднял глаза к небу. Разорванные облака плыли над морем, а у горизонта едва заметной серой полоской скапливались тучи. Репейник перехватил взгляд друга и обратился к Дергу.

— Если ветер не изменится, жди хорошего ливня. Думаю, пора начинать. Слово за вами, господин губернатор. Прикажете привести подсудимого?

Дерг внимательно посмотрел на Пита и сдержанно, но уверенно кивнул.

Когда у трапа появились люди, несущие на носилках бывшего правителя, по площади пронесся вздох ужаса. Эта высокая обездвиженная фигура, этот профиль были слишком узнаваемы. Горха поставили на возвышении у столба, привязав веревкой, чтобы не упал. Мазлус напоминал манекен. Безжизненные и бессмысленные глаза, не мигая, смотрели в точку, прямо перед собой.

— Статуя, да и только, — задумчиво обронил Дерг, поднимаясь на ноги. Его длинные седые волосы и бороду трепал ветер.

Бывший вождь «синих ящериц» выбросил руку вперед.

— Вот!

Выдержав паузу, он продолжил:

— Вот тот, кого все вы боялись несколько сотен лет. Тот, кто заставил наш народ забыть ремесла и поклоняться лишь одному богу — усмарилу. Теперь он перед вами, беспомощен и нестрашен, словно акула с выдранными зубами. Это заслуга наших друзей с материка, чьим народам он тоже причинил немало бед. В первую очередь Олли Громовержца и нашего доблестного адмирала. С их помощью Совет Коалиции принял мудрое и благородное решение — передать Горха в наши руки для справедливого суда.

С этими словами площадь огласилась ликующими криками.

— Смерть ему! Смерть! В студень его!

— Ну вот, — шепнул Олли Рыжий Эрл, — теперь начнут перебирать способы и орать до вечера. А нам надо поспешить. Да и не нравится мне что-то славословие этого поборника «справедливого распределения». Новый правитель сам не прочь усмарильчиком разжиться.