Дмитрий Вернидуб - Морская пена

— Ишь ты, как настоящие прямо! — удивился невысоклик.

Пугай, копавшийся у себя под крылом, поднял голову.

— Хор-роший уклист — мертвый уклист!

— Так-то оно так, — согласился с птицей Пит, — но дело у них было поставлено.

Адмирал собрался проследовать в следующий зал, но вдруг остановился. Возвратясь к камину, Репейник опять уставился на картину.

— Мазня! — брякнул Пугай.

— Да ладно тебе, знаток! Тут что-то не так. Я еще подумал… Ага, вот.

До Пита наконец дошло. Одна из кистей на поясе у главного уклиста не была нарисована. Питти подошел и потянул. Из полотна со скрипом вытянулась веревка. В тот же момент камин повернулся и с грохотом съехал в сторону, открыв потайной ход. Попугай прокомментировал:

— Свистать всех навер-рх!

На шум прибежало несколько матросов. Обнажив клинки, хойбы полезли вниз. Подземелье занимало почти все пространство под замком.

— Так я и знал! — торжествовал Репейник. — Тут не только усмариловый склад и заводик, но и подземная гавань. Ага, а вот и знаменитые подводные корабли! Большая удача! Не успели уклисты сюда вернуться. Мы их тогда всех отловили. Или не всех?

Репейник схватился за пистолет, заметив мелькнувшую тень:

— Там кто-то есть. Взять его!

Вскоре «морские псы» выволокли из-за бочек и ящиков хойба-мальчишку. Он испуганно хлопал глазами и дрожал.

— Что-то не похож на уклиста, — сказал один из матросов. — Ты кто такой?

Выяснилось, что паренек — сын рыбака, работавшего на синесутанников. Родителей забрало море, а парня с сестренкой подобрали уклисты. Его обязанностью стало кормить соможабых чудищ, таскавших подводные корабли — нырбусы. Может, он когда-нибудь и сам стал бы членом ордена, но «морские псы» и их адмирал напрочь лишили его этой перспективы.

Молодого хойба звали Крун. Он был не слишком словоохотлив, но показал еще один ход в кладовые уклистов. Репейник велел отвести мальчишку на корабль. «Для начала накормите его. Думаю, через пару дней он отойдет и выбросит из башки всю эту уклистическую дурь. Пусть расскажет, что знает, про соможабых и про подводные корабли».

Укрепленная база была действительно хороша. Уклисты продумали все до мелочей: подходы с моря, расположение береговых батарей, устройство усмарилового завода под замком. Сам замок, после того как в нем прибрались, стал гораздо уютнее. Репейник довольно прохаживался по крепостным стенам и смотрел на закатное солнце, медленно опускающееся в океан. «По-моему, местечко что надо. Как раз на полпути от материка до архипелага. Надо сообщить Кройгу, пусть отправит с Безымянного острова еще пару кораблей. Хорошо бы и гномов-мастеровых: работы много, оружие нужно, да и усмариловый завод запустить надо. А Горха я тоже сюда определю. Завтра же отправлюсь в Ласиоту — пора показать этим индюкам с островов, кто в доме хозяин!»

Загробный Брю исправно навещал заточенного в крепости Мазлуса Горха. Там же, в смежном отсеке, отделенном от камеры Горха решеткой, находился Малина. По сравнению с соседом, бывший вождь зеленобородых существовал очень даже сносно. Голодом его не морили, выводили на прогулки. Со временем, он научился лепить посуду из глины.

— Ишь ты, скорпена придушенная! — недоверчиво рассматривал поделки Брю. — Так, глядишь, заказы пойдут, и этот отравитель разбогатеет, анемон ему в глаз!

Как правило, посещением Малины паромщик обход заканчивал, а начинал его с Горха. Повиснув незаметно где-то под потолком, он в течение часа-двух не спускал глаз с бывшего Верховного консула. Но как не пытался призрак уловить хоть какое-нибудь видимое изменение в поведении «заторможенного», ничего не удавалось.

«Сколько можно караулить? Что же твой учитель, трап ему под ноги, не превратит их в каких-нибудь устриц, да и дело с концом?» — спрашивал Мурса Брю. На что тот, сам, видимо, устав от тянучки, два раза разводил руками, а на третий предположил:

— Скорей всего, в замедленном состоянии такое невозможно.

— Ну вот, табань помалу. А раньше-то он, что себе думал?

Мурс вздохнул и, прежде чем обернуться по обыкновению голубем и улететь, сказал:

— Он считает, что скоро наступит время исполнить поручение. Ты знаешь его, но пока приказа не поступало.

— Да, дела… — Брю попытался поморщиться. — И сколько ждать?

Но Мурса уже не было.

Однако усопший давно привык к тому, что изменчивый мир все время подсовывает ребусы. «Может, и передумает, фордевинд ему в парус, — решил он, имея в виду Кронлерона, — а я, все-таки, покараулю».

Поручение Кронлерона состояло в том, чтобы найти старинный свиток, который маг вместе с картой и «ключиком» от тайной пещеры спрятал много лет назад, запечатав специальным заклинанием. Заклятье должно было помочь обрести реликвии их истинному владельцу. С картой и ключом-статуэткой так и случилось, а вот со свитком вышла непредвиденная накладка.

Насколько Брю запомнил из объяснений мага, это было завещание некого невысоклика, который умолял жителей Расшира не терять бдительности и предупреждал, что Черный Враг, наученный ошибкой пренебрежения Малым, будет искушать их и нанесет удар…

Что за удар, и что такое «Малое», раньше паромщик не понимал. Теперь вся цепочка выстраивалась. Ну, чем Горх не воплощение Врага, а усмарил не искушение? Вон как эта самая магия пожрала души целого народа, пропитав отравой мозги хойбов. А он, Брю Квакл, по сути, вложил ее в руки хойбилонской детворы! Позор и петля на рее, затяни ее упырь! Получается, для черных дел сначала Кронлерона использовали, а затем его. А может, и Дерга тоже? Ну и компашка!

Брю считал, что тревожить своих друзей предположениями — свинство, а потому теребил Мурса. Больше всего покойному паромщику хотелось разузнать, как старый клочок пергамента сможет помочь Олли.

Горха перевозили на архипелаг через тайный переход, соединяющий Черед-Бегас с адмиральской каютой на «Чертополохе». Отряд возглавлял Олли, за ним следовали Пит, Болто и Рыжий Эрл с пограничниками. Виндибур очень беспокоился, что волшебный переход, придуманный Кронлероном, может отрицательно отреагировать на присутствие Горха. Но переход вел себя как обычно.

Капитанская каюта «Чертополоха» еле вместила такое количество народа. Пока входили последние, первым пришлось выбираться на палубу. Хойбы-матросы поразились внезапному появлению на судне жителей материка. Когда же они увидели, кого те притащили с собой, оторопели. Почти все попятились к бортам.

— Что, страшно вам? — подтрунивал Пит. — А вашему адмиралу — нет. Верховный консул обезврежен. Он не причинит больше зла.

— Не слишком ли самонадеянно, Питти? — Олли покоробил хвастливо-покровительственный тон, которым Репейник общался со своей командой.