Д Кузиманза - Ну и что, что тролль[СИ]

— Но, дружище! — улыбнулся от уха до уха Полосатый. — Мы принесли тебе хорошую новость!

На всякий случай я оглядел кухню:

— Хорошую новость? Восстановили кружку или починили кресло?

— Но, дружище, не будь так занудливо материален! — Стальной скорчил именно такую гримасу, какой я привык выражать пренебрежение.

— Вспоминая ваш прошлый визит…

— Но это не визит, а новость.

— Замечательная новость! — подпел приятелю-сопернику Полосатый.

Я схватил их в ладони, открыл форточку и выкинул обоих за окно. Обернулся к плите и…

— А вот и мы-ы!

— С новостью!

— У-у-у! — вырвалось у меня при виде шмелей, беззаботно сидящих на том же месте. Имея в виду обстоятельства, мой комментарий был достаточно интеллигентным.

— Так вот, новость…

— Сколько вас здесь? — я заглянул под мойку и в шкаф. — А ну вылазьте все!

— Что за глупый вопрос? Жизнь тебя ничему не научила?

— Научила полгода назад. Что вам от меня нужно?

— Приключение.

— Путешествие.

— Вы ошиблись адресом, я не туристическое агентство.

— Но ты турист.

— Я?!

— Ты всегда ворчал, что тебе уже двадцать два, а ты не пережил ещё ни одного настоящего приключения.

— Спасибо, полгода назад было очень интересно.

— Правда? — обрадовался Стальной. — А не хочешь?..

— Не хочу!

— Ты трус, — Полосатый сказал это без всякого вызова, очень спокойно и небрежно… как это привык делать я.

— За труса ответишь! Что вам от меня нужно?

— Приключение!

— Путешествие!

— Нет, не хочу. Вечно я тащу рюкзак какого-нибудь маразматика, который решил увидеть горы и умереть. И пристают ко мне вечно какие-то старые грымзы тридцати пяти лет.

— Нет проблем! — сказал Стальной. — Ты будешь выглядеть старше.

— Я не хочу быть стариком!

— Сорок лет, согласен?

— И ревматизм с радикулитом? И полная серость?

— Вот недотёпа! Ты будешь ВЫГЛЯДЕТЬ сорокалетним, понятно? Только выглядеть, понял?

— Понял. А что за приключения? Какие путешествия?

— Так ведь каждый сам кузнец своей судьбы. И каждый кузнец — артистическая натура. И каждый артист играет рядом с другими артистами.

— Нет серых людей и серых судеб — это лишь вопрос точки зрения!

— Уф, наговорили… Ну, хорошо, я согласен и на приключение, и на путешествие. Только сготовлю омлет и позавтракаю.

— А мы пока всё приготовим.

И они стали готовить, а я с интересом наблюдал, помешивая в сковороде.

Передвинув на поясе мечи, мои приятели шмели стали доставать из карманов пачки сигарет, куски мела, авторучки и баночки с кофе. Конечно, всё это в путешествии могло пригодиться, но ожидал-то я чего-то ТАКОГО! Наконец, Полосатый издал радостный вопль (чуть не снесший у меня полчерепа) и раскрыл на коленях зелёную записную книжечку.

— Ну вот, — сказал он, — сейчас всё и произойдёт.

— Я ещё не позавтракал! — возразил я, давясь горячим омлетом.

— Слушать можешь и завтракая.

— А-а, слушать? — я стал дуть на омлет.

— Ты будешь управляющим гостиницы, а потом поможешь хорошему человеку в путешествии к могущественной волшебнице.

— Менеджер-универсал, — пробурчал я с набитым ртом. — После такого вступления о приключениях можно и не спрашивать.

— А это не вступление, а инструктаж, — хихикнул Стальной. — На месте разберёмся.

— Разберёмся? Вы будете со мной?

— Мы всегда телохранители наших клиентов! — важно заявил Полосатый.

— Отпусти сковороду, там тебе она не пригодится! — посоветовал Стальной.

— Оп! — я очумело пялился на трёхэтажное здание, на котором висела нелепая вывеска. — Вы не шутили? Где это мы? Что это?

— С клиентами не шутят, — строго ответил Стальной. — А это гостиница "У Беззащитной Сиротки".

— А вон та бабища кто?

— Беззащитная Сиротка, конечно!

Мда-а, всё так и было за день до появления Айвена и Элизабет…"

Управляющий хлопнул в ладоши, и перед изумлёнными взглядами собравшихся в зале корчмы появились Полосатый и Стальной.

— Если мы отправимся в путь, — усмехнулся Готфрид, — они будут нашими гонцами. Шустрые ребята, честное слово!

Тем временем Ивар взял себя в руки и приготовился к путешествию по пещере: достал из сумки свечи, ещё раз пересчитал, положил обратно, проверил на месте ли огниво и верёвка. Потом медленно начал сползать ногами внутрь расселины, держа в одной руке посох, а другой подстраховываясь, чтобы не соскользнуть быстро вниз. Хорошо, если склон не заканчивается ямой или, ещё хуже, пропастью. Так и съехал осторожно на дно пещеры. Оно было сухое, ровное и никаких ям он пока не замечал. Из глубины пещеры тянуло лёгким холодом. Ивар достал из сумки вторую рубаху, грубую и тёплую, застёгивающуюся впереди на пуговицы, обвязал вокруг пояса, зажёг свечу и, освещая дорогу, пошёл вперёд, под ногами захрустели мелкие камешки. Пещера немного поворачивала вправо. Он обернулся и посмотрел в сторону выхода, потом тряхнул головой и сказал себе:

— Ну, теперь без оглядки вперед! Не думать ни о чём, кроме Задания!

Небольшое количество света со стороны входа не могло разогнать мрака, царящего здесь, внизу. Теперь Ивар полагался только на свечу. Прикоснулся к стене пещеры. Обычная скала. Не нагретая солнцем, намного более холодная, чем камни снаружи. И хотя он ожидал почему-то, что она окажется мокрой, почувствовал и обрадовался, что нет на ней даже следа сырости.

Ивар вытянул руку со свечой вперёд и отправился дальше по узкому коридору, который, счастью, пока не сужался и не становился ниже. Затем ход круто повернул вправо, а потолок его стал заметно опускаться, но не настолько, чтобы Ивар должен был идти согнувшись. Зато почувствовал струю пронзительно холодного воздуха, как если бы его окатило ледяной водой. А стены и пол за поворотом оказались влажными, кое-где стекали струйки воды. Ивар натянул тёплую рубашку. Странно, а посох всё такой же тёплый и приятно греет ладонь! Огляделся. Свет от свечи бликами отражался от стен и потолка, и те как будто призрачно колыхались. Казалось, они напирают на него.

"Коридор ещё сузился и понизился!" — сообразил Ивар.

Путь становился всё извилистей и неприятней. Вода, которая прежде стекала только по стенам, начала моросить с потолка, как навязчивый дождь, на голову и за шиворот. Пол стал ручьём, холодным и, что ещё хуже, скользким. Непонятно это всё, Горн не говорил, что странствия через пещеру будут выглядеть именно так! По его словам, когда найдётся вход, Ивару останется без хлопот дойти до конца пещеры и взять там Кристалл. Ни слова о воде, холоде и страхе.

А в мальчике вот именно опять проснулся страх, который исчез сегодня утром, после пробуждения, со светом и теплом дня. Сначала странный, едва ощутимый озноб, пробегающий по спине, и воспринимаемый, как озноб от холода. Потом Ивар почувствовал, что то, что вначале считал дрожью, вызванной холодом, разделилось. Дрожал уже и от холода, и от страха. А какие поводы для страха? Только то, что Горн ему не всё сказал… или не знал сам? Откуда же беспокойство и ничем вроде бы не оправданное опасение перед каждым следующим шагом? Но что если капли воды погасят свечу, и он окажется в полной темноте. Что если отсыреет огниво, хотя это было огниво Горна, а тот клялся, что оно не подведёт даже под ливнем. Что если пытаясь в темноте зажечь свечу, Ивар провалится куда-то? Чуть было не повернул назад, к выходу, но вспомнил, что в пещеру можно войти только раз в жизни. Тихо сказал: