Сэмюел Сайкс - Семь клинков во мраке [litres]

Он меня предал. Он вытянул мысли из моей головы, сорвал слова с губ. И теперь он найдет Рикку, а за ним – Враки.

И Враки умрет как известный преступник, человек, что почти сверг Империум, он сгниет в тюрьме, пока газеты и книги будут прославлять его жизнь. И нигде не напишут ни строчки о жизнях, которые он украл, о крови, которую он пролил.

Единственная справедливость для него – погибнуть от моей руки, одиноким, забытым, истекающим кровью на песке. А для этого мне нужно добраться до Рикку раньше Алотена.

И я дала волю гневу, заклокотавшему во мне, заставившему вскочить на ноги. Я оперлась о стену, делая короткие сердитые вдохи. Я все еще чувствовала во рту вкус мертварева, мне казалось, что оно все еще извивается у меня в животе. Но плевать я на это хотела. Как и на ноющую голову, и мучительную боль в руках и ногах, и бесконечность, которая понадобилась мне, чтобы добраться до двери.

Какофония пылал у моего бедра, упрекая, что я повелась на такую уловку. Алотен, разумеется, оставил его при мне. Он знал об этом оружии достаточно и побоялся к нему прикоснуться.

Есть поговорка о гордости и о том, как она делает человека кретином. Но я не смогла ее вспомнить.

Я толкнула дверь, и та оказалась заперта. Может, чтобы удержать меня внутри. Может, чтобы не впустить кого-то снаружи. Мне было плевать. Я достала Какофонию, прицелилась.

В обычных обстоятельствах тратить патрон, чтобы открыть дверь, – это расточительство.

Однако я хотела выразить Алотену признательность за этот его маленький фокус.

И решила, что вынесу ему только дверь.

Ты, наверное, подумала бы, что я разозлилась.

Честно говоря, я понимала, почему Алотен так поступил. Он хранил верность Империуму. Враки был самой страшной угрозой его Империуму, его Императору и его собственному жизненному укладу. Алотен рискнул бы чем угодно, не только нашими хрупкими отношениями, чтобы остановить Враки. Он тоже понимал, почему я ничего не сказала ему с самого начала. Он понимал, что Враки для меня значил, хоть и не знал почему.

Так что я не злилась.

Я была, блядь, в бешенстве.

И это бешенство держало меня на ногах, пока я неслась по Последнесвету, обкладывая руганью людей, чтобы убрались с дороги, и отшвыривая тех, у кого туго со слухом. Прочь из лавки, прочь с Жучьей площади и дальше по сраным улицам, я мчалась вперед, пытаясь понять на ходу, куда я, собственно, направляюсь.

Феша не помогала.

К полуночи улицы заметно опустели, однако этот город никогда не спал. Тишину нарушали торговцы с ночной сменой товаров, толпы ликующих пьяниц и отряды солдат. И если б только я могла сказать, сколько их.

Остатки наркотика до сих пор туманили мне разум, и понять, что происходит, было сложно. Передо мной компания из трех человек или семи? Это меня революционеры проводили хмурыми взглядами или кто-то другой? Это я сейчас свое имя расслышала или…

Ну, ты понимаешь, к чему все, блядь, шло.

В общем, проблеска светлой мысли мне хватило только на мрачное осознание, что я на десяток миль отстаю в гонке, начало которой проспала.

Рикку Стук был для меня единственным способом добраться до Враки, и находился он где-то в городе, который Алотен знал куда лучше, чем я. Добавь сюда еще, что он мог быть абсолютно любым существом на этих улицах – вон той женщиной, смеющейся за бокалом вина, вон тем мужиком, блюющим в переулке, да хоть вон той собакой, упомянутую блевотину жрущей. Алотен выберет подходящую личину, найдет свою жертву и приблизится так, что Рикку даже не догадается, что за ним следили. Алотен знал Последнесвет, знал, как разыскивать людей и как незаметно подобраться к ним.

А я знала Рикку.

Алотен знал Риккулорана, нервного и задумчивого мастера дверей, который обычно шарахался от женщин и прятался в библиотеках Катамы. Алотен не знал Рикку Стука, скитальца, который открывал двери убийцам и, усевшись поудобнее, со страстной усмешкой наблюдал, как другие проливают кровь, которую он сам трусил пускать.

А я знала.

Я знала ненависть, которая горела в этих малодушных глазенках. Знала, что, шарахнувшись от женщины, Рикку всегда потом с этой ненавистью смотрел ей в спину. Знала, чего он жаждал. Чего он боялся.

Поэтому я смотрела под ноги.

Я не искала Рикку. Ведь крысолов не выискивает крыс – те прячутся, шмыгают туда-сюда и не показываются, если поблизости есть люди. Хочешь поймать крысу – ищи ее нору.

Переулки открыты всем; туда может заявиться кто угодно. Здания тоже не годились: туда ему будет сложнее пробраться в случае внезапного отступления. Рикку скорее выберет укромное место, но без замков и дверей, чтобы не тратить на них время. Поэтому я высматривала на каналах пришвартованные кораблики с просторными каютами или пустыми отсеками, достаточно большими, чтобы мог пройти человек, или…

Вот.

Под мостом я увидела дверной проем. Спустилась по каменным ступенькам, нырнула в сумрак внизу. Вода лизнула ботинки, и я пошлепала по темному коридору, где благоухающий воздух быстро стал спертым, а спертый быстро стал затхлым.

И когда на стене мне попался нарисованный красным мелом квадрат, я улыбнулась. Как же его драгоценную душевную организацию, должно быть, корежило от необходимости выводить портал в сточном канале.

Рикку, как и многие мастера дверей, считает себя обиженным. Госпожа Негоциант дала им искусство не столь эффектное, как способность зажигать пламя или передвигать предметы силой мысли. Не то чтобы телепортация не была полезна – дверники играли огромную роль при переброске имперских войск, – однако для нее требовалась длительная подготовка. Для любых перемещений, кроме рывков в малом радиусе, им нужно подготовить своеобразную метку – точку входа и точку выхода. Иначе они рискуют переместиться, скажем, в скалу.

Их искусство полезно. Однако не очень романтично. Рикку это всегда ненавидел. А мне было интересно – не потому ли он рисует свои двери именно красным.

Эта дверь, из верениц крошечных рун, нарисованных квадратом на влажном камне, была большой. В нее прошли бы двое или один гигант – держу пари, Рикку намеревался провести через нее Кальто. И куда бы она ни вела, там я найду Враки.

Сердце забилось так, что пришлось глубоко вздохнуть.

Мел еще не осыпался пеплом. Рикку еще не использовал портал – держал наготове для ухода. Значит, он все еще здесь, в Последнесвете. И значит, у меня все еще есть шанс его поймать.

Но как?

Ждать Рикку здесь нельзя. Если Алотен не доберется до него первым, он вернется с подкреплением, а я пока не в состоянии с ними справиться.

Мне было нужно сообразить, как выманить хмыря, способного шагнуть сквозь пространство и сбежать к своему магическому порталу, который ведет к полоумному магическому потрошителю, и схватить упомянутого хмыря прежде, чем он сумеет открыть упомянутый портал и либо удрать к упомянутому потрошителю, либо перетащить упомянутого потрошителя сюда.