Сэмюел Сайкс - Семь клинков во мраке [litres]

Я, честно говоря, даже не думала, что все выйдет так удачно.

– Стоять!

Ну коне-е-ечно.

Я уставилась на блестящие клинки дюжины направленных на меня штык-ружей. Командующий отрядом, мужчина с офицерским значком и ручницей, сощурился на мои откровенно имперские белые волосы.

– Что это за имперская интрига? – пробормотал он.

Я открыла было рот, чтобы… а, собственно, что? Предупредить? Малость поздновато. Да и малость бесполезно. Штык-ружья лязгнули, готовые стрелять.

– Стойте!!!

Уставший, в грязном мундире, он пошатывался, как пьяница, который уже три дня не выныривает из бутылки. Однако, когда Кэврик протиснулся сквозь строй революционеров, те действительно помедлили.

– Стойте! – прохрипел он и, тяжело дыша, указал на себя. – Кэврик Гордый. Младший сержант Пятьдесят Шестой Ставки. Из Нижеграда.

– Далековато от дома, – заметил офицер. – И у меня на пути. Так что позвольте, младший сержант, – подчеркнул он, – я должен очистить город от имперской швали.

– Она не имперка! – Кэврик вскинул руки, заслоняя меня спиной. – Пожалуйста, что бы вам ни говорили, в этом городе нет имперцев! Клянусь!

От его слов меня перекосило. Стало, впрочем, интересно, как же им объяснили присутствие тут всей этой огневой мощи. Офицер переглянулся с солдатами.

– Держать их на прицеле. Оставаться настороже.

Он осторожно подкрался к рухнувшему мосту. Кэврик наклонился, помогая мне встать.

– Сэл, – шепнул он мне на ухо, – дело плохо. Я поспрашивал. Здешней Ставке передали сведения, что город кишит имперскими шпионами.

Сердце пропустило удар. Неужто они об Алотене? Или он и тут мне солгал? Их больше?

– Люди в опасности, Сэл, – продолжил Кэврик, кивая на столпившихся горожан. – Надо вывести их отсюда, прежде чем…

– Никаких следов дикаря, – революционный офицер перегнулся через парапет. – Но как столь огромное существо могло так исч…

Взметнулось что-то серое. Офицер покачнулся, словно ему вдруг отвесили пинок. Я еле успела увидеть засевший у него в лице камень размером с кулак – а потом офицер свалился в канал.

И на берег выпрыгнул Кальто.

– Скиталец!!! – завопил один из революционеров. – Сраные имперцы пустили в ход скитальцев!!! Открыть огонь!!! – Он повернулся к товарищу. – Несите вспышку!!!

– Стойте! – попытался Кэврик крикнуть, подбежать к ним.

Слишком, блядь, поздно. Слишком, сука, тихо.

Голос Кэврика утонул в грохоте выстрелов; революционеры обратили ружья против Кальто. Их пули выводили злобную песнь, впиваясь в кожу Скалы бескровными, дымящимися дырами. Однако бóльшая часть пролетала мимо. Они свистели над останками моста в горожан, и те, с криками падая, больше не поднимались.

Кто-то из революционеров возился с толстостволой ручницей. Кэврик метнулся к нему, но не успел. Солдат вскинул ее вверх и спустил курок. Пылающая вспышка унеслась в небо и взорвалась крошечным алым солнцем.

Из-за стен ей отозвались революционные сирены.

Бля-а-адь.

Я схватила Кэврика за плечо, притянула к себе.

– Выведи отсюда всех, кого сможешь, – прорычала я, спешно заряжая Какофонию. – И держись от меня подальше, так чтобы наверняка.

– Зачем? Что ты задумала де…

– Скала!!!

Я заорала. Исполинский мастер осады повернул ко мне голову. И в его безучастном взгляде вспыхнул крошечный, едва заметный огонек ненависти.

И я бросилась бежать.

Крики революционеров слились в паническое многоголосие… и оборвались хрустом костей под ногами Кальто.

Я не осмелилась оглянуться.

Я не могла. Я не могла увидеть кровь и размозженные черепа. Я должна была бежать. Найти Рикку.

Или это – и все остальное – было зря.

– А ну, блядь, с дороги!!! – заорала я, принимаясь палить из Какофонии в воздух. Взвизгнула Руина. Вспыхнула Геенна. – Сэл, чтоб меня, Какофония в городе, мудилы! Сдохнуть, что ли, захотели?!

Кто-то слышал имя и бросался наутек. Кто-то видел побоище и удирал еще быстрее. Большинство, думаю, просто драпали от полоумной бабы, несущейся по улице и стреляющей в небо взрывами.

Но, пока они бежали, мне было абсолютно похер.

Мне нужно было пространство, как можно больше шума и как можно меньше трупов. С двумя пунктами я справилась. Горожане с воплями ныряли в переулки, лавки, каналы, с восторгом уступая мне дорогу.

К несчастью, эту дорогу они уступали еще и одержимому злобному гиганту, который за мной гнался. От его поступи у меня едва ли не вышибало дух, и уже совсем скоро он грозил меня настигнуть. Но ничего страшного. Он крупнее, быстрее, но неповоротливее. На моей стороне были маневры, мосты, узкие аллеи, в которые ему не протиснуться. Пока путь оставался свободным и…

Над головой раздался крик.

И треск электричества.

И Госпожа расхохоталась долгой и веселой песнью под названием ты-же-не-думала-что-это-все-действительно-сработает-правда-тупая-ты-мудила.

Мелькнуло аметистовое крыло крикайской птицы, и следом вспыхнул небесно-голубой разряд. Болт грозострела с визгом сорвался с небес зазубренной молнией и ударил о камни. Я отскочила назад, прикрывая глаза руками, под треск и вспышки новых болтов.

Бля. Бля-а-а-адь.

Я, идиотка, видно, думала, что Империум не заметит схватку скитальцев – да у них же исполинские птицы, еб меня через колено. Однако время для сожалений и более витиеватой ругани наступит позже. Как только грозострел затрещал вновь, я поняла, куда надо бежать.

Я круто развернулась, увидела несущегося на меня Кальто с безразличным, забрызганным кровью лицом. С трудом сглотнула, услышала клич крикая уже громче, у себя за спиной – всадник выслал птицу на меня. Было некогда просчитывать, планировать и осознавать, насколько это дурацкая затея.

Я сорвалась с места.

Когда я вдруг взяла и помчалась в лоб на неистового мастера осады, который жаждал моей смерти, Кальто распахнул глаза шире в удивлении, однако оно быстро испарилось. Я низко наклонилась, резко вдохнула. Кальто, догадавшись, замахнулся обоими кулаками. Я прыгнула и заскользила по земле, прицеливаясь. Кулаки ухнули вниз и размозжили камень позади меня, а я пролетела между его ног, вскочила на четвереньки и поспешила отползти.

Кальто развернулся, нахмурившись.

– Невероятно недостойно с твоей стороны, Сэл.

– Ты пытаешься меня убить, – охнула я. – Как мне прикажешь себя вести?!

– Не переводи стрелки, – Кальто стряхнул с руки осколки камней.

– Но ты подумай. – Я подняла Какофонию.

Скала, вздохнув, занес кулак… и вдруг его лицо исказилось недоумением и болью. Затем под грохот грозы содрогнулось все его тело, окутанное пляшущими разрядами. Кальто обескураженно взвыл – он не понимал, что такое боль, не представлял, что с ней делать, – и рухнул на колени.