Сэмюел Сайкс - Семь клинков во мраке [litres]

– У жоп… нет… колен, – прохрипела я, хотя, наверное, фраза прозвучала бы куда остроумнее, если бы сразу после нее я не сплюнула кровью.

Удар у нее стал сильнее.

Не стоило трепаться, знаю. Даже не будь Гальта мастером заживления, она – та еще злобная маленькая дрянь.

Их умения не относятся к высоким искусствам, однако Империум ценит работу мастеров заживления. Как следует из названия, они получают силу исцеления. Их магия позволяет – пока они хотя бы относительно в сознании – оправиться практически от любого вреда, будь то выстрел штык-ружья, яд или, например, мой меч в сраной груди.

Они – это звери в первых рядах наступления, неубиваемые чудовища, которые бредут сквозь строй противника, не кровоточа, не погибая. Солдаты под их началом не умирают, и никакое оружие не может ранить их надолго.

– Ах ты ублюдина…

Пальцы коснулись моего бока, скользнули по коже, и Гальта надавила чуть сильнее. Я заорала. Коготь проткнул мне живот и глубоко погрузился в плоть, пуская струйку крови.

– Ну и насколько ты могущественна теперь, Какофония? – Гальта вскинула руку, схватила меня за горло, сдавила. Кожу царапнуло твердым и острым. – Насколько, блядь, могущественна, ты…

– Терпение.

Какую бы боль она мне ни причиняла, голос Тальфо был куда хуже. Гальта сердито вздохнула, перестала давить мне на горло и, схватив за руку, вздернула меня на ноги.

– Ну да, ну да, – буркнула она. – Давай к делу.

Кто-нибудь похрабрее сопротивлялся бы, боролся за жизнь, ну, или по крайней мере обложил бы их руганью. Да еще минуту назад я сама бы так поступила. Но, когда из тебя выбивают дерьмо, твой взгляд на жизнь несколько меняется. Я знала Гальту. И знала – ей достаточно малейшего повода, чтобы ранить меня или убить.

А Тальфо? Ему нужно и того меньше.

Поэтому я, шатаясь, пытаясь отдышаться, слепо зашагала за Гальтой, которая тянула меня вперед. Затем она рывком остановила меня и впечатала в стену туннеля.

Я чувствовала на себе взгляд Гальты. Я почувствовала бы его даже на другом конце Шрама. И боль в шрамах подсказала мне, что она ищет. Она разделяла эту боль, высматривала ее. Провела пальцем по шраму, что пересекает мой глаз. Я презрительно скривила губы.

– Помню, как ты его получила.

Шепот Гальты был тихим, почти благоговейным. Ее ладонь скользнула ниже, оттянула ворот рубахи, нашла татуировки, исчертившие ключицы. Ее пальцы прошлись по моей руке, нашли под рисунками птиц и облаков еще один шрам, погладили его с пугающей нежностью.

– А эти свежие, – едва ли не промурлыкала Гальта. – Сколько времени утекло, Сэл? Почему одна из нас до сих пор жива?

– Я как раз к этому шла, – отозвалась я, но не так уверенно, как хотелось бы.

– Ага… – голос Гальты опасно понизился. – Да уж, блядь, не сомневаюсь.

Два пальца подцепили повязку, сорвали ее. Я моргнула, дала глазам привыкнуть – вокруг было темно, темнее, чем бывает вечерами, но я разглядела женщину-шиповник, стоящую передо мной.

Гальтафамора ки-Жанди, я убеждена, не родилась, как обычные люди. Ее, должно быть, выковал из груды сломанных клинков и топорищ какой-нибудь мудила-кузнец. Худосочная коротышка, вся из острых углов, узкое лицо с узкими глазками и узким же шрамом-улыбкой, переплетения терновника, что татуировками спускались по вискам.

Честно говоря, она выглядела достаточно пугающе и без торчащих из нее шипов.

На костяшках, на пальцах, на коже повсюду красовались ее тезки – крошечные черные шипы, хаотично покрывавшие тело хитиновой сыпью. Широкий слой чешуи вырос на подбородке, изо лба вырывался зазубренный рог, придающий ей вечно хмурый вид. Даже волосы были зализаны небольшими колючками.

Сила мастера заживления огромна. Но такова и ее Мена. Госпожа Негоциант дает им невероятные способности исцеления, но забирает их кровь. И жажда ее безмерна.

Чтобы сердца продолжали биться, а легкие – гонять воздух, заживальники глотают алхимические снадобья, названия которых я даже не выговорю. Эти смеси поддерживают их жизнь, но алхимия не восполняет все утраты человеческого тела. Она их переделывает, изменяет структуру тела так, что в них все меньше остается человеческого и больше…

– Еб твою мать, Гальта, – поморщилась я. – Ты так часто пользовалась магией или просто трахнула розовый куст?

Мне фраза показалась остроумной. Ей – нет. И в награду она опять воткнула коготь мне в бок. Я заорала, скорчилась, сползла вниз по стене. Ухмылка Гальты, упивающейся моей болью, была острее шипов.

– Я столько всего хочу у тебя забрать, Сэл, – проговорила она. – Но не твое дерьмо. – Она со смешком кивнула на свою одежду. – Начнем, например, с этого.

Из-за боли я не сразу разглядела. На талии Гальты красовались яркие трофеи. Черный клинок, тот, что она унесла из Империума. И моя сумка. И мой меч. А вокруг шеи она обмотала палантин…

Мой.

Глаза распахнулись. Сердце бешено заколотилось. Стоило мне глянуть в сторону потайного кармана, как вся боль улетучилась.

«Список, – подумала я, позабыв абсолютно все, кроме этого слова. – У нее гребаный список».

Гальта не знала, что попало ей в лапы, в этом я была уверена, и как сильно мне нужно это вернуть. Но знала, что я злюсь. И, судя по широкой кривой усмешке, Гальта этим упивалась.

– Что скажешь? – Она провела пальцами по ткани. Заметила, что я скорчила гримасу, и обхватила мои щеки ладонями, как будто я дите малое. – О, ну не сердись. На мне он все равно смотрится лучше.

Гальта отвела в сторону край палантина. И если при виде ее в палантине с моим списком сердце заколотилось, то при виде того, что красовалось на ее бедре, оно ухнуло вниз и обратилось в камень.

– Но не так хорошо, как это.

Гнев, что мне довелось ощутить, был самым острым, самым пронзительным в моей жизни. Я чуяла его жар даже сквозь кобуру на ее бедре. Прозвучит безумно, но в тот момент я поняла, что Какофония смотрит прямо на меня и шепчет самые грязные слова, которые только приходили ему на ум.

– У тебя всегда самые отменные вещицы, Сэл, – проворковала Гальта, смакуя мою злость, как отборный виски, после которого ее ждала случка. – Прямо радует, что сюда отправили именно нас. Верно, Тальфо?

Мой взгляд скользнул поверх ее плеча. Из темноты на меня смотрели его налитые кровью глаза. Блеснули желтые зубы, он то ли улыбнулся, то ли насупился – без губ-то не понятно.

– Повезло.

Слова Гальты не просто ударили по мне, они вошли в меня клинком по самый эфес.

– Вас послал Враки, – пробормотала я. – Он знал, что я за ним приду, и отправил вас устроить засаду.

– Может быть, – ехидно отозвалась Гальта. – Он таков, хитрости не занимать.

– Он – кусок дерьма, который отрастил ноги и научился ходить, – припечатала я. – И он знал, что я буду искать его там, где он сделал первые шаги. – Я сощурилась, всмотрелась в лицо Гальты. – Нет. Он отправил вас по иной причине.