Мари Бреннан - Обращая сумрак в свет [litres]

Не удержавшись, я оглянулась назад – в сторону лестницы и библиотеки.

– Прямо сейчас?

– Нет, – ответила Кора. – Сейчас я хочу посидеть здесь немного… ну а сама поступлю точно так же.

Я вопросительно приподняла брови.

– Сама дам понять, – видя мое недоумение, пояснила она, – если захочу рассказать. Ну, о родителях.

Еще ни разу в жизни я так не стыдилась здоровой, благополучной, любящей семьи! И потому, одернув ничуть не нуждавшееся в этом платье, сказала:

– Тогда… если с тобой действительно все в порядке…

Кора пожала плечами и снова потянулась к тому же локону.

– Нет. Не все. Но это пройдет.

Таким образом, меня явно спроваживали прочь, однако без неприязни. Спустившись вниз, я вернулась к Кудшайну и нашим табличкам, и весь остаток дня работалось нам великолепно… но все это непременно нужно записать, чтобы не ускользнуло из памяти. Да, внимание к людям дается мне куда хуже, чем Лотте, но это вовсе не повод опускать руки.

Отправитель: Кудшайн

Получатель: Обитель Крыльев

Под сиянием солнца, на незыблемо твердой земле, приветствую вас, в Обители Крыльев старейшие!

Сам же, пристыженный, смиренно опускаю пред вами крылья. Дипломатом, представляющим весь наш народ, я оказался негодным. Да, моя мать отложила яйца в том месте, что могло бы позволить ее потомству уверенно чувствовать себя за стенами Обители, но это лишь сообщает мне физическую способность путешествовать по миру с меньшими неудобствами. Знаний, умений и мудрости эта способность мне не прибавляет.

Сегодня я подвергся первому испытанию на поприще дипломатии и с позором его провалил.

Я потерпел неудачу, и из-за того пострадала Теслит.

Агарзт полагает – или, скорее, полагала, – что мне настала пора приступить к посещению официальных приемов и тем самым снять часть сего бремени с плеч сестер, несших его до меня. И я, в гордыне своей, согласился. Император организовал для нас официальную встречу с представителями Ширландии в своем оннаньском дворце, где я и провел последние две недели.

Теслит тоже здесь, со мной. Участвовать во встречах она не намерена, но в это время года климат в Оннане не хуже, чем дома, а императорские врачи вполне могут заботиться о ней здесь точно так же, как и где-либо еще. До предела утомленная путешествием, она с момента прибытия отдыхала, и сегодня почувствовала себя так хорошо, что спросила, нельзя ли нам прогуляться в дворцовых садах (на то император дал нам позволение загодя). Поскольку с завтрашнего дня мне предстоит заняться государственными делами (по крайней мере, еще недавно мне предстояло приступить к ним завтра, теперь же все может обернуться иначе), я с радостью согласился.

Оннаньский дворец построен кем-то из прежних императоров ради праздного отдыха и охраняется не так строго, как дворцы в Пхотане или Фо-Гью-лё. Однако сейчас стражи здесь очень много, так как во дворце присутствует сам император, и сады патрулируются, потому что стена вокруг не слишком высока и кто-нибудь с легкостью может через нее перелезть.

Так оно и случилось.

На моих глазах с дерева невдалеке спрыгнула человеческая девочка – тощая, невысокого роста. Издали я принял ее за кенгуметку, так как кожа ее была значительно темнее кожи обычных йеланцев, а волосы очень курчавы. Нас с Теслит, стоявших за стеной из бамбуковых стеблей, она, конечно же, не заметила, свернула в другую сторону и двинулась через сад, по мере возможности прячась среди кустов и деревьев.

Здесь я совершил первую из оплошностей. Мне следовало немедленно сообщить о вторжении стражникам. Однако, поскольку она была так мала (возраста я на глаз, разумеется, определить не сумел, но теперь знаю: ей всего восемь), я решил, что в этом нет надобности.

– Не пойти ли нам за ней следом? – предложил я сестре.

Позабавленная, Теслит негромко захлопала крыльями и ответила:

– Разве ты не назначен посланником к людям? С виду она – человек.

Вторым моим упущением было то, что я не предложил Теслит подождать на месте или вернуться назад, в наши комнаты. Не знаю, что бы она на это сказала, но подумать о таком предложении следовало. Я ведь знаю, как легко причинить сестре вред, однако без размышлений повел ее навстречу возможной опасности!

Итак, мы с Теслит двинулись следом за девочкой. Пряталась она вовсе не так искусно, как полагала, и, несомненно, вскоре попалась бы стражникам на глаза. Однако прежде, чем мы с Теслит подошли к ней вплотную, никто из них ее не заметил.

– Под сиянием солнца, на незыблемо твердой земле, приветствую тебя, – сказал я по-йелански.

Третьей моей оплошностью было то, что я не подождал с приветствием, пока она не отойдет подальше от края пруда, где обитают живые рыбы.

Девочка, взвизгнув, рухнула в воду. Пруды в садах оннаньского дворца довольно глубоки, а девочка была так мала, что я встревожился – ведь, не умея плавать, она наверняка захлебнулась бы и утонула. Я плавать тоже не умею, однако за последние шесть месяцев настолько прибавил в росте, что мог бы войти в пруд и встать на дно безо всякой опасности для себя.

Итак, я немедля бросился ей на подмогу, но оказалось, что моя помощь девочке ни к чему. К тому времени, как я подбежал к воде, она сноровисто доплыла до берега и выбралась на сушу, даже не потянувшись к поданной мною руке. Тут я с запозданием сообразил, что, увидев склонившегося над ней, тянущего к ней руку драконианина, она может перепугаться, однако девочка, нимало не устрашенная, откинула со лба мокрые волосы и по-ширландски воскликнула:

– Ты же драконианин!

Обычно люди либо пугаются нас, либо разглядывают, точно диковинку. И с тем и с другим я давным-давно свыкся, но эта девочка, очевидно, приняла мое существование как должное.

– Да вас двое! – продолжала она, бросив взгляд мимо меня, на Теслит. – Так, что мы тут имеем… гребни у вас разные, и, если я не ошибаюсь, больший размер гребня и более сложный узор на нем – признак мужского пола. Выходит, ты – женщина, а значит, ты и есть Теслит?

После этого она повернулась ко мне.

– А ты – мужчина, то есть, Кудшайн. По-моему. Если, конечно, я не перепутала.

– Нет, ты все помнишь верно, – сказал я.

Четвертая моя оплошность: я даже не представлял себе, что тут еще можно сказать. Многие дни я готовился к всевозможным официальным встречам, но к разговору с насквозь промокшей маленькой девочкой на берегу пруда оказался совсем не готов.

– Вот и замечательно, – с очевидным удовлетворением сказала она. – Я волновалась, что не сумею вас отыскать. Гранмамá говорит, будто этот дворец по сравнению с другими совсем мал, но все-таки он настолько велик, что я легко могла вас упустить. А мне очень хотелось встретиться с вами до завтрашнего дня: завтра тут начнется такая тоска, что не продохнуть, и возможности поговорить не представится.