Мари Бреннан - Обращая сумрак в свет [litres]

– Хасту, – сказал он себе самому, – видел во сне пещеру, а значит, сюда-то мне и надо. Но ведь пещеры – пасти земли, и пожирают [20] Свидетельство тому, что в древности аневраи считали пещеры опасными, а вовсе не надежным укрытием, как мы сегодня. – К. всякого, кто бы в них ни вошел. Как же я вернусь к сестрам, если войду в пещеру?

И тут вспомнил он о подарке, полученном от Ималькит. Ималькит одарила его длинным ремнем из множества связанных вместе кишок. Обвязал Эктабр конец ремня вокруг камня у зева пещеры и принялся разматывать клубок на ходу, чтобы после вновь отыскать дорогу наружу.

Пещера оказалась полна опасностей. Были здесь и глубокие ямы, в которые нетрудно упасть, и озера, в которых легко утонуть, и пауки, раскинувшие на пути густые тенета. Но было в пещере и немало чудес – прекрасных на вид образчиков камня и хрусталя. Долго сидел там Эктабр, разглядывая все это, накрепко все запоминая, а после взял в руку камень и острым краем его начертал на стене [21] Я думала, наскальная живопись создана первыми из людей. – К. Ф. Я тоже! Однако подобные рисунки могли оставить и люди, и аневраи. Придется пересмотреть, заново изучить этот вопрос – тогда и поглядим, не удастся ли установить, какие из изображений кем были созданы. – О. К. Нет ли у твоего дядюшки книг о наскальной живописи? Я с данным вопросом знаком плоховато. Но если таким образом пещеры и приобрели известную роль в теологии аневраи, вполне логично предположить, что, по крайней мере, часть настенных росписей в них сделана именно ими, нашими древними предками. – К. зверей земных и небесных, здесь, под землей, никогда прежде не виданных. Пошел он назад вдоль ремня своего и снова вышел на свет.

Ималькит отправилась на север. Много дней и ночей шла она через равнины, через реки, через горы, через леса [22] Думаю, эту фразу смело можно считать не истинным географическим описанием, а поэтической формулой. Иначе их отправная точка окажется окруженной равнинами, реками, горами и лесами со всех сторон, что выглядит маловероятным. – О. К. , и пришла к большой воде.

– Хасту, – сказала она самой себе, – видел во сне плещущиеся у берега воды, а значит, сюда-то мне и надо. Но ведь воды – край земли, и поглощают всякого, кто бы в них ни вошел. Как же вернусь я к сестрам и брату, если войду в воду?

И тут вспомнила она о подарке, полученном от Нахри. Нахри одарила ее камышом – множеством, целой охапкой прочных тростинок. Взяла Ималькит те тростинки, связала вместе, чтоб на волнах не рассыпались, взобралась на свой плот и отправилась в воду.

Вода оказалась полна опасностей. Были здесь и штормы, и буйные волны, и многозубые звери, что легко могли бы проглотить Ималькит заживо. Но было в воде и немало чудес – разноцветных рыб и солнечных бликов. Принялась Ималькит играть с рыбами, дразнить их листьями камыша, распугивать собственной тенью, а для ловли опасных тварей смастерила ловушку, привязав ее к плоту сзади, а после расправила крылья, и ветер отнес ее назад, к берегу.

Нахри отправилась на юг. Много дней и ночей шла она через равнины, через реки, через горы, через леса, и пришла в те края, где росло множество деревьев.

– Хасту, – сказала она самой себе, – видел во сне лес, а значит, сюда-то мне и надо. Но ведь леса – силки земли, и ловят всякого, кто бы в них ни вошел. Как же вернусь я к сестрам и брату, если войду в этот лес?

И тут вспомнила она о подарке, полученном от Самшин. Самшин одарила ее палицей, тяжелым камнем на […] [23] Здесь текст поврежден до полной нечитаемости. – К. ее, и вошла в лес.

Лес оказался полон опасностей. Были здесь и дикие звери, и ядовитые растения, и ветви, преграждавшие солнечному лучу путь к земле. Но было в лесу и немало чудес – прекрасных цветов, разноцветных бабочек, обилия жизни со всех сторон. Набрала здесь Нахри семян, орехов здесь набрала, повела разговоры с деревьями и зверями, явив им терпение и доброту души, и в ответ они рассказали ей о своих обычаях и повадках, а после олениха снова вывела ее к лесной опушке.

Самшин отправилась на восток. Много дней и ночей шла она через равнины, через реки, через горы, через леса, и пришла в сухие, безводные земли [24] Некая часть Ахии, если под отправной точкой имеется в виду Аггад? Или снова просто метафора? – О. К. .

– Хасту, – сказала она самой себе, – видел во сне место, где рождается солнце, а значит, сюда-то мне и надо. Но здесь ведь ничего нет. Что я могу здесь найти?

И тут вспомнила она о подарке, полученном от Эктабра. Эктабр одарил ее молитвой – словами, которые дóлжно петь сильным голосом. Запела она эти слова и двинулась дальше.

Безводные земли оказались совсем пусты. Один лишь голый камень, одна лишь бесплодная земля – нечего было искать там Самшин. Шла Самшин, шла, и шла. Ни еды вокруг, ни воды. Подумалось ей, что уже никогда не вернется она к брату с сестрами.

И вот пала на нее сверху тень. Спустился к ней с неба иссур с разинутой пастью, но Самшин все пела и пела молитву. Уселся иссур перед нею, слушает, ждет. Тогда Самшин, не умолкая, опустила ладонь ему на голову, и склонил иссур голову к самой земле. Поблагодарила она иссура и пошла из пустыни прочь.

Снова сошлись все четверо вместе. Эктабр рассказал сестрам, что видел он под землей, Ималькит рассказала всем, как провела морских тварей, Нахри рассказала все, что узнала в лесу от зверей и деревьев, Самшин же поведала, как иссур смиренно склонил перед ней голову.

– Идемте к Хасту, – сказала она, – и скажем ему, что прошли испытания. Думаю, он немало тому удивится.

И вот вернулись они к своему народу. Вышел навстречу им Хасту и сказал:

– Никто еще не выдерживал испытаний, подобных вашим, и не возвращался назад, узнав подобное тому, что удалось узнать вам.

– Это все ты придумал, – сказала ему Самшин.

И возблагодарили четверо Движущееся Непрестанно, и Стоящее Незыблемо, и Озаряющее Мир – всех тех, кто даровал им жизнь.

После этого весь народ пошел следом за сестрами с братом, что появились на свет вчетвером из одной скорлупы.

Поднимаю я руку к солнцу, славе небес, сиянию жизни. Касаюсь рукой и земли, колыбели мира, изобилия благ.

Эти слова, эти жесты повторяю я с тех самых пор, как появился на свет, и никогда прежде даже не думал в них сомневаться.

Солнце, золотой страж, ты ли есть То, Что Весь Мир Озаряет, ты ли звалось у древних праматерей Верх И Низ Сотворившим? А ты, земля, вековечный камень? Ты ли есть То, Что Стоит Незыблемо, ты ли звалась в их преданиях Всему Основанием? Кто я такой, чтоб искать в нашей вере сходство с верою прошлых времен, и кто я такой, чтоб искать между ними различия?