Мари Бреннан - Обращая сумрак в свет [litres]

Созидание противостоит разрушению. Сохранение противостоит преображению. Наш народ – не только дети Озаряющего Мир, но также гармоническое сочетание, равновесие двух последних стихий. И известные мне предания, и то, что я прочел здесь, на этот счет заодно – расходятся только в том, кто появился первым.

А как же хашетты, с которыми столкнулась Самшин?

Может быть, они – дети Бескрайнего Жерла, подобно тому, как драконы порождены Движущимся Непрестанно, а люди – Стоящим Незыблемо? Если мы – идеальное равновесие преображения и постоянства, выходит, они – дисгармония? Или гармоническое равновесие иного рода?

Существовали ли они когда-либо?

Существуют ли в наши дни?

Абсурдный, казалось бы, вопрос… но ведь каких-то пятьдесят лет назад люди полагали мой собственный народ мифом, сказкой! Как я могу быть уверен, что хашетт никогда не существовало на свете, что они не живут и сейчас где-нибудь глубоко в недрах земли, в ожидании встречи с новой леди Трент?

Однако подобные вещи надлежит предоставить другим. Я должен посвятить все мысли переводу и утраченным нами богам.

Хотим мы того или нет, наш народ ждут новые и новые перемены. О Порождающее Ветер, помоги нам принять их достойно!

И разрушения, желанного иль нежеланного, тоже не миновать, пусть даже оно постигнет лишь прежний уклад нашей жизни. О Ты, Что Венчает Бездну, помоги нам достойно расстаться с прошлым, дабы не омрачало оно наших будущих дней!

Дорогой лорд Гленли! Если вы это читаете, ваше упорство достойно всяческого восхищения. Отыскать человека, способного читать на талунгри, и в то же время настолько аморального, чтобы читать на талунгри мой личный дневник, очевидно, задача нелегкая. Да, аморальных особ вокруг, похоже, хватает, но вот первое обстоятельство отныне и впредь значительно затруднит вашим соглядатаям жизнь.

Ах, Кора! Шпионка несчастная! С трудом сумела доверить эти слова бумаге, однако теперь, как это ни отвратительно, многое становится понятным. Теперь мне ясно, отчего Гленли столь неожиданно предложил пригласить сюда Кудшайна: он знал, что я над этим думала. Я писала об этом папá, а Кора письмо то прочла. Но далее дело снова утрачивает всякую логику. Лорд Гленли – кальдерит, так с чего бы одному из них делать вид, будто он рад подобному гостю? Не верится мне в его искренность на этот счет, никак не верится, что наш эрл отчего-то пересмотрел взгляды: во-первых, его видели с миссис Кеффорд, во-вторых, к нему приезжал Аарон Морнетт, а в-третьих, он поручил подопечной втайне читать мою переписку.

О последнем я могла бы никогда не узнать, если бы не заметила, что Кора слишком долго не возвращается в библиотеку. Список сторонних текстов, с которыми надо бы свериться, я веду в большом синем блокноте и сегодня забыла прихватить его с собой, а потому попросила Кору сходить за ним, пока мы с Кудшайном стараемся разобрать еще хоть пару знаков с поврежденной части следующей таблички. Потом у Кудшайна из-за жары началась одышка и он спустился в подвал, а между тем Кора все не возвращалась. Подумав, что по дороге ее перехватила миссис Хиллек с какими-то вопросами касательно домашних дел, я отправилась наверх, за блокнотом, сама… и обнаружила Кору посреди моей комнаты, за чтением моего дневника.

Более виноватого вида ей было бы не изобразить даже при всем старании. Выронила она дневник, уставилась на меня, а я и хочу спросить, что это значит, да выговорить этих слов никак не могу.

Первой дар речи обрела Кора.

– Он же синий! – сбивчиво забормотала она. – Ты велела принести большой синий блокнот, а мне первым попался на глаза этот, вот я его и взяла. Понимала, что маловат, но все же взяла и открыла, чтобы проверить: может, все-таки тот? А когда свое имя увидела, начала читать. Знаю, не надо было, ведь это дневник, а дневники – дело личное, но дядюшка мне поручил читать твои письма, и потому…

– Он поручил тебе что ?!

Кора замерла, покраснела, подняла плечи к самым ушам.

– Читать твои письма. И сообщать ему, если ты будешь писать кому-нибудь что-нибудь о табличках, либо что-нибудь подозрительное или нелестное о нем.

С меня словно бы содрали кожу, обнажив все до единого нервы.

– Так ты все это время шпионила за мной?

– И не только, – ответила Кора. – За Кудшайном тоже. Только он писем никому не писал, так что это, наверное, не в счет…

Моя ладонь будто сама собой хлопнула по стене, и Кора умолкла на полуслове. Терпеть ее мелочный педантизм в эту минуту было выше моих сил.

– Все это время. Ты. Притворялась нашей подругой. Притворялась, будто помогаешь нам…

– Но я и помогала … дядюшка велел…

– К дьяволу твоего дядюшку!

Сорвавшись на крик, я с трудом заставила себя понизить голос, так как вовсе не хотела устраивать сцен: еще не хватало, чтобы сюда сбежался весь дом.

– И тебя к дьяволу, Кора. Ты лгунья. Ты мне ни слова не сказала о том, что он – кальдерит.

Кора с силой стиснула зубы.

– А ты и не спрашивала. Спросила бы – я бы ответила, хотя сначала попросила бы объяснить. Кто такие кальдериты, я не знала, пока в твоем дневнике о них не прочла.

Я двинулась к ней. Казалось, все тело скрипит, стонет от напряжения.

– Думаешь, я в это поверю? Нет, Кора, ты мне больше не подруга. Подруги одна за другой не шпионят и к собственной выгоде втихомолку, за чужой спиной, не стремятся.

Однако Кора не дрогнула. Ладони ее сжались в кулаки.

– Я выгоды и не ищу! Просто делаю, что велено дядюшкой. Но приставлять меня за тобой шпионить с его стороны нечестно, и…

– А если бы я не застала тебя на месте преступления, – процедила я, – ты бы мне в этом созналась?

Кора шевельнула губами, приоткрыла рот, но не проронила ни слова.

Не помню, что наговорила ей после. Одно сказать могу: я снова сорвалась на крик, к моей спальне вправду сбежались горничные, но к тому времени я выставила Кору за порог и громко хлопнула дверью, а уж как она объяснила им все это, понятия не имею. Вскоре ко мне поднялся Кудшайн, присел со мной рядом, и я, всхлипывая, задыхаясь еще сильнее, чем он, рассказала ему о случившемся. Мысли мои целиком были заняты тем личным, о чем я писала Лотте, и папá, и мамá, и вещами еще более личными, доверенными одному только дневнику… всем тем, что Кора прочла и пересказала Гленли.

Как только я успокоилась, Кудшайн отправился поговорить с Корой. Думаю, надеялся, что все это окажется простым недоразумением, однако не тут-то было. Остаток дня он провел в подвале. Наверное, молился: ведь под землю спускаются, нуждаясь в защите.

А вот я себя здесь в безопасности больше не чувствую – ни на земле, ни под землей. Теперь Стоксли кажется мне ловушкой, и даже письма с просьбой о помощи никому не напишешь. Сколько бы ни клялась Кора, что собиралась прекратить чтение моей переписки, а дядюшке врать, будто ничего интересного не обнаружила, я ей не верю. Даже если б хотела поверить – не смогла бы. Потому что уже раз доверилась ей, и вот чем это кончилось.