Мари Бреннан - Обращая сумрак в свет [litres]

Папá пару раз хлопнул ладонью о стену.

– Думаешь, Морнетт как-то связан с этими беспорядками?

То есть, с теми самыми, у летного поля, стоившими мне сломанного носа…

– Нет, я так не считаю , но…

Но с уверенностью этого утверждать не могу.

В тот же день, среди ночи, Морнетт объявился в Стоксли. Я полагала, ради наших табличек, но лишь потому, что даже не подозревала о его связи с Холлмэном. Что, если именно это, а вовсе не эпос, и привело его к Гленли в столь поздний час?

Или и то и другое, так как все это связано между собой?

Папá, покачав головой, шагнул вперед, крепко сжал в ладонях мои щеки (от этого всегда кажется, будто мне снова шесть – и в хорошем смысле, и в плохом) и негромко, однако проникновенно сказал:

– Вламываясь в гостиницу, ты о письме не знала. И увидела его чисто случайно. Одри, ты не должна больше совершать подобное. Что, если Морнетт оказался бы законченным мерзавцем и… – голос его осекся, захлебнувшись в нахлынувших чувствах.

Отчего я не осознаю самого важного вовремя? В очень похожих обстоятельствах погиб отец папá, мой родной гранпапá, которого я никогда в жизни не видела! Хотелось бы мне сказать, что уж здесь-то такого случиться не может, но полицейские сводки полны происшествий, наглядно доказывающих обратное. А Морнетт…

Может ли он причинить мне зло?

Конечно, может – ведь уже причинил. Но здесь я имею в виду: может ли он поднять на меня руку? Даже во время последнего спора, когда я обругала его самым мерзким образом на всех известных мне языках и поклялась, что в жизни с ним больше не заговорю, он меня пальцем не тронул. Нет, пожалуй, злобы он на меня не держит: в самом худшем случае я для него – жалкий мышонок, снующий туда-сюда под самым носом от души забавляющегося кота. И даже этот образ, наверное, слишком уж хищен. Скорее, я для него ребенок, а он – взрослый, потому и не постеснялся украсть у меня идею, потому и не счел нужным настаивать на обвинениях минувшей ночью.

Однако папá я всего этого не сказала. Попросту обняла его, попросила прощения и обещала непременно извиниться перед Лоттой. А еще мне наверняка придется извиняться и перед Гленли, когда он узнает, что я еще не могу возвратиться в Стоксли, так как должна задержаться и разобраться с обвинениями в незаконном вторжении. Уверена, Морнетт уже обо всем ему рассказал.

Теперь все это не дает мне покоя. Пыталась я отправиться спать, не садясь за дневник, потому что на самом деле не хочу ни о чем вспоминать, но, стоит только закрыть глаза – всякий раз в голове разворачивается кошмарный сценарий, нарисованный папá. Пусть даже по поводу Морнетта я права… что если бы там, когда меня поймали с поличным, оказался Холлмэн? Уж на его-то счет у меня нет ни малейших сомнений!

Может ли эта парочка на самом деле действовать заодно? Эх, если бы у меня оказалась еще минутка-другая! Если б я только успела прочесть это письмо…

Отправитель: Алан Престон

Получатель: Симеон Кейвелл

21 мессиса

Макан, Ахия

Дорогой Симеон!

Помнишь, когда мы еще были мальчишками, мистер Банвелл решил распахать свое южное пастбище под овес, и плуг его вывернул из земли тот древний свалтанский меч? Вбив себе в голову, будто нашел давно позабытое поле Битвы Трех Королев, бедняга Банвелл перерыл все пастбище от края до края, докопался до коренной породы, но, кроме этого меча, не нашел ничего – ни другого оружия, ни наконечников стрел, ни даже крохотного обрывка кольчуги!

По-моему, как этот меч попал туда, Банвелл так и не узнал. Возможно, его обронил бежавший свалтанский солдат. Возможно, то был трофей, сувенир, принесенный домой одним из уайнцев, а после выброшенный его супругой, уставшей выслушивать военные байки мужа. Возможно, какие-то дети, играя, зарыли его на лугу и забыли, где именно. Возможно, он туда с неба свалился, в конце концов.

Как ты, наверное, уже догадался, находка лорда Гленли начинает казаться мне чем-то вроде меча старины Банвелла. Насколько я могу судить, она действительно с неба сюда свалилась.

Не стану, конечно же, утверждать, будто обшарил весь Каджр. На это ушло бы куда больше времени (не говоря о средствах и о терпении), чем то, коим располагаю я. Местные холмы испещрены небольшими пещерами, нишами и расселинами, и в каждой из них теоретически может обнаружиться что-либо интересное. Но теория и практика – материи разные, и на практике я до сих пор не нашел ничего.

О да, археологических находок здесь предостаточно! Очевидно, в сорок третьем столетии данный регион был весьма популярен среди отшельников-торимитов: следы их деятельности встречаются нам на каждом шагу. Уверен, это представляет огромный интерес для исследователей еретических сегулистских толков пятого тысячелетия, но к нашим драконианам никакого касательства не имеет. Вдобавок, и торимита, прячущего в укромном месте, для пущей сохранности, собрание древних текстов, написанных руками Великих Зверей, я лично себе вообразить не в силах. Торимиты, скорее, разбили бы их вдребезги, черепки растерли в порошок, а порошок тот смешали с солью и развеяли по ветру.

Возможно, я с самого начала был прав, и Гленли позволил мне здесь появиться, так как знал, что в Каджре искать больше нечего. Одним словом, как ни противно писать «я сдаюсь», но… если ты не подбросишь мне убедительной причины продолжать поиски, я, пожалуй, сдаюсь. Ни климат, ни вездесущий в этих краях песок меня при возможности отвлечься на что-либо интересное ничуть не пугают, но до сих пор самой интересной из наших находок остается стена пещеры, где некий торимит жирной черточкой отмечал каждый день своего затворничества. (Кстати сказать, точно подсчитывать их у меня ни времени ни желания не случилось, но ежели на глазок, провел он в этой пещере лет двадцать. Или, по крайней мере, очень хотел, чтобы люди так думали.)

В данный момент я собираюсь на время отступить в Аль-Вахар, где хотя бы имеются бани, и твоего ответа буду ждать там. Пиши поскорее, иначе жалость к себе окончательно победит, и к тому времени, как твои письма доберутся до Ахии, я буду уже в корабельной каюте, по пути назад, в Фальчестер.

С сим остаюсь,

куда грязнее, чем ты способен себе вообразить,

Алан.

Отправитель: Ральф Стэнъярд

Получатель: Кора Фицартур

Минтерский Университет,

Кафедра геологии

22 мессиса

Дорогая мисс Фицартур!

Прошу извинить столь долгую задержку с ответом на ваше письмо от 15 флориса сего года. Должен признаться, вопрос ваш весьма необычен: письма от юных дам относительно доисторических извержений вулканов мы получаем отнюдь не каждый день, однако это не такой уж выстрел наугад, как вы, сдается мне, думаете.