Ирада Нури - Шанталь. Ход королевы [litres]

– Я ищу капитана «Смерча». Если встретите его в этой клоаке, передайте, что его присутствие необходимо в крепости. И еще, – я взглядом указала на сжавшийся в углу тихо всхлипывающий комочек, – девушку я забираю с собой. Мне давно нужна была помощница, и эта как раз подойдет.

Не дожидаясь ответа, я в сопровождении матросов, один из которых бережно помог пострадавшей подняться, направилась к выходу. Здесь мне больше делать нечего, да и Ангус наверняка разослал людей на мои поиски. Но стоило мне только переступить порог, как в спину донеслось: «Ты еще пожалеешь об этом, потаскуха! Я заставлю тебя заплатить за унижение!»

«Помилуйте, разве это было унижением? Вместо того чтобы нарезать мерзавца на ремни, я отпустила его… Минуточку…Как он меня назвал? Потаскуха?!» – развернувшись на каблуках, я вернулась в комнату…

Когда через десять минут мы наконец очутились на свежем воздухе, я с наслаждением вдохнула его полной грудью. Туман в голове начал рассеиваться, головная боль, стискивающая виски, начала проходить. Под взглядами собравшейся внизу толпы, расступившейся при нашем появлении, мы направились к крепости, но, сделав несколько шагов, я все-таки не удержалась и с удовлетворением посмотрела вверх, туда, где из распахнутого настежь окна головой вниз висел человек, которого от падения защищало то, что его ноги были крепко привязаны к карнизу. С кляпом во рту и с огромным наливающимся фонарем под глазом на застывшем от ужаса лице, с которого неоднородно стерлись белила, он сейчас меньше всего напоминал еще недавно сыпавшего угрозами, самоуверенного хозяина борделя.

Пышный парик слетел с его головы и плавно приземлился возле грязной лужи, в которой, довольные жизнью, копошились два перепачканных поросенка. Увидев новую игрушку, они принялись возить ее пятачками из стороны в сторону, к глубокой скорби плешивого господина, наблюдающего за ними сверху, но из-за своего крайне неустойчивого положения не имеющего возможности отобрать у них забаву.

И тут неожиданно раздался смех. Громкий, искренний, который тут же подхватила вся толпа, тычущая пальцами вверх. Люди весело смеялись над тем, кого уже долгое время до смерти боялись. Подмигнув пухлощекому карапузу на руках матери, я, больше не оборачиваясь, продолжила свой путь.

Повеяло ветром перемен, и, кажется, многие были ему только рады.

Новости на острове распространялись с завидной скоростью. Стоило мне только переступить порог цитадели, как на меня тут же набросился мой «пациент»:

– Ты из ума выжила?! – голос Ангуса дрогнул и сорвался на фальцет. Дав знак, чтобы нас оставили наедине, он беспомощно пнул тяжелым сапогом один из стоящих бочонков с мадейрой, и тот беспомощно покатился в другой конец помещения. Возведя очи небесам, шотландец простонал: «Господи, помоги! Эта ненормальная собственными руками роет себе могилу! Ну, вот что мне с тобой делать? Ты хоть понимаешь, глупая девчонка, что натворила?»

Нет, я ничего не понимала. Особенно меня задевало то, что все как один ополчились на меня вместо того, чтобы похвалить за достойный поступок. А собственно, что я такого сделала? Всего лишь наказала обидчика за нанесенное оскорбление. Что же, мне нужно было спустить ему подобную наглость?

– Ангус, по-моему, ты сильно преувеличиваешь. Ну что может мне сделать этот попугай? Ты, кстати, знал, что он держит притон, в котором люди превращаются в животных? Да вы все благодарить меня должны за то, что выполнила работу вместо вас, – я обиженно насупилась, когда в ответ на мои слова шотландец махнул рукой, призывая меня замолчать.

– Бут очень опасный человек. Задумай он отомстить, даже я бессилен буду тебе помочь.

– Но почему? Разве не ты здесь король?

– Эх, кабы все было так… Положение короля очень шаткое, в любой момент может подняться бунт, и меня низложат те, кто еще совсем недавно лизал мне пятки. Если Бут потребует твою голову на блюде, я буду просто обязан ему ее преподнести.

Я раздраженно передернула плечами. Иерархия на Тахмиле была мне непонятной. Каким образом кто-то может угрожать человеку, чья власть априори должна быть абсолютной? Людовику Французскому было всего двадцать три, когда на следующий же день после смерти своего наставника кардинала Мазарини он не побоялся пойти против всех, созвав весь Государственный совет во главе с собственной матерью, и объявить, что отныне намерен править единолично и самостоятельно. Почему же Ангус не может последовать его примеру и защитить себя и свою власть?

У меня были кое-какие соображения по этому поводу, и я собиралась их озвучить, но меня отвлекло появление человека, который с некоторых пор ускользал от меня как угорь.

– А, вот и Патрис. – Довольный тем, что меня отвлекли, Ангус в приветственном жесте подозвал только что вошедшего капитана, который, судя по его понурому виду, был уже в курсе произошедшего: – Иди к нам, дружок, и объясни этой… – он оглядел меня с головы до пят, прикидывая, каким эпитетом наградить, но потом все-таки, видимо, решил не церемониться и продолжил: – Дуре, в какую петлю она сунула свою хорошенькую, но абсолютно пустую голову.

Обрадованная долгожданной встречей я, несмотря на присутствие свидетеля, бросилась было на шею возлюбленному, но он холодно отстранился, вызвав у меня не столько удивление, сколько досаду своим поведением, резко изменившимся с тех самых пор, как я очутилась на острове. Мрачнея с каждой секундой, Патрис, казалось, специально избегал меня с тех пор, и его сегодняшний поступок лишь укрепил меня в предположениях.

– Шан… то есть Роза, – увидев мой предостерегающий взгляд, быстро поправился он, – нам нужно поговорить. Ангус, – обратился он к «рыжему», – ты не будешь против, если мы поговорим где-нибудь в другом месте, наедине?

Ну, конечно же, старый лис не был против. Напротив, он рад был спихнуть с себя ответственность на кого-нибудь другого. В этом был он весь. Неудивительно, что такой король не был по нраву собственным людям. Кому же захочется служить человеку, готовому отречься от тебя в тот самый миг, когда ты нуждаешься в нем больше всего?

Злость на этих двоих росла как на дрожжах, но мне пока еще удавалось контролировать себя и не выдавать того, что было на душе. А на ней, поверьте мне, не было ничего хорошего.

Позволив Патрису себя увести, я последовала за ним длинными коридорами вниз, где, нажав на торчавший в стене рычаг, он открыл путь к скрытому гроту, в глубине которого возле миниатюрного причала нас ждал пришвартованный ялик. Как только я опустилась на сиденье, Патрис взялся за весла, и не прошло и нескольких минут, как мы выплыли из узкого хода в пещеру наружу, где, лавируя между скалами, направились к одному из пустынных островов, входящего в состав Тахмильского архипелага.