Кара Барбьери - Король гоблинов [litres]

Однако никто не мог заставить меня есть с наслаждением, так что я привычно поморщилась, засовывая первую ложку завтрака в рот.

– Боги, что за гадость! – потрясла головой и с трудом подавила желание выполоскать рот, чтобы избавиться от мерзкого вкуса.

Сорен, похоже, пытался перебить горечь с помощью добавочной порции фруктов, но вместо этого в привычном послевкусии теперь ощущался неприятный приторный оттенок.

– Ты не представляешь, насколько меня умиляет это зрелище, – ухмыльнулся возлюбленный, который внимательно наблюдал за мной. Единственный глаз искрился нежностью и весельем. – Прошло больше ста лет, а ты строишь одну и ту же гримасу, пробуя пеммикан.

– Не понимаю, как это вообще можно проглотить! – прошамкала я, с трудом разжимая зубы и отлепляя язык от неба. – Наверное, это какой-то гоблинский секрет.

– Если быть точным, то это мы переняли обычай питаться пеммиканом у людей, – произнес Роуз. – Как раз на такой случай, как наш. Ну, или не на такой, но подобный.

– И я ненавидела эту гадость, еще когда жила в деревне, – проворчала я. – Думаю, даже сырое мясо на вкус лучше.

– Видела я твои попытки есть сырое мясо, Яннеке, – насмешливо фыркнула Диаваль, которая каким-то магическим образом уже почти покончила с завтраком. – Ты умеешь многое, но только не это.

– Ага, и это выглядит так, словно пытаешься скормить годовалому младенцу живого кота, – заметил Сеппо. – И поверьте, я знаю, о чем говорю. Половина братьев и сестер намного младше, так что я помогал запихивать в них еду.

– Какая забавная история, – хмыкнул Роуз.

– Яннеке как-то расплакалась, когда я накормил ее балютом, – с широкой улыбкой сообщил Сорен. – Хотя я сам был виноват: не стоило давать такое блюдо человеку, который провел в Пермафросте всего несколько месяцев.

– Ты заставил меня съесть яйцо с мертвым зародышем утенка внутри под предлогом, что это самое вкусное и изысканное блюдо, – язвительно прокомментировала я. – И при этом считал, что я восприму это с благодарностью?

– Скорее всего, я вообще об этом не подумал, – честно ответил Сорен.

– Ничего страшного, Яннеке, – вступил в беседу Лидиан. – Я тоже не слишком люблю сырое мясо.

В пещере повисла неловкая тишина, тяжелая, точно грозовое облако. Все, кроме самого непрошеного комментатора, сидели с мрачными лицами. Как смел этот негодяй принять участие в дружеском обсуждении, предметом которого являлась я?

– Пора двигаться дальше, – наконец проронила я, закрывая крышкой миску с недоеденным пеммиканом и убирая ее в походный мешок.

Все стали молча собираться, упаковывая вещи, складывая еду и перераспределяя вес поклажи, чтобы ее было легче нести. Сеппо подхватил мой мешок, отдав мне свой, гораздо более легкий. Я нахмурилась, слегка обиженная обменом, и раздраженно посмотрела на полукровку. Неужели он считал меня слишком слабой, чтобы справиться с обычным грузом?

– Ты более важна для этого похода, чем я, – объяснил тот, пожимая плечами. – Если придется уносить ноги, то тебя не должен сдерживать тяжелый вес.

– Спасибо за заботу, Сеппо, – медленно произнесла я, – но ты не менее важен, чем я. Однако для твоего спокойствия все же возьму более легкий мешок.

Когда мы наконец выбрались наружу, нас уже ждал Лидиан, нетерпеливо притопывая ногой. Я только закатила глаза в ответ на его укоризненный взгляд, не слишком беспокоясь о нарушении графика, и спросила:

– Куда дальше?

– Граница идет в том направлении, – Лидиан указал на север. – Будьте осторожны. Лед, по которому мы двинемся, очень тонкий. Я буду выбирать наиболее безопасные участки, так что держитесь за мной, чтобы не утонуть.

Меня накрыло волной злости от его тона опытного проводника: деловитого, собранного, дружелюбного. Как будто сумасшедший гоблин мог претендовать хоть на одно из этих определений! К этому времени я уже поняла, что не все монстры выглядят уродливыми. Самые ужасные чудовища зачастую скрываются за красивой внешностью. И все равно к горлу подкатывала тошнота всякий раз, как Лидиан говорил или двигался. Всякая его попытка казаться нормальным заставляла меня холодеть от страха, будто по спине проползали сотни насекомых. Если не знать, каков этот привлекательный лорд на самом деле, то можно было принять его за обычного гоблина. Я же вовсе не хотела считать его обычным гоблином.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил Сорен, беря меня за руку. – После вчерашней ночи?

– Хорошо, – ответила я, выдохнув облачко пара в морозный воздух. – Я не ранена. К тому же получила ценный урок, что в этом месте действительно опасно.

– Прости, что не сумел помочь тебе как следует, – тихо произнес Сорен.

– Ты буквально вырезал для меня путь бегства. – Я обернулась, чтобы видеть его лицо, и слегка толкнула в плечо. – Не думаю, что можно было сделать что-то еще.

Мне было больно смотреть, как Сорен сомневается в себе. За прошедшую сотню лет я неплохо изучила его поведение, но никогда еще молодой и самоуверенный лорд не выглядел таким растерянным, расстроенным и страдающим от душевной боли. Я положила руку ему на грудь и постаралась сосредоточиться, чтобы призвать исцеляющее золотое свечение, как поступила с ранами на лице, но ничего не произошло.

– Мне кажется, таким образом чувства не излечишь, – с легкой улыбкой сказал Сорен.

– Обещаю, скоро станет легче. – Остальные цепочкой потянулись по проложенной Лидианом тропе, исчезая в тумане. – Идем.

Сорен сделал несколько неловких шагов, затем нашел равновесие и уже увереннее побрел вслед за мной догонять спутников. Когда мы приблизились к ним, Роуз предложил помощь раненому, но тот отказался и продолжил путь в одиночку, хоть иногда и спотыкался на ходу.

– С ним все будет в порядке, – произнес возникший рядом Лидиан, заставив меня подпрыгнуть от неожиданности. – Племянник сильнее, чем какая-то неуверенность в себе.

– Никто не спрашивал твоего мнения, – отрезала я. – Мы слушаем советы лишь по поводу того, как добраться отсюда до места назначения. Не смей комментировать наше поведение или корчить из себя дружелюбного проводника, будто все грехи прощены.

– И все же ты просила рассказать о силах оленя. Думаю, лишь мне под силу дать тебе желанные ответы. Если только среди вашей группы не найдется еще одного гоблина, кого прокляли сводящим с ума всеведением.

Боги, как же меня раздражал наглый голос Лидиана, вызывавший почти непреодолимое желание его ударить. Но сильнее всего задевало, насколько похожими казались интонации на Сорена, когда он пытался кого-то разозлить. Я тут же постаралась отогнать мысль, что возлюбленный имеет нечто общее с моим мучителем.

– Ну так рассказывай. Хватит пытаться вывести меня из равновесия.