Кара Барбьери - Король гоблинов [litres]

Сорен по-прежнему находился слишком далеко для полноценной связи, хотя теперь я уже могла почувствовать исходящие от него волны беспокойства, горя и отчаяния. Другим отправить мысленное послание тоже не получалось. Оставалось молиться, чтобы они не успели уйти далеко от того места, куда я провалилась.

Когда я наконец вынырнула из воды, поверхность которой уже начала затягиваться льдом, хватая ртом морозный воздух, кто-то поспешил мне на помощь и вытащил наружу. Однако это оказался не Сорен. На меня смотрели темные глаза Диаваль, наполненные слезами. Затем я оказалась в ее крепких объятьях.

– Слава богам! Не знаю, как ты сумела выбраться, но благодарю за это всех богов.

Меня начало трясти. Одежда, ресницы и волосы постепенно покрывались инеем.

– Скорее, – встрял Роуз, маячивший неподалеку, – нужны теплые вещи. Признавайтесь, кто захватил запасные.

– У м-м-меня в мешке должна быть еще одна куртка, – стуча зубами, отозвалась я.

– Отлично, – кивнул Розамунд. – Но этого мало. Как насчет носков, штанов, туники? Давайте, ребята, я знаю, что все вы любите приодеться. Сорен, не верю, что у тебя ничего не найдется.

– Да, найдется, – неловко кашлянув, откликнулся король гоблинов. Он до сих пор не отводил взгляда от полыньи, на лице читались муки вины. – Сейчас.

Он скинул мешок с плеча и быстро достал тунику и теплую рубаху, а Диаваль протянула мне пару меховых штанов.

Промокшая одежда к этому моменту уже задубела и покрылась коркой льда, так что подруге пришлось помогать мне избавляться от заскорузлых вещей и тут же натягивать запасные, чтобы холод не успел охватить все тело и проморозить до костей.

Из четверых мужчин только Лидиан стоял ко мне спиной во время переодевания, за что я была ему благодарна. Хотя только отчасти, так как догадывалась, что сделал он это не по доброте душевной, а из-за ощущения неловкости при виде моего искалеченного тела. Хотелось использовать любой шанс, чтобы напомнить мучителю о его преступлениях. Он и должен был чувствовать себя ужасно рядом со мной.

В ту секунду, как ледяной воздух коснулся обнаженной кожи, я задохнулась и едва не потеряла сознание, но тут же оказалась облаченной в запасные вещи. Они были мне велики, и даже штаны невысокой Диаваль висели складками. Но сухая одежда позволяла согреться, и только это имело значение.

– Как ты себя чувствуешь, Яннеке? – с тревогой спросил Сеппо.

– Нормально, – отозвалась я. – Не слишком понимаю, почему, но я правда в порядке.

Меня удивляло поведение Сорена, который отводил взгляд, вжал голову в плечи и только тихо бранился себе под нос. Тогда я потянулась к связующей нас нити и обнаружила, что она превратилась из привычно золотой в темно-синюю, почти черную. Через нее волной хлестало такое отчаяние и самобичевание, что сдавливало грудь. С трудом проталкивая воздух в легкие, я постаралась разобраться с образами, мелькавшими в сознании Сорена слишком быстро, чтобы уловить все. Но чаще всего повторялась одна сцена: я проваливаюсь под лед и скрываюсь в ледяной воде. Стало понятно и направление мыслей. Оскорбления. И все адресованы себе.

Сердце сжималось от желания поговорить с любимым, утешить его, но сначала требовалось покинуть опасный участок. Лед мог не выдержать наш вес.

– Нужно идти дальше, – сказала я.

– Уверена? – уточнила Диаваль. – Точно справишься?

– Не важно, готова она или нет, – поторопил Лидиан. – Нельзя здесь оставаться. Необходимо отыскать убежище. Не следует находиться на открытом пространстве, когда стемнеет.

С этими словами он снова заскользил по тонкому льду. Я двинулась следом, а остальные растянулись в цепочку за моей спиной. Сорен замыкал шествие, еле переставляя ноги. Мне больно было за ним наблюдать.

– Видишь их? – спросил Лидиан, не оборачиваясь.

– Вижу что?

– Посмотри вниз.

Я нахмурилась, услышав приказной тон, но все же опустила глаза и принялась разглядывать насквозь промороженную землю. Завывания ветра и хлопья снега отвлекали меня, так что едва удавалось заметить невидимый купол, о который разбивалась метель.

Но я обратила внимание вовсе не на это, а на кровавый след, похожий на выведенную красной краской длинную линию. Она бежала вперед, свиваясь в затейливые петли, пока не исчезала из виду.

– Значит, это тропа, по которой ты нас ведешь? – уточнила я.

– И теперь ты тоже можешь ее видеть, – кивнул Лидиан. – А если присмотришься, то заметишь, что тонкие линии тянутся повсюду: от тебя, от членов группы, от деревьев и кустов, даже от камней.

– Вокруг нет ни деревьев, ни кустов, ни даже камней, – проворчала я из чувства противоречия.

– Ты поняла, что я хотел сказать. Ты видишь эти следы. Каждый означает путь, судьбу, которая может произойти, а может и не произойти. Ты не сумеешь пройти по этим тропам, если только они не пересекаются с твоей. И не узнаешь, что произойдет, пока не окажешься на распутье. Ну, или если не будешь проклята всеведением, как я. – Лидиан вздохнул и покачал головой. – Я и сам предпочел бы не знать, но что есть, то есть.

Я ругалась про себя, пока мы в полной тишине преодолевали последний отрезок опасного участка. Впереди уже стеной клубился туман, который не позволял что-то рассмотреть. Под ногами вместо гладкого льда захрустели сугробы, а танцующие на ветру снежинки переливались в воздухе всеми цветами радуги. Солнце уже клонилось к горизонту, а мы все не достигли надежной поверхности, делая каждый шаг осторожно, словно крались по пещере спящего линдворма. От напряжения болели мышцы. Мне отчаянно хотелось пробежать последние несколько метров вместо того, чтобы еле-еле плестись. Однако замедленные, осторожные движения уже доказали свою эффективность на тонком льду.

Наконец Лидиан остановился и повернулся к нам. Я с облегчением выдохнула.

– Здесь заканчивается опасный участок. Не исключено, что попадутся и другие. Но пока можно идти спокойно. – Он прислонил ладонь козырьком ко лбу, загораживая глаза от лучей заходящего солнца, и вгляделся в даль туда, откуда мы пришли. – Отличная новость: мы преодолели ненадежный отрезок пути довольно быстро.

– А богиня смерти не может отправить за нами следом своих монстров? – спросила Диаваль.

– Скорее всего, уже отправила. Либо выжидает, не умрем ли мы сами. Нифльхейм – крайне опасное место, и она это знает. Чем ниже мнение Хель о нас, тем лучше. Но даже если она пошлет кого-то, охотники сумеют нагнать нашу группу не раньше, чем через день. Или чуть меньше. Зависит от того, сколько времени мы потратили впустую в ожидании, когда же всплывет Яннеке. И от того, какое существо окажется в роли преследователя.

– Вот только не надо обвинять меня в задержке, – прорычала я.