Максим Майнер - Норвуд [litres]

Я не понимал, при чем здесь кулинария, но слушал внимательно.

– Так вот… – Девушка отмахнулась от назойливого комара. – С виду они получаются одинаковыми, но внутри абсолютно разные, понимаешь? Так и здесь – то, что было на поляне, похоже на скверну, но у него другое наполнение, что ли…

Не могу сказать, что съедобный пример привнес ясности, но я все равно кивнул, чтобы не расстраивать Френсис. В конце концов, речь идет о таких вещах, которые трудно объяснить словами.

В общем-то, все уже было сказано, и мы пошли обратно в деревню – не стоило заставлять интерфектора ждать. На этот раз я как-то не очень удобно держал в руках оружие и на выходе из леса выронил сразу несколько болтов. Наклонившись, чтобы их поднять, краем глаза заметил кое-какую странность – в густом кустарнике на мгновение будто вспыхнул и сразу погас язычок пламени.

Руки похолодели, и я стал всматриваться в переплетение ветвей, ожидая новой вспышки. Миг-другой ничего не происходило, и я уже начал было надеяться, что мне просто показалось, но зря – стоило чуть-чуть отвернуть голову, как ярко-рыжее пламя снова мигнуло между зеленых листьев.

– Ты чего, малыш? – Опаленная стояла позади меня и не могла ничего видеть.

Я не ответил, но зато натянул тетиву и вложил болт – пусть наконечник самый обычный, но это в любом случае лучше, чем ничего.

Деревья зашумели и закачались сильнее, а к шелесту крон присоединился треск, похожий на тот, с которым огонь пожирает сухие поленья. Запах дыма стал будто бы гуще, но, возможно, мне это просто чудилось.

– Да что случилось-то? – В голосе девушки слышалось волнение.

Не зная, что сказать, я продолжал напряженно смотреть на опушку леса. Может, мне все-таки привиделось?

Выждав еще несколько мгновений и опустив наконец арбалет, я хотел было уже повернуться к Френсис, когда снова раздался треск, и из кустов выбрался крупный рыжий лис. Стало смешно – похоже, за всполохи огня я принял его роскошную шубку. Правильно говорят, что у страха глаза велики.

– Какой красивый! – прошептала Френсис, тоже заприметившая хищника. – Не вздумай стрелять!

– И не собирался, – так же негромко, чтобы не спугнуть животное, ответил я.

Никогда не испытывал желания убивать зверей, хотя мои сверстники извели немало кошек во время своих «игр». Да и не попал бы я, скорее всего, даже реши вдруг попробовать – нас разделяло не меньше тридцати шагов.

Лис же, видимо, посчитав, что уже достаточно порадовал случайных зрителей, махнул хвостом и, посмотрев напоследок прямо мне в глаза, скрылся между деревьями.

Один короткий взгляд, но меня как будто ударили по голове – в ушах забили барабаны, а перед взором заплясали искорки.

– Согласие неизбежно, – раздалось прямо внутри черепа.

Колени подкосились, и на ногах удалось устоять только чудом.

– Ты слышала? – Голос слегка подрагивал, но я все же держал себя в руках.

– Что? – Френсис с улыбкой наблюдала за удаляющимся зверем и явно ничего не понимала.

Ну а я не стал ей ничего говорить – ни к чему это.

Однако этот Инис, похоже, решил насесть на меня всерьез – теперь-то, после разговора с Опаленной и встречи с лисом, никаких сомнений в реальности происходящего быть уже не могло. И пусть я не верил в богов, но заниматься самообманом глупо – так и отец мой всегда говорил.

– Ну как? – спросил у меня господин Глен, когда мы с Френсис вернулись к дому старосты.

Я не сразу понял, что интерфектор хочет узнать, и на миг даже показалось, что он как-то обо всем догадался, но через мгновение до меня дошло.

– На двадцать шагов бьет, – ответил я, тряхнув арбалетом.

Во дворе собрались все бывшие пленники, и даже мастер-кузнец выбрался из дома и сидел сейчас на крылечке, вытянув раненую ногу.

Я коротко сообщил людям о предложении старосты, которое все восприняли без особенного воодушевления – сказались вынужденное сидение в сарае, принудительная постройка частокола и попытка сожжения на костре.

Однако увечье господина Вардена диктовало свое, да и остальным идти оказалось некуда, поэтому можно было не сомневаться, что в ближайшее время деревенские без гостей не останутся.

– Гляди, дружок… – Френсис с прищуром смотрела на старосту, который от страха прижался к бревенчатой стене соседнего дома. – Если я почувствую, что с этими людьми случилось плохое – а я почувствую, поверь, – ты снова разучишься дышать… Понял?

Ответить мужичок ничего не мог и только мелко тряс головой, закусив губу. Не думаю, что он решится на какую-нибудь подлость. Да и зачем теперь? Старуха-подстрекательница мертва, а кто-то другой вряд ли знает нужный ритуал.

Долгого прощания не было – все ограничились кивками, короткими пожеланиями удачи в дороге да напутственными взмахами рук. Разве что Золька не выдержала и разревелась в два ручья, требуя непременно взять ее с собой, но Жатэнэ быстро успокоила девчушку, а мы наконец-то вышли за околицу.

Воздух теплел с каждым мгновением, и уже совсем скоро я скинул кафтан, оставшись в одной рубахе. Клинок, висевший на поясе, при ходьбе постукивал по ноге, а арбалет оттягивал руки, и поэтому его пришлось закрепить у седла – чтобы не мешался.

Разговаривать не хотелось – все глазели по сторонам, ведь в прошлый раз мы проходили здесь побитые и в компании пленивших нас крестьян, так что тогда было не до любований окрестностями. А сейчас и делать-то больше нечего.

По правую руку от слегка петляющей дорожки виднелись невысокие холмы, между которыми ютились возделанные поля, аккуратные сады, небольшие деревеньки и просто отдельные домики. По левую – шумела река, довольно быстрая в этом месте.

Вот так, не особенно торопясь, под размеренный перестук копыт, к полудню мы практически добрались до того места, где в прошлый раз переправлялись через брод. И здесь-то нам впервые за все время повстречались люди.

Пара мужичков в длинных рубахах и закатанных по колено штанах, поругиваясь, тянули что-то из прибрежных камышей деревянными баграми. Один – высоченный и заросший бородой по самые брови, другой, наоборот, – низенький и коротко, но очень неровно остриженный.

Чуть поодаль, с топором в руках, стоял третий, среднего роста, и внимательно глядел за товарищами, иногда напряженно смахивая со лба слипшиеся от пота волосы. Одет он был примерно так же – по-простому, однако глаз сразу цеплялся за роскошный красный пояс, богато украшенный блестевшими на солнце желтыми нашлепками.

Наконец двое с баграми совладали со своей добычей и вытащили на берег вяло трепыхавшегося мертвяка. Судя по длинному платью и зеленому от тины чепчику, когда-то это существо было женщиной, но сейчас опознать ее не представлялось возможным – от воды тело разбухло, а лицо опутали волосы и водоросли.