Дилан Фэрроу - Безмолвные [litres]

Истина начинает проявляться: все возвращается к Книге дней.

Я жду, пока в замке воцарится тишина, прежде чем пойти к развалинам. Пока я иду по извилистым лабиринтам коридоров, в моей голове крутится разговор с Кеннан.

Знает ли она о Книге дней?

Пыталась ли найти ее?

Следующая мысль: не она ли вызвала обрушение башни? Могла ли она искать книгу, когда это случилось?

Чувство поглощает меня, как жар далекого пламени, – я приближаюсь к чему-то. Я чувствую, как истина мерцает на моей коже, но я еще не вижу ее.

Я прохожу мимо выхода, который ведет к водопаду, самому дальнему, который я когда-либо видела, и оказываюсь на неизведанной территории.

Я роюсь в кармане, вытаскивая крошечную катушку темной нити, которая имитирует цвет земли. Я быстро привязываю один конец к резьбе у земли и немного расслабляюсь, прежде чем идти вперед. Если я не буду натягивать нить, никто никогда ее не увидит.

Надеюсь, я не заблужусь.

Несколько тяжелых шагов пронзают тишину. Мое тело застывает от страха. Я напрягаю слух. Шаги и… пение?

Кто-то поет очень, очень плохо. Я съеживаюсь, когда далекий голос срывается на высокой ноте. Что-то подсказывает, что я нашла сержанта Кимбла.

Я убеждаюсь, что нить ослаблена, и скольжу в тень, выглядывая из-за угла.

Два стражника стоят перед черными коваными воротами, защищающими вход в большую пещеру. Дородный охранник, который, как я полагаю, и есть сержант Кимбл, мучительно фальшиво напевает. Его спутник стоит рядом, потирая виски под шлемом и морщась.

Я считаю секунды про себя. Если те охранники были правы, их смена должна была смениться в течение нескольких минут.

Наконец сержант Кимбл заканчивает свою песню и оценивающе смотрит на товарища. На его лице появляется выражение ожидания. Его напарник медленно убирает руки с висков, словно удивляясь тишине.

– Так вот как ты оцениваешь музыкальный талант своего старшего офицера, Абернети? – сержант Кимбл толкает локтем своего спутника.

– Это так… очень хорошо, сэр, – кротко отвечает другой охранник. Похвала, кажется, успокаивает Кимбла, – но я думаю, что на сегодня мы закончили.

– Жаль, акустика здесь поистине бесподобна.

– Действительно, – другой охранник уводит сержанта от ворот.

Когда их шаги замолкают вдали, я быстро подхожу и нажимаю на задвижку, но ворота не поддаются.

– Конечно, заперто, – бормочу я себе под нос. Я хватаюсь за железные прутья и в отчаянии трясу.

Шаги. Следующая смена уже в пути.

Я делаю глубокий вдох и пытаюсь ощутить себя в окружающей обстановке, как это было на пустошах. Но я не могу сосредоточиться, грохот сердца отвлекает. Приближаются охранники.

– Откройся, – быстро бормочу я, мои руки дрожат, теплое чувство быстро исчезает. Катушка с нитками выскальзывает из кармана и со звоном падает на землю. Мой голос дрожит. Благословение не удалось.

– Ты это слышала? – спрашивает голос в отдалении.

Если я сейчас не сдвинусь с места, все будет напрасно. Меня бросает в дрожь оттого, что я снова окажусь в лазарете. Или еще хуже. Каково будет наказание за то, что бард слишком часто сует свой нос туда, куда не следует?

– Откройся! – ничего.

Я делаю несколько шагов от ворот, сжимая кулаки и отпуская их.

Это нормально, если иногда нужно остановиться и подышать. Голос Равода звучит мягко и успокаивающе, несмотря на приступ паники.

Моя нога цепляется за нитку, и я обматываю ее на руку, сжимая так крепко, что костяшки пальцев побелели. Я закрываю глаза и сжимаю челюсти сильно, как только могу, вцепившись в щеколду. Я сосредотачиваюсь на укусе, который напоминает мне о Кеннан, ударе перчаток по моей щеке.

Я натягиваю нитку все туже и туже, представляя, что замок у меня в руках, а металл так погнулся, что больше не может держаться.

– Открывайся, – нить врезается мне в кожу. Я сжимаю пальцы, глядя на тонкую красную полоску, которая просачивается через них.

Лязг металла заставляет мои глаза вспыхнуть. Замок искорежен, как будто его растянули в стороны. Раздается щелчок, и ручка опускается. Я врываюсь в ворота, бесшумно закрывая их за собой.

Из темноты на другой стороне я вижу, как замок возвращается к нормальному состоянию, когда благословение затихает. К тому времени, как появляются охранники, меня как будто и не было.

От вида обломков рухнувшей башни у меня перехватывает дыхание. Каждый мой шаг грозит ослабить поврежденную структуру.

Я ухитряюсь зажечь один из факелов у входа, который заливает все вокруг скудным светом. Мусор усеивает пол, большая часть потолка провалилась, и тонкий слой пыли осел повсюду.

И все же, увидев все собственными глазами, я не могу избавиться от своих подозрений. Здесь что-то скрывается. Так и должно быть.

Я начинаю осторожно прочесывать завалы, пытаясь обнаружить что-нибудь необычное. В основном я вижу только личные вещи. Подарки на память.

Конечно, ничего даже отдаленно похожего на Книгу дней. Возможно, для начала это было бы слишком легко.

Мои мысли блуждают, пока я продолжаю поиски в куче обломков. Одного благословения недостаточно. Не сейчас, когда вокруг столько всего. Слова Кеннан вызывают беспокойство. Не только очистить эти земли от болезни, но и сделать так, чтобы ее никогда больше не было. Я попыталась добраться до этого, и, возможно, потерпела неудачу, но не в следующий раз.

Я вспоминаю Мадса, Фиону, маму и свой дом в Астре. Непосильную работу, которую мы выполняли, чтобы удовлетворить требования бардов, доказать, что мы достойны.

Мы были проклятием для этой великой нации. Или нам напоминали об этом при каждом удобном случае.

Я прислоняюсь к потрескавшейся стене. Не только Астра страдает. Все, кто живет в Монтане.

Так вот почему Катал хочет получить Книгу дней? Чтобы исправить то, что было разрушено?

Это ткань, на которой формируется вся реальность… Голос Катала эхом отдается в моей голове.

Я поворачиваюсь на сто восемьдесят градусов, чтобы расчистить себе путь, мысли путаются. Если вся реальность написана на этих страницах, можно ли ее изменить? Может ли кто-то воплотить в реальность то, чего раньше не было?

Или написать кому-нибудь в ответ?

Лицо Ма вспыхивает в моей памяти, и непрошеные слезы щиплют уголки глаз.

– Прекрати, Шай, – шепчу я, – по одному вопросу зараз. Сосредоточься.

Катал хочет, чтобы книга не попала в чужие руки. Я хочу, чтобы сейчас появился Катал и успокоил меня, как он всегда это делает.

Но проходят минуты в темных развалинах, а я все еще одна.

Я добралась до другой стороны разрушенного крыла, но мои поиски ничего не дали. Я машинально провожу по щекам, как делала в детстве, когда пыталась стереть веснушки. Мои плечи опускаются, когда горечь наполняет рот.