Дилан Фэрроу - Безмолвные [litres]

Здесь ничего нет.

Подавленная, я пробираюсь обратно. Обратный путь кажется короче. Маленькая милость.

Обходя упавшую балку, я ловлю краем глаза сияние. Наклонив голову, я изучаю его источник.

Этой двери раньше не было, не так ли? Я тру глаза, убежденная, что мне мерещится. Но я бы заметила такую дверь. Она простая и деревянная, почти как дверь моего дома в Астре… Ничего похожего на богато украшенные позолоченные декорации, к которым я привыкла в замке.

И я определенно заметила бы бледно-голубой свет, исходящий из-под нее.

Я подхожу ближе, провожу рукой по поверхности дерева. Оно твердое. И она все еще здесь несколько мгновений спустя, так что это не благословение. Это что-то совсем другое.

Я дергаю дверную ручку, и она легко поворачивается. Прежде чем я успеваю прислушаться к голосу здравого смысла, я вхожу в открытую дверь.

Рев водопада приветствует меня

Это не может быть правдой. Как я оказалась в пещере с водопадом? Так же невозможно, как солнечный свет, льющийся сквозь бурлящую воду.

Но вот оно. Прямо передо мной.

Я разворачиваюсь, протягиваю руку к двери, но пальцы касаются только грубо обтесанного камня, преграждающего мне путь. Дверь полностью исчезла.

Я так устала от превращений, что схожу с ума. Я закрываю глаза.

Но что, если мой разум не играет со мной злую шутку? Что, если это все-таки скрытый путь к Книге дней?

Я подозрительно смотрю на водопад, прежде чем подойти ближе.

У нашего дара есть пределы… но за этими пределами существует возможность. Знания. Решения… Сила. Я слышу голос Кеннан, будто она стоит рядом со мной, но когда я оглядываюсь, я так же одна в пещере, как и раньше.

Возможно, это не Кеннан сейчас говорит со мной.

Рев водопада приветствует меня.

Я сосредотачиваюсь и удерживаю свои мысли от того, чтобы обрушиться, как водопад передо мной. Какая бы сила здесь ни работала, она отличается от всего, с чем я сталкивалась раньше.

Но, может быть, она просто что-то похожее. Я помню, как впервые оказалась здесь – с Кеннан. То, как она потягивала свой чай, когда мешала мне своим контрблагословением. Я сужаю глаза и делаю шаг вперед. Не отвлекаясь, я направляю свое внимание на течение. Используя пальцы как проводник, я очень тихо бормочу.

Трепет тепла проносится сквозь меня, когда вода повинуется приказу, разделяясь в центре, как занавес. Но вместо скалы он открывает остальную часть прохода.

Я стараюсь не упасть, когда иду к нему. Пещера заканчивается серией ступеней, ведущих к точной копии стрельбища. Заряженный арбалет, зеркало и мишень выстроились в линию, как будто ожидая меня.

Мое обучение. Может быть, это и есть истинная цель теста? Найти кого-то, кто мог бы ориентироваться здесь?

Неужели Катал все спланировал? Так вот к чему он меня готовил? Кеннан, должно быть, пыталась мешать мне, чтобы она могла добраться сюда первой.

Я взваливаю арбалет на руки, слегка напрягаясь под его тяжестью. Я стала сильнее, чем тогда, когда впервые появилась в замке. Я чувствую прилив уверенности, которой мне так не хватало в первый раз, когда я попыталась бросить себе этот вызов.

Я делаю глубокий вдох и сосредотачиваюсь на зеркале.

– Исчезни, – тихо бормочу я, нажимая на спусковой крючок. Засов отлетает, и я отступаю на два шага назад, но не отрываю взгляда от своего отражения. Оно на мгновение исчезает из реальности. Ровно настолько, чтобы болт прошел насквозь.

Когда зеркало появляется снова, я слышу удовлетворительный звук бьющейся за ним мишени.

Я подхожу к дальнему краю стрельбища, чтобы осмотреть свою работу. Болт торчит из верхнего края мишени. Еще чуть-чуть – и я бы промахнулась.

За мишенью появилась еще одна дверь, точно такая же, как в развалинах.

Чувствуя себя увереннее, я толкаю дверь. Желудок сжимается, когда меня окутывает слишком знакомый запах.

Смерть. Теперь я узнаю ее запах где угодно.

Замок исчез. Я стою у себя дома, в Астре. У моих ног лежит тело мамы, разбитое и окровавленное. Нет никакого света, кроме свечения золотого кинжала в ее груди.

Ма.

Я в ужасе качаю головой, делая шаг назад, потом еще один. Это не может быть правдой.

– Это никогда не было частью моего обучения! – я кричу, как будто отрицание заставит все исчезнуть.

Никто не отвечает.

Каждый мускул в моем теле дрожит. Мама умерла. Невозможно, чтобы она была здесь.

Но каждый раз, когда я моргаю, вот она, разбитая на полу. Ее остекленевшие глаза остановились на чем-то над ней. Я не могу этого вынести. Я не могу смотреть ей в лицо.

Я бросаюсь к двери, но ее уже нет.

Я бегу вдоль стен комнаты, ища выход, но все окна исчезли. Независимо от того, куда я поворачиваюсь, комната переориентируется так, что я оказываюсь лицом к телу в центре, так же, как и в моей памяти.

– Стой! – я выплескиваю всю свою ярость, разочарование, страх и отчаяние в благословение. Ничего не происходит.

– Дверь!

Нет ответа.

– Что угодно! – я стучу по стенам. У меня голова идет кругом. Я не могу дышать. Я вижу лишь, как бегу, падаю в мягкую грязь, оползень покрывает все.

Маленькие точки плавают в углах моего поля зрения. Я сейчас упаду в обморок.

Я должна восстановить контроль. Это невыполнимая задача, запах, вид и тишина врезаются в меня. Я задыхаюсь от собственного дыхания, мое лицо залито слезами.

– Это не по-настоящему, – говорю я, – всего лишь иллюзия.

Мое обучение требовало благословений, чтобы преодолеть препятствия, с которыми я столкнулась. Это место должно работать по тому же принципу.

Я должна держать себя в руках, чтобы не стать жертвой собственной слабости.

Мне нужно попробовать что-то еще.

Сглотнув комок в горле, я заставляю себя приблизиться к телу, к Ма, пока не оказываюсь прямо перед ней. Я медленно опускаюсь на колени.

И кладу руки на рукоять кинжала, вытаскиваю его. Руки дрожат, когда я отбрасываю его в сторону.

Когда я снова смотрю на маму, ее глаза открыты. Она жива. Я ахаю.

Нет. Это все еще только иллюзия.

Она выжидающе смотрит на меня. У меня дрожит челюсть. Я жажду прикоснуться к ней, заключить в объятия. В ее глазах горит огонь, и я знаю, чего она хочет, но не уверена, что смогу заставить себя сказать это.

Ее рука в моей. Холодная, но твердая. Я всхлипываю, крепко сжимая ее, прижимая костяшки пальцев к своему лбу, и слезы текут из моих глаз.

Легкая ободряющая улыбка тронула уголок ее рта, и она кивает мне. Скажи это, говорят мне ее глаза. Все нормально.

Не отводя от нее взгляда, я направляю свою энергию на благословение.

– Отдыхай с миром, – шепчу я ей в волосы. Я целую ее голову один раз и нежно укладываю обратно, приглаживая волосы, чтобы они аккуратно лежали под ней, – я люблю тебя, мама, – я сжимаю ее руку, когда ее глаза закрываются. Я держу ее, не смея моргнуть. Я впитываю каждую секунду ее жизни, пока она не обмякнет в моих объятиях, ее последнее объятие, ее способ сказать «Прощай, Шай», и затем она скользит в эфир.