Мишель Пейвер - Клятва мстителя [= Клятвопреступник] [litres]

Выдохнув от облегчения, Ренн опустилась на колени посреди папоротника и чистотела. На земле рядом с ее рукой лежал небесно-голубой осколок скорлупы от яйца, который вытолкнул из гнезда недавно вылупившийся птенец дрозда. На бревне сквозь мох храбро пробился росток высотой с ее большой палец.

Лес вечен, подумала Ренн, ничто не может его одолеть.

Но реки нигде не было видно. Ренн, надеясь услышать журчание воды, пошла дальше.

Она остановилась перед горой поваленных бурей высоких сосен. Выкорчеванные с корнями мертвые деревья лежали крест-накрест и не давали пройти дальше. Надо было развернуться и пойти обратно – так всегда следует поступать, если заблудишься. Но Ренн даже думать не могла о том, чтобы вернуться на выгоревшие земли.

Сосны не желали пускать ее на свое кладбище. Их мшистые стволы норовили сбросить ее, ветки кололи, как копья. Ренн с огромным трудом перебралась на противоположную сторону и снова оказалась среди живых дубов и лип.

Но эти деревья тоже не желали видеть ее на своей земле. Лица из сморщенной коры зло провожали ее взглядами, пальцы-ветки цеплялись за волосы. Некоторые стволы были полыми. Ренн с ужасом представила, каково оказаться внутри, и поспешила дальше.

Ветер усилился, он швырял пепел ей в лицо, перехватывал дыхание. Ренн закашлялась, согнулась пополам и, облокотившись рукой на дерево, почувствовала под пальцами чьи-то глаза.

Она вскрикнула и отдернула руку.

Да, это были глаза. В стволе дерева были вырезаны злобные красные глаза и квадратный рот с настоящими человеческими зубами.

Ренн никогда ничего подобного не видела. Она догадалась, что это сделали, чтобы дать голос духу дерева. Но зачем давать дереву зубы?

Она с опаской огляделась по сторонам. Липы, крапива, разбросанные тут и там валуны.

Пошла дальше, а когда оглянулась, заметила, что деревья переместились. Они стояли гораздо ближе к валуну, Ренн была в этом уверена, а теперь как будто разошлись в стороны.

Ренн побежала.

Корень подвернулся под ногу, Ренн упала и оказалась лицом к лицу еще с одной маской на стволе дерева. Глаза маски были закрыты, а лицо заросло лишайником.

Ренн, задыхаясь, встала на ноги. Глаза открылись. От ствола отделились руки из коры и потянулись к Ренн, как будто хотели ее схватить. Она завизжала и бросилась прочь.

Слева от дерева отделилось еще одно существо из коры. Потом еще одно. И еще. Люди из коры окружали Ренн, тянулись к ней изборожденными глубокими морщинами руками, у них были пустые, потрескавшиеся лица.

Ренн бежала, топор постукивал ее по бедру, она на бегу вытащила его из-за пояса, хотя понимала, что не осмелится пустить его в ход.

В горле першило от учащенного дыхания. Медленно, словно в кошмарном сне, Ренн брела через груды сухих листьев. Спотыкаясь, поднялась по склону и оказалась еще на одном кладбище деревьев. Она перепрыгивала с одного поваленного ствола на другой, а люди из коры, не издавая ни звука, преследовали ее, как огонь.

Что-то схватило ее за плечо и потянуло назад. Это лук зацепился за ветку. Ренн замешкалась, пытаясь его отцепить, и тут руки из коры схватили ее и потянули на землю.

– Куда вы меня ведете? – спросила Ренн.

Древесные люди хранили молчание.

– Прошу вас. Почему вы не отвечаете? Что я сделала?

Один из них ткнул Ренн копьем, она не стала провоцировать его на второй удар.

Весь день она шла в толпе молчаливых охотников. Они отобрали у нее оружие, но больше не трогали. У Ренн было такое чувство, что они считают ее нечистой.

Она тщетно умоляла дать ей воды, но на нее не обращали внимания. Ренн, пошатываясь, шла сквозь туман жажды и лес ядовитых копий.

Она не понимала, где находится. Большой пожар не дотянулся до этой части Леса, но запах гари висел в воздухе, а значит, выжженная земля была недалеко.

Судя по зеленым повязкам на головах пленителей и по их амулетам из рога, это были люди из племени Зубра, но Ренн в мыслях называла их древесными людьми. Их одежда была сплетена из желтовато-коричневого подкорья дуба, а в мочки ушей продеты колечки из коры. Свои бритые черепа и бороды древесные люди обмазывали желтой глиной, чтобы они были похожи на кору и спутанные корни. Но в отличие от Зубров, которых Ренн видела на месте встречи племен, древесные люди не остановились на простой маскировке. Они резали свою плоть, чтобы она тоже была похожа на кору, уродовали неровными шрамами руки и лица.

Ренн немного знала о таких шрамах. У некоторых людей из ее племени, в том числе и у Фин-Кединна, на руках были шрамы в форме перевернутой молнии. Их вырезали, чтобы отпугивать демонов, и вырезать их было очень больно. Разрезав кожу осколком кремня, в рану втирали пасту из пепла и лишайника, после чего руку туго перевязывали. Ренн представила, каково это – резать свое лицо, и ей стало дурно.

Они дошли до следующего ручья, и Ренн снова стала умолять дать ей попить. Охотники просто смотрели на нее пустыми глазами. «Не пить».

К сумеркам они наконец добрались до стоянки. У Ренн от жажды начала кружиться голова.

Стоянка Зубров располагалась в лощине, которую охраняла неспящая ель. Тлеющие узловатые ветки источали дымный оранжевый свет и древесную кровь, от которых резало глаза. Центральную сосну окружали приземистые укрытия из березовой коры. Возле каждого укрытия возвышалась похожая на гнездо огромных жуков горка щитов и был разожжен костер.

Со ствола сосны свисал рогатый череп зубра. Под ним несколько молчаливых детей плели бечевки из сваленных в кучу размятых еловых корней. Все без выражения смотрели на Ренн. И у всех лица были изрезаны, как у взрослых, на некоторых шрамах еще виднелась засохшая кровь.

Ренн не заметила никого, кто походил бы на вождя или колдуна, но поняла, что не все на стоянке – Зубры. Там были люди с черными косами – одна коса у мужчин, две у женщин, – без шрамов на лицах, присыпанных красноватым порошком из подкорья сосны. Вообще-то, у них все было окрашено в красный цвет: губы, пробор волос, даже ногти. Женщины носили простую одежду из оленьих шкур, но у мужчин были очень красивые пояса из черного и золотистого меха. Племя Рыси.

И Зубры, и Рыси смотрели на Ренн равнодушно, они не знали жалости.

Стражи Ренн уселись на корточки возле кострищ, чтобы окурить себя дымом. Ренн тоже подтолкнули к костру, словно для того, чтобы ее очистить, а потом подтащили к сосне и силой заставили встать на колени.

Из укрытий вышли женщины. Их лица, как и лица мужчин, были изрезаны шрамами, но их вымазанные глиной головы были вдобавок утыканы маленькими ольховыми шишками. И они носили длинные подпоясанные рубахи, а штанов не носили.