Николай Грошев - Сын славного города [СИ]

Логран тоже встал в строй — всё равно делать нечего. Есть не хочется, спать тоже. Неплохая разминка в принципе, почему бы и нет?

Урок начался, и вскоре послышались глухие удары и стоны и вскрики — не научатся. Сегодня они пойдут спать все в синяках. И завтра и через два дня и через неделю тоже.

Ещё не скоро они смогут уйти с такого урока, с парой ушибов на своих телах.

Ему достался слабый напарник — неповоротливый, черноволосый паренёк, с живыми, даже яркими глазами. Что говорило об одном — он тут не первый день уж точно, скорее уж с год…

Год.

А ведь он тут уже так давно…

— Логран! — Рявкнул воин-учитель.

— А? — Отозвался Логран, и палка врезалась ему в плечо. Он с удивлением посмотрел на своё плечо, на мальчика с палкой, удивлённо моргнул — это был уже не первый удар, который он пропустил, ошарашенный нежданной мыслью. Странно, но он почти ничего не почувствовал.

Наверное, этот хлипковатый мальчик, просто слишком слабый или слишком уставший. Но это ничего — продержится ещё немного и станет легче.

Логран увернулся от тычка палкой в лицо — этого нельзя было делать, но жаловаться, что его обижает малец, он конечно не станет. А воин-учитель ничего не заметил или, скорее всего, сделал вид, что не заметил. Мальчик бил, он уворачивался, иногда всё же получая удары — в такие моменты, черноволосый мальчик радостно улыбался. Радостно и вымученно. Ещё немного и вес палки окажется для него неподъёмным, он грохнется вслед за своим ударом — Логран не сомневался, сам не раз так падал, а потом долго не мог подняться.

— Не махай так сильно. Нужно быстро, и всё. Так ты выдохнешься. — Сказал он тихо и мальчик покраснел до корней волос, а в его глазах вспыхнули и обида и злость одновременно.

— Я сам знаю! — Пискнул мальчик.

— Как хочешь, мы с тобой не враги.

— Заткнись! — Крикнул парнишка и так сильно ударил, что промахнулся — даже уворачиваться не потребовалось, палку повело, парень грохнулся к его ногам и сосредоточенно пыхтя, попытался подняться. Получалось у него плохо. Настолько, что встать он не сумел, зато рухнул обратно и расквасил нос о собственную палку.

Парень сел на землю, сел с большим трудом. Лицо его скривилось, казалось от боли. Он попытался подняться снова, но ничего не вышло.

— Ну и что ты расселся? — Рыкнул воин-учитель. — Пописать решил? Тут понятно что сидя, вижу и так, стоя тебе неудобно будет, ноги сильно расщеперить придётся. Но ты девочка не в том месте села — гадить нужно там. — Воин показал пальцем в сторону города. Мальчики вокруг, разродились злыми смешками. Кто-то предложил всё-таки убедиться, что это точно девочка, спустив с неё штаны и рубаху — а то вдруг это просто мальчик, у которого неожиданно прямо из души выросло то, что воин-учитель назвал в начале урока и то, что могло у девочки вырасти снизу.

Насмешки сыпались одна за другой. Логран просто стоял на месте и смотрел вперёд, почти не слушая, почти не обращая внимания. Он думал о том, что бы ему съесть? Кухня Малого города, всегда полна, если хочется чего-то особого, всегда можно попросить, и если этого нет, то будет в следующий раз, через неделю или две, а когда и на следующий день. Ничего эдакого, придумать не смог — почему-то, хотелось только хорошо поджаренного мяса. С солью. С ней особенно вкусно, прежде соль ему не часто доводилось пробовать, а тут — сколько хочешь, хоть ложкой её ешь.

Краем глаза он заметил, как мальцы в этой группе, потихоньку сбиваются в кучку — их сбивает в эту кучку страх перед тем, что происходит. Они не насмехаются над черноволосым мальчиком, они просто ждут. И зря — пока мальчика засыпают насмешками, пока градус этого издевательства не падает, они все могут просто стоять, они могут передохнуть. Пока они этого не понимают, а когда поймут, в этом уже не будет нужды. Логран понял, что ему надоело стоять — если урок не будет продолжен, он пойдёт в столовую и поест. Но уходить пока не хотелось — разогретые мышцы, словно бы гудели изнутри, им нужна была хотя бы небольшая разминка.

Он посмотрел на мальчика, уже не пытавшегося подняться, лишь смотревшего вокруг затравленным взглядом. Вот воин-учитель отвесил ему пинка, и мальчика бросило носом в пол.

Бедняга сел и…

Логран поморщился от отвращения и объявил, что пошёл есть.

Он шёл к городу, а за его спиной, размазывая слёзы по лицу, горько плакал черноволосый мальчик, так отчаянно махавший своим копьём…

На следующий день он снова его увидел, это мальчика, плакавшего от бессилия и обиды.

Плакавшего снова. В этот раз молча, без рыданий и смешных рожиц. У него просто текли слёзы по щекам. А мальчики чуть ли не со всего двора, осыпали его вполне уместными шутками.

Собственно Логран, редко принимавший участие в подобных вещах, не смог удержаться от смеха и пары едких замечаний.

Черноволосому пареньку в тот день повезло, внимание мальчиков переключилось в иную сторону. Парнишка с облегчением выдохнул — зря. Это лишь краткая отстрочка. Дальше будет гораздо, гораздо хуже. И так будет до тех пор, пока плакса не сможет доказать свою силу или свою принадлежность к земле, своей скоропостижной смертью.

Смех и шуточки стихли, взоры ребят обратились к стенам зданий Малого города.

Горько плакавший мальчик выходил из города во двор, в одеянии интересном.

Одежды его богато расшиты серебром и золотом, ткань мягкая и тонкая, очень яркого зелёного цвета. Одного этого хватило, что б смех прокатился по двору чем-то сродни урагану. Ведь все знают — подобная роскошь явный и первый признак невероятной слабости и бесконечной трусости, если конечно, в такой одежде не разгуливает девушка. В этом случае, всё немного иначе.

Он всегда это знал, всю свою жизнь, это истина и бесспорна она…, или нет?

Невысказанная в сторону новичка шутка, застряла в его глотке.

Логран смотрел в пол — он всегда это знал или нет?

Роскошь признак трусости и слабости…, так было всегда? Он не мог вспомнить, попытки сделать это отзывались лишь гулким эхом боевой песни, одной из десятков, что изучались ежедневно с тех пор, как он выбрал оружие.

Он знал это всегда или нет?

Логран ощутил ужас, он поднимался из глубин его души, откуда-то настолько глубоко он шёл, что Логран не мог с этим справиться. Ужас всё нарастал.

Он вспомнил лицо какого-то омерзительного человека со смешным именем — Пиранья…, Пирая…, кажется…, нет, точно нет…, или да?

— Что… — Прошептал он одними губами — всё перемешалось. Воспоминания превращались в какой-то винегрет. В ушах всё звучали отрывки боевых песен, а он не мог понять одного: Он знал это всегда или нет?

Парнишка в богатой одежде прошёл мимо него — слёзы бегут по щекам, тонкие ладошки торчат из манжетных рукавов, широкая юбочка опускается ниже колен, на ступнях изящные туфельки с бантиками, он замирает на месте, он словно оплёван. Он берёт в руки деревянный меч и взрыв хохота сотрясает пространство.