Дэвид Хаир - Кровь мага [litres]

Декоративные?

С момента их прибытия прошло четыре дня, и жизнь начинала входить в колею. Девушкам хотелось отправиться исследовать город, однако муж Рамиты запретил им это делать. Снаружи постоянно доносились крики, но солдаты не позволяли ей подниматься на красные стены, поэтому Рамита представления не имела, в чем дело. Ей рассказали, что дворец занимал четыре акра и был расположен в самом сердце города, но вот девушку допускали только в ее комнаты, кабинет мужа и центральный сад. Порой Рамите казалось, что она задыхается. Вид на город открывался лишь из башни, однако вход туда ей был воспрещен. Башня, чем-то напоминавшая белый клык, возвышалась над стенами на три этажа. Попасть туда можно было лишь из комнат Рамиты.

К тому моменту, когда муж пригласил ее в свой кабинет для очередного урока рондийского, на его лбу вновь появились глубокие морщины. Заваленный письмами и посланиями, он выглядел как выжатый лимон. Мейрос то и дело запускал пальцы в свои жидкие волосы. Рамита окинула взглядом коридор, полный просителей из числа рондийских купцов и гебусалимских торговцев в клетчатых головных платках; среди них было и несколько женщин в накидках-бекирах, которые на публике носили даже рондийки. Рассеянно кивнув ей, Мейрос сказал, что теперь языку ее будет учить его дочь Юстина. Это было три ночи назад. По вечерам Рамита видела, как из-за закрытых ставней на окнах башни пробивается свет. Муж не приходил к ней в комнату, и девушка подозревала, что с момента приезда в Гебусалим он так и не сомкнул глаз.

Юстина Мейрос игнорировала ее просьбы об уроках языка. Олаф рассыпался в извинениях, но ничем не мог ей помочь.

– Как только беспорядки на улицах улягутся, мы пригласим торговцев тканями и драгоценностями, леди Рамита, – предложил он так, словно это могло ее удовлетворить.

«Что за беспорядки?» – подумала девушка.

– Но рондийский говорить я себе хочу! – взорвалась она на ломаном рондийском. – Книг нужно мне достичь! Достичь! Некат чоттия!

К вящему разочарованию Рамиты, Олаф, похоже, ее не понял.

Когда Гурия спросила Олафа о беспорядках на улицах, камергер ответил:

– Это из-за мадам.

Гурия рассказала об этом Рамите, и та нервно рассмеялась. Беспорядки из-за нее , на улицах чужеземного города? Должно быть, Гурия не так все поняла.

В священный день муж коротко переговорил с ней, прежде чем отправиться под защитой большого отряда солдат в Губернаторский дворец на религиозную церемонию. Слуги сказали Гурии, что здешний губернатор Бетильон, по слухам, ест детей.

– Бетильон – свинья, – заметил Мейрос с неприязнью в голосе. – Но я должен с ним отобедать.

При этом, похоже, мужу Рамиты хотелось плюнуть.

– Олаф сказал, что на улицах из-за меня беспорядки, – произнесла Рамита с любопытством, глядя на причудливый мозаичный пол.

Мейрос скривился:

– Кто-то пустил слух, что я похитил лакхскую принцессу и удерживаю ее в своей башне. Некоторые гебусалимцы жгут мои чучела и требуют забить меня камнями. – Он сухо хохотнул. – Здесь такое в порядке вещей, жена. Не бери в голову. Как вспыхнуло, так и затухнет.

– Юстина не хочет учить меня, – пожаловалась Рамита, ощущая странную обиду из-за того, что дочь мага ее игнорирует.

Заворчав, Мейрос черкнул записку.

– Отнеси это Олафу. У Юстины есть обязательства перед семьей, нравится ей это или нет. Пусть сделает что-то полезное, вместо того чтобы красить себе лицо и ногти. – Маг встал. – Прости мне мою занятость, жена, но на следующей неделе ты должна посетить банкет с моими коллегами, и тебе следует быть к этому готовой.

После завтрака Олаф отвел Рамиту в покои Юстины. Девушка с нетерпением ждала, пока камергер препирался со служанкой дочери ее мужа. Ей хотелось, чтобы Гурия была рядом, но ее подруге позволили ходить со слугами в город на амтехские религиозные церемонии. Гурия была просто в восторге от Гебусалима. Рамита попросила Олафа дать ей денег для похода на рынок, и камергер с будничным видом вручил Гурии столько монет, что глаза на лоб полезли даже у нее.

Наконец слуга отвел Рамиту в личный дворик Юстины. Прохладный воздух был наполнен запахом фимиама. У фонтана на низких сиденьях без спинок в кешийском стиле, скрестив ноги, сидели две женщины в синих мантиях. Когда Рамита вошла, они бросили на нее мимолетный взгляд. Указав ей на еще одно сиденье, Юстина продолжала общение со своей собеседницей.

По крайней мере, это дало Рамите возможность впервые изучить дочь Мейроса. У нее была длинная, узкая голова, а ее кожа своей бледностью напоминала фарфор. Полные губы Юстины были накрашены красной помадой. Ее лицо выглядело зрелым, но кожа была чистой и гладкой. Мейрос утверждал, что его дочери больше ста лет, однако в ее внешности на это ничего не указывало. Впрочем, она была магом. Кто знает, какими возможностями они обладают? В блестящих черных волосах Юстины Рамита не заметила и намека на седину. Ее украшения выглядели простыми, однако были сделаны из чистого золота. На груди дочь Мейроса носила пульсирующий подобно сердцу рубин на золотой цепочке – такой же красный, как ее губы. Это был амулет, один из волшебных камней магов. Красота Юстины в чем-то казалась неестественной, словно ее не мать родила, а создал скульптор.

Вторая женщина внушала куда меньше страха. Ее мягкое круглое лицо с веснушками обрамляли золотые локоны. На шее у нее тоже был пульсирующий камень, большой сапфир. Она ободряюще улыбнулась Рамите.

– Привет, – произнесла она медленно на рондийском. Голос женщины звучал тепло и страстно. – Я – Алиса Дюлейн. Добро пожаловать в Гебусалим.

Она говорила так, словно пыталась подозвать кошку, которую хотела погладить.

Опустив голову, Рамита облизала губы.

– Привет.

– Значит, у нее есть язык, – едко заметила Юстина.

Рамита поняла суть ее реплики.

– Немного рондийского есть у меня. Больше кешийского. Ты лакхский иметь? – добавила она, слегка выпятив подбородок.

Алиса хихикнула:

– А ведь она права, Юстина. Ты говоришь на ее языке?

Юстина Мейрос сморщила нос:

– Нет. Как, впрочем, и ты, Алиса. Очевидно, отец ждет, что я подготовлю эту девочку к встрече со стервятниками на следующем банкете Ордо Коструо. Что за нелепица.

– Что значит «непица»? – спросила Рамита, стараясь не показывать свою неприязнь.

Юстина надменно взглянула на нее:

– «Не-ле-пи-ца». Глупая ситуация. Тебе знакомо слово «глупая»?

– Я не глупая, – твердо ответила Рамита.

Юстина вздохнула:

– Я и не говорила, что ты глупая. Во имя Кора, Алиса, что мне делать?

Светловолосая женщина мягко рассмеялась:

– Что ж, почему бы тебе не поручить это мне? Я в таких вещах лучше тебя.