Лаура Кнайдль - Рождение магии [litres]

Очень аккуратно, так же, как он поднял безжизненное тело, Ли посадил полукровку на спину лошади. Конь заржал; из его раздувающихся ноздрей вырвались облачка пара.

– Все будет хорошо, – успокоил Ли скакуна, погладив его по морде, и вскочил в седло, устроившись позади полукровки. Спина мужчины, находившегося без сознания, упиралась Хранителю в грудь; Ли обхватил поводья по обе стороны от неподвижного тела, чтобы полукровка не упал, и лошадь тронулась с места.

Они поскакали, и на этот раз Ли не обращал внимания, за чьими следами или по какой дороге они едут. Деревья проносились мимо него как плотный клубок стволов и сучьев, сливаясь в одну массу. Ветки хлестали его по лицу, но Хранитель не обращал внимания на короткие вспышки боли, а гнал лошадь все дальше и дальше, потому что времени терять было нельзя. Для полукровки каждый следующий вздох мог стать последним.

Но галоп резко оборвался, когда лес внезапно уступил место скоплению хижин. Секунду назад Ли еще был окружен дебрями, но уже через мгновение чуть не врезался в груду дров. Он еле успел вовремя завернуть лошадь и таким образом обошел препятствие.

Ли натянул поводья и пустил лошадь шагом. Хранитель с подозрением осматривал деревню, которая появилась словно из ниоткуда. Не было ни одной таблички, которая бы указывала на нее, ни единого звука, доносящегося с ее стороны. Почему, Ли понял быстро – деревня была кладбищем.

Куда бы ни заглянул Ли, везде на улицах валялись скелеты. Маленькие и большие. У Хранителя перехватило горло, когда он заметил у колодца кости ребенка. Тому было не больше десяти или одиннадцати лет, когда он был убит эльвами. Чудовища, должно быть, обглодали мясо с костей бедных жителей. Иначе Ли не мог объяснить себе состояние мертвых тел, потому что сама деревня обезлюдела не так давно. Хижины еще совсем не выглядели обветшалыми, окна были чистыми, крыши – без дыр. Лишь некоторые двери были сорваны с петель и испещрены царапинами.

Эльвы, которые сотворили все это, исчезли без следа, и Ли искренне надеялся, что твари не вернутся. Всадник остановил своего коня перед хижиной, дверь которой осталась невредимой. Он выпрыгнул из седла и стянул вниз полукровку. Его вес тяжело лег на руки Ли. И все же Хранителю удалось распахнуть дверь в хижину. Внутри пахло пылью и затхлостью, но Ли охватило стойкое ощущение, что жители могут вернуться в любую минуту. С потолочной балки свисали брюки, в маленькой кухне стояли две миски с ложками, а над камином висел полный горшок, содержимое которого было покрыто толстым слоем противной слизи. Огонь под ним давно погас.

Ли осторожно уложил полукровку. Тот дрожал всем телом, кожа его буквально раскалилась. Ли осторожно убрал со лба мужчины мокрую от пота прядь волос. Оставалось надеяться, что еще не все потеряно.

Ли избавился от своего плаща, на котором остались явные следы борьбы с эльвой, и укрыл им полукровку.

– Я скоро вернусь, – прошептал он и поспешил на улицу.

Деревьев, защищавших путников от непогоды, больше не было, и снег пошел сильнее. Всю деревню укутало тонкое белое покрывало. Недалеко от хижины Ли обнаружил доску объявлений. Над ней висела табличка, на которой кто-то большими черными буквами написал одно слово.

Ливатт.

Город полукровок.

Ли догадывался об этом. Дрожь охватила все его существо, и Хранитель поклялся себе похоронить мертвых, как только найдет для этого время. Но прежде он должен был позаботиться об умирающем полукровке.

Мужчина отвязал седельную сумку со спины своего скакуна и вместе с ней вернулся в хижину. Опустившись перед полукровкой на колени, Ли начал лихорадочно искать в сумке флакон с противоядием. И, когда Хранитель его нашел, то понял, что полукровка не в состоянии самостоятельно принять это средство. Его тело было пропитано ядом эльвы.

Ли ощущал этот запах. Яд чудовища вонял, словно гнилое мясо.

Поддерживая затылок полукровки, Ли осторожно приподнял его голову и открыл ему рот. Каплю за каплей Хранитель вливал противоядие в горло несчастного. Сначала ничего не происходило, но потом полуэльф стал с трудом проглатывать жидкость. Грудь больного тяжело поднималась и опускалась, словно каждый вдох стоил ему бесконечных сил.

Он умрет, подумал Ли, глядя на бледную фигуру полукровки. Темные круги лежали под глазами страдальца, а губы его были потрескавшимися, как пересохшее русло реки.

Если бы жизнь Зейлан не зависела от признания полукровки, Ли положил бы конец его страданиям одним ударом меча. Но вместо этого Хранитель разжег огонь в камине и раздел полуэльфа, чтобы осмотреть его раны. Ли не был целителем, как его отец, но все же успел кое-чему у него научиться.

Под плащом несчастный носил рубашку, которую, должно быть, где-то украл после побега из подземелья. Ткань была пропитана потом и кровью. Ли осторожно расстегнул пуговицы, открыв мощную, покрытую многочисленными шрамами грудь. Но не старые раны, а свежие рубцы, гноящиеся на животе и груди больного, беспокоили Хранителя. На плечах полукровки зияли кровавые дыры, формой напоминавшие когти эльвы.

Ли оглядел хижину в поисках ткани, подходящей для перевязки. Самой подходящей вещью ему показались чистые брюки, висевшие на потолочной балке. Мужчина стащил их вниз и разорвал на широкие полосы. Позже он сможет обыскать окрестные хижины в поисках трав и других лекарств. Среди полукровок непременно должен был быть и целитель.

С помощью кинжала, которым полукровка спас его от эльвы, Ли разрезал рукав рубашки отравленного мужчины. Если полуэльф действительно переживет ближайшие несколько часов, то где-нибудь в этой деревне обязательно найдется новая рубашка.

Окровавленными руками Ли приподнял тело полукровки, чтобы наложить импровизированную повязку. Он обвязал клочки ткани вокруг плеча и груди больного и туго завязал их. Ли как раз собирался уложить полуэльфа обратно на пол, когда его взгляд упал на спину раненого. Замазанные кровью, на ней тоже виднелись многочисленные шрамы. Какую жизнь должен был вести полукровка, чтобы получить все эти травмы?

Яркие рубцы, словно от ударов кнута, выделялись на его коже, но были видны и другие ожоги, похожие на те, что были на шее несчастного. При этом один шрам особенно бросался в глаза. Он располагался ниже шеи, в центре спины полукровки, образуя отчетливую выпуклость. Но не это удивило Ли. Хранителя поразила форма шрама. Безупречный треугольник. Символ Огня. Церемониальный знак, который мог означать только одно: полукровка – раб крови.

Если ты не пойдешь со мной, ты умрешь от яда.

Тогда я, по крайней мере, умру на свободе.

При этих словах в глазах полукровки мелькнуло что-то, чего Ли не мог идентифицировать. Теперь он понял связь. Полуэльф не был свободен. Никогда не был. Он был подчинен воле другого фейри. Из рассказов на Стене Ли знал, что некоторые фейри с помощью своей магии подавляют других существ, но он никогда не видел такого знака своими глазами.