Марина Ясинская - Рунные витражи [сборник litres]

– Ты умеешь объезжать тероподов – или это тебе просто повезло? – отвёл его в сторонку толстяк.

– Никогда их не объезжал, сэр, – искренне признался Джон. – Но у меня есть к ним подход.

Нарядный динбой приподнял белую шляпу и почесал обнаружившуюся под ней вспотевшую лысину.

– Вот что, парень, не хочешь ко мне присоединиться? Пока мы ездим с шоу, можешь выбирать любое состязание, но под конец будешь обязательно объезжать торга. А когда доберёмся до Калифорнии, то я хочу, чтобы мои динбои участвовали в чемпионате родео Западных штатов. Победитель в состязании объездчиков тероподов получает тысячу долларов… Хочешь заработать тысячу, парень? Минус мои десять процентов комиссионных, конечно, и десять процентов на содержание нашей компании.

Тысячу долларов? У Джона голова пошла кругом – он никогда не видел таких денег. За самый удачный перегон стада он получал на руки в лучшем случае сто долларов.

Джон не задумывался, зачем ему такие деньги. Другие копили на свой дом, на ранчо, на собственное стало, на одежду для семьи… Джон не копил ни на что. И, тем не менее, тысяча звучала очень привлекательно.

– Мне надо подумать, сэр, – сказал Джон.

Следующие три года Джон колесил по Винландии вместе с компанией Роджера Бэнкса – именно так звали толстяка-динбоя. Он оказался прижимистым, хитрым малым, но в целом неплохим хозяином. Подобравшаяся у него компания была разношерстной. Тут были и динбои со всех краёв света, и бывшие охотники на тероподов, и девушки-наездницы, и даже лекарь специально для завров. Им, к огромному удивлению Джона, оказалась маленькая, шустрая рыжеволосая мисс с мужским именем Джордан, которая была, как он выяснил позже, осиротевшей племянницей Роджера. К ещё большему удивлению, он быстро нашёл с ней общий язык – и он, и она хорошо знали завров и могли говорить о них часами.

«Наездники Бэнкса» путешествовали из штата в штат, демонстрируя своё мастерство, давая шоу и соревнуясь на настоящих родео. На четвёртый год, впервые выиграв отборочные турниры, «Наездники Бэнкса» получили право участвовать в национальном финале родео, проходившем в Калифорнии. С него они увезли три чемпионских титула, два из которых завоевал Джон. И если титул за объезд цератопсов супертяжёлого веса был почётным, то титул за объезд теропода оказался уникальным – ещё никому за всю историю чемпионата не удавалось объездить хищного завра, Джон стал первым.

– У тебя просто талант! – восторженно говорила ему после Джордан. Сам же Джон про себя считал, что ему просто повезло. На родео против него выпустили дикого дрипта с лишь самую малость подпиленными зубами, и ему пришлось бы несладко, если бы не то время, что он провёл когда-то с Малышом. Джон хорошо изучил повадки дриптов, потому знал, с какой стороны к этому завру лучше подобраться, чтобы оседлать, и за какие участки на шее лучше не хвататься, пытаясь удержаться на спине.

– Ты выводишь нас на совсем иной уровень! – восклицал после довольный Роджер, отсчитывая Джону премию. – Больше никаких захолустных городков и дешёвых шоу! Нет, теперь мы – уважаемая компания, теперь мы выступаем только на профессиональных родео!

На второй год в финале национального чемпионата родео два титула снова выиграл Джон. На этот раз за победу в объезде тероподов ему пришлось потрудиться – на арену выпустили крупного, юркого пернатого дрома. Если другие тероподы брыкались и крутились, пытаясь сбросить наездника, то дромеозавры разгонялись до огромной скорости, а потом останавливались, тормозя с помощью небольших крыльев по бокам, и останавливались настолько резко, что удержаться на их хребтах было очень тяжело.

После окончания родео к Джону подошли двое хорошо одетых господ совсем не динбойского вида, с совсем не динбойскими именами Альфред и Бруно, и поинтересовались, не желает ли он продолжить карьеру уже сольно.

– Как это? – не понял Джон.

Господа переглянулись, и тот из них, что был пониже и лысый – Бруно, пояснил:

– Мы хотим пригласить вас выступать на родео самостоятельно, без вашей компании.

Джон нахмурился. «Наездники Бэнкса», может, и не были самой богатой или самой уважаемой компанией, но он к ним привык.

Увидев сомнение на лице Джона, господин повыше и с усиками – Альфред, пояснил:

– Кроме финала национального чемпионата родео есть одно совершенно уникальное мероприятие… совершенно уникальные Игры, на которые съезжаются динбои и зрители со всего света. Там участвуют только самые дикие, самые опасные тероподы…

– И где оно проводится? – перебил Джон. За четыре года, что он пробыл с «Наездниками Бэнкса», он бы наверняка услышал о таком. Точнее, Роджер наверняка подбил бы его на участие в таком родео. Если же даже пронырливый Роджер о нём не слышал, то Джон не знал, что и думать.

– В Теотиукане.

«В Теотиукане», – повторил про себя Джон и на миг словно снова перенёсся в детство: запах крема для сапог, гудки поезда и чужой, непривычный говор пассажиров, рассказывающих о далёких землях… Величайшая страна мира – Майя. Улицы белых камней, золотые пирамиды Теотиукана… И мечта маленького мальчишки из захолустного Гринфилда – увидеть когда-нибудь величайший город земли своими глазами.

Высокий господин продолжал что-то говорить, что-то об условиях представительства, об агентских договорах, о страховке, о повышенном риске для жизни участников, о главном призе в размере десяти тысяч долларов, но Джон его уже почти не слушал…

– Мне надо по… Я согласен, сэр.

Самым тяжёлым оказались не возмущённые крики Роджера, а тихий вопрос Джордан, глядящей почему-то не на него, а в пол:

– Значит, уезжаешь?

– Уезжаю, – ответил Джон, смущённо теребя кожаный галстук-боло на шее. – Очень большие деньги, – неловко добавил он.

– Тебе нужно больше денег? Ты на что-то копишь? – по-прежнему не поднимая глаз, спросила она.

И поставила Джона этим вопросом в тупик. Он ни на что не копил. Все заработанные до сей поры деньги он отправил матери – ей хватит на то, чтобы больше не убиваться в инкубаторе. Но Джон уезжал вовсе не из-за денег. Как же ей объяснить? Он грезил о Теотиукане долгие месяцы и годы, начищая сапоги пассажиров поездов. Теотиукан был для него не просто городом – Теотиукан был для него другой жизнью, о которой он мечтал.

– Это же в Теотиукане… – сбивчиво пробормотал он.

– Понимаю, – обронила Джордан, теребя кончики накинутой на плечи косынки.

– Понимаешь? – удивился Джон. Положа руку на сердце, он и сам не очень понимал.

Зато, глядя на Джордан, вдруг понял кое-что другое.

Скинул на землю сумку, порылся и вынул из неё шейный платок, тот самый, синий с охрой. И протянул ей.