Марина Ясинская - Рунные витражи [сборник litres]

Орбитальный спутник Пришельцев упал на рассвете. Земля вздрогнула, по стене зала пробежала извилистая трещина, а звон люстры из горного хрусталя напомнил популярную мелодию: «Король послал нас на войну за дальние моря».

Я выскочил на балкон.

Над лесом кружили орущие птицы. В воздухе указующим перстом остался дымный след.

– Корн! – закричал я. – Бегом! Сюда!

– Да, ваш’милость, – Корни в боевом облачении возник в дверях, пригнув голову, чтобы не стукнуться макушкой.

– Ты что, под дверью ждал? – удивился я.

Корни пожал плечами.

– Ну-ну… Возьми Ольгерда, Борова и Одноглазого… Можешь прихватить еще пятерых на свое усмотрение. И бегом, бегом, пока люди графа не опередили. Да! Стой! Я с вами отправлюсь.

Правая бровь Корни поползла вверх. Мой начальник стражи и друг в одном лице хмыкнул, но ничего не сказал в ответ. Через секунду он уже спускался по каменной лестнице, и в глубинах замка послышался его рев, созывающий людей.

Я постучал пальцами по перилам и пропел:

– А мы послали короля в ответ, тра-ля-ля-ля.

Надо сказать, паршиво получилось. Хорошо, что никто, кроме Дайпожрать, не слышал. Да и тот слишком хотел есть, чтобы обращать внимание на мои бардовские потуги. Дайпожрать тяжело вздыхал, шевелил лапами и хлюпал зеленой водой во рву под балконом.

– Зря вы это, того, вместе с нами, ваш’милость. Здесь разбойники могут быть, – сказал Корн, когда мы ехали через лес.

Дорога, которую скорее можно назвать тропинкой, то пропадала, то вновь появлялась среди деревьев. Надоедливые комары назойливо звенели, а черника нескромно демонстрировала налитые соком ягоды. Эх, плюнуть на всё и набрать целое лукошко…

– Понимаешь, – обернулся я к Корни, – разбойники – это неизменная часть установления новых экономических отношений в мире. Когда старые устои рушатся, а новые только набирают силу… Эй, ты меня слушаешь?

– Да, ваш’милость! – встрепенулся Корн.

– А впрочем, – махнул я рукой, – они всегда были. При любой экономике. Как грибы после дождя. Потом не забудь напомнить, чтобы я организовал облаву. Всё-таки это мой лес. Надо бы парочку деревьев к празднику украсить. Какой там ближайший?

– День Сенокоса! – радостно ответил Корн. – Когда крестьяне перед заготовкой зерна сжигают чучело Рогатого и взрывают хлопушки.

– Да ну, – ехидно заметил я. Как будто отец никогда меня малым не брал на этот бедлам, заканчивающийся дружной попойкой и… и… Я вспомнил сельских пышнотелых девиц и постарался не покраснеть. Меня-то отсылали обратно домой, но фантазия рисовала соответствующие картины.

«Смотри, – говорил тогда отец, – как люди бесцельно прожигают свои жизни. А на самом деле они все вот у меня где, – сжимал он сухие длинные пальцы в кулак. – Вон, видишь сына трактирщика? Жирный такой, что танцует с не менее жирной девкой. Стоит мне моргнуть, и барон узнает о контрабандном гашише, который продает папаша-трактирщик некоторым личностям, переправляющим зелье в столицу. Это если его милость захочет купить такую информацию. Ведь информация стоит денег».

«Информация стоит денег», – повторял я.

«А кто владеет информацией – тот владеет миром», – наставлял отец.

«Кто владеет информацией – тот владеет миром», – говорил я, задерживая взгляд на бойкой девчонке – дочке свинаря Олафа (лишилась невинности с заезжим музыкантом, а ее папаша думал, куда бы пристроить дитятко за соответствующую плату), выплясывающей с кузнецом Вавитой (продавал оружие разбойникам). За что я, конечно, получал подзатыльник.

– Ай!

– Что там?! – встрепенулся я.

– Гляньте, какая тварюка! – подъехал Боров, показывая зажатого в пальцах большого слепня.

– Ужалил? – ехидно поинтересовался Корни.

– Не-а, – расплылся широкой улыбкой на изъеденном оспой лице Боров. – Не успел. Я его – итить! – взмахнул он рукой, демонстрируя ловкий прием.

Наемники, Рогатый их побери! Моя личная гвардия. Стоящие ребята. Я видел, как Боров сражался против десяти людей графа Войца, держа всех на расстоянии двуручного меча. Причем к тому времени, как подоспел я с парнями, один из противников валялся на земле, пытаясь запихнуть обратно вывалившиеся кишки. Жуть, одним словом.

Некоторое время мы ехали молча.

– Здесь могут быть кобольды, – вновь сообщил Корн.

– А как же, – кивнул я. – В период, когда новая экологическая ситуация приходит на смену старым природным связям. Когда черная пыль разносится ветром из зон заражения… Дадо хрена тут этих му-тан-тов! – непривычное новомодное слово далось с трудом, но я старался идти в ногу со временем.

Пришлось нахвататься умных выражений у Пришельца, который почти месяц гостил у меня в замке. Называл себя «этнографом», изучал, как он выразился, «сходные пути развития человеческих миров», и задавал глупые вопросы, вплетая в нашу речь незнакомые слова. Мой словарный запас тогда обогатился такими выражениями, как «орбитальный спутник» вместо «летающей крепости», «энергогенератор» вместо «гудящей бочки», и «мутант» взамен, гм-м… «урода».

А сейчас у меня живет Старуха Нэн.

– Что ты заботишься обо мне, как о ребенке! Лучше держи наготове меч и избавь меня от своего занудства.

Я пришпорил коня и погнал сквозь лес. Корн и ребята невозмутимо последовали за мной.

А того трактирщика я судил сам, бесплатно. Уже потом, когда стал бароном. Ненавижу наркоторговцев. В назидание другим трактирщик провисел неделю, и стаи ворон вились над раскачивающимся телом. Его сына я пощадил. Всё-таки у него трое детей – пышненьких бутузов, всех в папу и маму. Счастливая семья.

Ворон после того тоже ненавижу.

Спутник – бывшая орбитальная боевая станция – лежал на опушке. Ударной волной деревья разметало в стороны. Вокруг чернела обугленная трава. Воздух еще пылал жаром, но сплав, из которого сделана обшивка сооружения Пришельцев, быстро остывал.

Я достал счетчик и проверил фон. Что ж – черная пыль в пределах нормы. Конечно, надолго задерживаться не стоило, но покопаться с надеждой найти кое-что ценное очень даже хотелось. Это «кое-что» бывало нескольких типов.

«А» – оружие. Огнеметы, подключенные к переносным накопителям (ох уж эти слова Пришельцев – язык сломаешь), примененные бароном Торвином против наступающей армии графа Войца Либерского, остановили хваленую наемную конницу «Железный кулак», зажарив всадников в собственных доспехах. В ответ боевой лазер с башни графского замка взорвал эти самые накопители, прошелся по складу пушечных боеприпасов и полностью деморализовал войско Торвина. Правда, захватить Кштальк у графа войск уже не осталось.