Генри Олди - Рассказы ночной стражи [litres]

Никто не ждал этого от Тэнси, даже инспектор. Гейша упала на колени, сложила ладони перед грудью. По лицу Куросавы скользнула тень неудовольствия, но быстро исчезла. Мне показалось, что жест Зимней Хризантемы был знаком инспектору по прежним встречам с гейшей. Он что-то значил для Куросавы, этот жест, что-то глубоко личное. Именно это послужило причиной неудовольствия, а вовсе не дерзость Тэнси.

– Спрашивай, – кивнул инспектор.

– На почтовой станции, господин, вы сказали, что здесь остался кое-кто, кто нуждается в моем возвращении. «Тебе не радостно вернуться в памятные места? – спросили вы меня. – Устроить счастье еще одного человека?» Вы имели в виду Тошико?

– Да. Зачем ты спрашиваешь о том, о чем знаешь и сам? Глупо тратить дозволенный вопрос на такой пустяк.

– Вы правы, господин. Я знаю, что вы имели в виду Тошико. Знаю, что вам известно о моей жизни в Фукугахаме. Я не знаю другого: почему вам так важна эта Тошико? Хорошо, я упустил ее, забыл о ее существовании и покинул деревню. Но для меня не имеет значения один-единственный оставшийся человек. Она не захотела спастись? Ее дело, ее выбор. Почему же вы так печетесь о ее спасении?

Инспектор дружески похлопал Тэнси по плечу. Не рукой, нет – прутом, сорванным по дороге в деревню.

– Раньше ты не оставлял никого. Не упускал и не забывал. Я хочу, чтобы все было так, как раньше. Я не любитель перемен. Если потом что-то пойдет не так, спросят не с тебя, а с меня. Даже если спросят и с тебя тоже, меня это не утешит. Все должно быть так, как всегда. Ты меня понял? Или мне лучше спросить: ты меня поняла?!

Тэнси ткнулся лбом в пол:

– Я вас понял, господин. Если вы оставите меня в доме, я не убегу, клянусь!

– Вероятно, – согласился инспектор. – Полагаю, ты говоришь правду. Но рисковать я не стану: ты идешь со мной.

– Да, господин. Если позволите, я хотел бы добавить вот что…

– Короче!

– Увидев меня, Тошико может испугаться. Спрятаться, не выйти к нам. Она уже один раз испугалась, когда вас здесь не было. Не вышла ко мне. Почему бы этому не случиться во второй раз?

– Испугается? Увидев тебя? Тэнси, ты женщина.

– Да, господин. Сейчас я женщина, это так.

– С чего бы Тошико пугаться, увидев рядом со мной гейшу из Акаямы?

– Она видела меня мужчиной и женщиной. Я бы сказал, мужчинами и женщинами. И детьми тоже. Мне кажется, господин, вы должны об этом знать, раз привезли меня сюда. Я не могу сказать точно, узнает она меня в этом теле или нет. Но предположить такое я обязан.

Тем же прутом, которым он хлопал Тэнси, инспектор почесал в затылке.

– Ты прав, – с неохотой подтвердил он. – Твое предположение вполне разумно. Тем не менее, ты пойдешь со мной.

Когда мы с Мигеру проверили назначенные нам дома – без особого усердия, как велел инспектор Куросава – я вышел за пределы деревни, двигаясь на запад: опять же, согласно инспекторским указаниям. Мигеру тащился за мной. Да, тащился, поскольку шел я медленно, нога за ногу, и выкрикивать имя Тошико не спешил. В этой части исполнения приказа мои действия расходились с тем, чего требовал от нас господин Куросава. Заслуживал ли я осуждения? Наказания? Да, пожалуй. Но мысли мои сейчас были заняты другим.

Спиной я чувствовал удивление, копившееся в моем безликом слуге. Ничего, переживет. Сейчас его удивление превратится в изумление.

Так и случилось, когда я повернул обратно, в деревню. По моим расчетам, поисковые группы к этому времени удалились в достаточной степени, чтобы возвращение младшего дознавателя Рэйдена осталось незамеченным. Мы вновь измерили шагами улицу, от окраины до дома, выбранного нами в качестве общего жилища, я вошел в дом и жестом пригласил Мигеру следовать за мной.

В комнате, где состоялся сперва разнос, а затем и совет, еще сохранялись остатки тепла. В очаге тлели угли. Я опустился на циновку, заблаговременно подстелив старое одеяло, найденное в кладовке. Мигеру встал у стены.

Ему очень хотелось задать мне вопрос. Но он крепился, молодец. Так из него однажды получится неплохой слуга, с пониманием. Хороший – никогда, а неплохой – вполне.

Я уже говорил вам, что для постоя мы выбрали дом, в котором наткнулись на шайку разбойников? Нет? Вот, говорю сейчас. У лесных проходимцев губа не дура – дом выглядел более обжитым, чем другие, а может, просто менее заброшенным. Я и подумал: что хорошо для разбойников, то сойдет и для самураев, исполняющих ответственное поручение.

Фудо сказал, что такие рассуждения в чем-то оскорбительны. Но спорить со мной не стал.

– Почему мы вернулись, господин? – не выдержал Мигеру.

Не выйдет из мерзавца неплохого слуги. Посредственный в лучшем случае.

– Инспектор будет гневаться, – добавил Мигеру. – И старший дознаватель тоже. Как бы вам не пострадать от их гнева!

Ага, прикрывает любопытство заботой. Делает вид, будто беспокоится за своего хозяина. Хитрая бестия, однако.

– Дом, – я обвел комнату рукой. – Бедный крестьянский дом. Глухая деревушка в горах. Помнишь, что ты говорил мне про свои дома? Те, что были у тебя на родине, еще при жизни?

Он молчал.

– Мадориду, Сабируя, – я попытался выговорить зубодробительные названия городов, упомянутых Мигеру. Язык свернулся трубочкой, губы онемели. – Побережье Марагу, так? Ты сказал: «Я был богатым человеком. Многие из вашей знати обиделись бы, начни я сравнивать их жилье с моим.» Так?

Он молчал. Ждал, когда я оставлю эту тему.

Ему не хотелось вспоминать.

– Господин Сэки тоже богатый человек, – я рассуждал вслух. – Возможно, не такой богатый, каким был ты при жизни, но вполне обеспеченный. Его дом большой, на каменном основании. Не беден и инспектор Куросава. Бедный человек не в состоянии быть покровителем такой гейши, как Зимняя Хризантема. Архивариус Фудо из знатной семьи. Его жалованье невелико, но отец выделил ему большую часть наследства. Дома, в которых жил инспектор, дом Фудо – они тоже на каменных основаниях.

– Камень? – не выдержал Мигеру. – При чем тут камень, господин?!

Перед тем, как он задал этот вопрос, я мысленно побился с самим собой об заклад, что он забудет про «господина». Выходит, этот заклад я проиграл сам себе.

– Этот дом целиком из дерева, – я похлопал ладонью по полу. – Более того, местность здесь неровная, значит, дом стоит на коротких сваях. Между полом и землей есть пространство, где может проползти не только мышь, но и шустрая девчонка. Проползти и сбежать задами. Понимаешь?

– Вы полагаете, она пряталась под домом? Пряталась и сбежала? Как это поможет нам в наших поисках?

– В поисках? Наши поиски завершены.

– Я вас не понимаю, господин.

– Между полом и землей есть пространство, Мигеру. А в земле выкопан погреб. Там прячут ценности на случай пожара. Погреб закрыт крышкой, крышка покрыта слоями бумаги, бумага пропитана соком хурмы. У меня дома есть такой погреб. Поверх крышки насыпан слой песка и лежит циновка из соломы.