Генри Олди - Рассказы ночной стражи [litres]

Откроется ли он мне?

– Понимаешь ли ты…

Господин Сэки встал. Стоять ему было больно; как по мне, лучше бы он остался на пне.

– Осознаешь ли, – взгляд его вселял страх, – перед каким выбором ты поставил меня? Я знаю, что ты не способен молчать. Знаю, что долг самурая привел тебя ко мне. Первое заслуживает наказания, второе – награды. Все вместе заслуживает, чтобы я приказал тебе покончить с собой. Но ты лишил меня и этой сладкой возможности! До сих пор все у нас строилось на предположениях и чужих рассказах. Но если…

Он выпрямился. Казалось, на плечи Сэки Осаму лег тяжкий груз, но господин Сэки не желает показать безмозглому мальчишке, как ему тяжело.

– Долг? Предположим, инспектор Куросава достигнет цели. Предположим, девчонка убьет Тэнси на наших глазах, а Тэнси воскреснет в ее теле. Если он осознает себя в первый же миг фуккацу, хуже того, если он сохранит память Тошико, подтвердив тем самым историю вымершей деревни… Что тогда повелит мой долг?! Долг самурая, знающего истинную историю Фукугахамы?! Как старший дознаватель службы Карпа-и-Дракона в Акаяме, я буду обязан немедленно арестовать Тэнси. Доставить в город, составить отчет, предать суду. Отослать копию отчета в столицу, потому что это дело требует высшего разбирательства.

У меня перехватило дыхание.

– Инспектор, – прохрипел я. – Инспектор будет против.

– Разумеется! Инспектор надзора не является моим господином. Мой господин – Дзюннё из Хонган-дзи, потомок святого Кэннё, глава нашей службы в Эдо. Он мой настоящий господин, я его вассал. Его приказ для меня закон. Но влияния Куросавы может хватить, чтобы мне велели совершить самоубийство. Мне, тебе, Фудо. Еще есть тайный покровитель Акеми, вероятно, враг Куросавы. Для него мы тоже можем представлять угрозу…

Я пал на колени:

– Что мешает вам промолчать, Сэки-сан?! Промолчать и подчиниться! Зачем вам спорить с инспектором? Я не приходил к вам, ничего не говорил…

– Промолчать? Подчиниться?

Он расхохотался.

«Я знаю, что ты не способен молчать, – эти слова Сэки Осаму, обращенные ко мне, прозвучали в хохоте старшего дознавателя так громко, словно он повторил их вслух. – Знаю, что долг самурая привел тебя ко мне…»

Я всегда мечтал стать таким, как господин Сэки. Значит ли это, что когда-то, много лет назад, он был таким, как я? И значит ли это, что даже в преклонных годах он не в состоянии умолчать о случившемся? Как не сумею сделать этого я, если с годами стану…

Нет, не стану. Не доживу.

– Выбор, Рэйден-сан. Выбор между долгом и чувством самосохранения. Нет, будем честными. Выбор между долгом и страхом. Вот твой подарок своему господину. И помни, что я не один. Что я отвечаю за тебя и Фудо. Итак, как же мне поступить? Что бы сделал ты на моем месте?

Я молчал так, словно мне в глотку засунули кляп.

– Вот-вот, – кивнул старший дознаватель. – Это мне нравится. Так и молчи до конца. Ни во что не вмешивайся, стой в стороне. Каким бы ни был мой выбор, пусть вся ответственность ляжет на меня. Может быть, мне удастся спасти хотя бы тебя с Фудо.

Зря это он. Если раньше я еще сомневался, каким будет его выбор, то сейчас сомнений не осталось.

– Где Тошико? Опять сбежала?! Упустил, мерзавец?!

Ссылаясь на свою хромоту, Сэки-сан велел мне идти вперед: разыскать инспектора и доложить, что девчонка найдена. Я видел, в какую сторону направился господин Куросава. Чтобы последовать за ним, нужно было снова пройти через деревню. Раз мне по дороге, решил я, то сначала следует удостовериться: Тошико на месте, все в порядке…

Вот, удостоверился.

В доме не обнаружилось никого, кроме Мигеру. Он сидел у очага и подкармливал огонь мелкими чурбачками. При моем появлении каонай встал и замер. Черные дыры рыбьей маски уставились на меня так, что я сразу почуял: дело неладно.

– Нет, господин. Она не сбежала.

– Где же она?!

– Они вернулись раньше вас, господин.

– Рассказывай! – велел я. – Только покороче!

– Покороче у меня вряд ли получится, – вздохнул Мигеру, живо напомнив мне кого-то знакомого. – Может быть, вы присядете, господин?

Я, господин мой, занял позицию у дверей – на случай, если девчонка передумает и все-таки решит сбежать. Нет, Тошико никуда не собиралась. На безликого в рыбьей маске она косилась с настороженностью, но я молчал и не двигался. Девчонка быстро забыла про меня. Первым делом она сунулась в угол к куче тряпья. Выяснилось, что это не тряпье, а старое, но вполне целое кимоно из грубого хлопка, подбитого ватой. Штаны там тоже нашлись. Тошико оделась, раздула огонь в очаге и достала лепешку, которую вы ей подарили.

Нет, размачивать не стала, так сгрызла. Зубы как у волка!

Забросила она в рот последние крошки, а я слышу – ступеньки скрипят. Я за дверью притаился, клюку взял наизготовку. Вряд ли разбойники решили вернуться, но мало ли?

Нет, господин, не разбойники. Это был инспектор Куросава: похоже, он быстро убедился, что в лесу никого не найдет. А может, господин, вы недооценили его слугу, и обезьяна не только догадалась, где искать беглянку, но и сказала об этом своему господину.

Да, вы правы. Это уже не важно.

Первой вошла обезьяна. Увидела Тошико – и сразу к ней. Что сделал я? А что я мог сделать? Каонай – низшие, презренные твари. Самый последний слуга выше безликого. Я преградил ему путь, господин. Да, клюкой.

Вы поручили мне охранять девчонку. Тварь, не тварь, я охранял.

Обезьяна отступила. Думаю, он такого не ожидал. Возможно, он бы набросился на меня, но тут вошел инспектор Куросава.

– Тошико! – обрадовался он. – Вот ты где!

Инспектор сиял и лоснился, как маслом намазанный. Да, даже тогда, когда обернулся ко мне. На безликих никто не смотрит с улыбкой. С тех пор, как я умер, я разучился бояться. Чего бояться мертвецу? Побоев? Смерти? Ада? Я и так в аду. Но от этой улыбки мне сделалось не по себе.

Я отступил. Спорить с инспектором я не рискнул.

– Ее нашел твой хозяин? – спросил инспектор.

– Да, господин.

– Замечательно! Как хорошо, что мы взяли с собой твоего хозяина! Это крайне достойный молодой самурай! У него талант к поискам и расследованиям. Уверен, ему недолго ходить в младших дознавателях!

Да, господин. Я не стану испытывать вашу скромность. Просто он все говорил и говорил – какой вы чудесный, умный, честный, какое вас ждет блестящее будущее… А Тошико забивалась в угол все глубже и глубже. Нет, она боялась не инспектора. Обезьяны она тоже не боялась. Ее страшил этот мерзкий еретик, искуситель, ходячее вместилище бесов.

Тэнси вошел в дом следом за инспектором.

Почему она пряталась? Полагаю, она его узнала. Гейша? Да, девушка видела Акеми в первый раз. Что с того? Она видела этого дьявола в сотне обличий. Мужчин, женщин, детей, стариков… Не думаю, что для нее имело значение платье, в которое он нарядился.