Кассандра Клэр - Королева воздуха и тьмы [litres]

– Ливия! – крикнул Кэмерон. – Ты точно захочешь это увидеть!

Джулиан похолодел.

Наверное, он еще дышал… должен был, по крайней мере, потому что иначе он бы умер, но он этого не чувствовал… ни движения воздуха в легких, ни тока крови в жилах, ни биения сердца. Он только видел ее – девушку, показавшуюся между двух машин на парковке. Она небрежно шагала к ним; длинные черные блэкторновские волосы развевал морской ветер.

Ливви.

Ей было лет семнадцать. Черные кожаные штаны с патронташем на талии и дырявая серая майка поверх футболки в сеточку, плюс ботинки на толстенной подошве и с десятком пряжек. Холщовые наручи удерживали арсенал коротких метательных ножей. Шрам – и не один – бежал по лицу от левого виска, через глазницу и до середины щеки. В руках у Ливви был дробовик, который она на ходу вскинула легким движением и наставила прямиком на Джулиана.

– Это они, – сообщил Кэмерон. – Понятия не имею, что они тут делают, так далеко от остальных помраченных.

– Да кому какая разница, – бросила Ливви. – Пристрелить их и дело с концом. Еще спасибо скажут, если у них душа осталась.

Джулиан поднял руки – неистовая, головокружительная радость боролась в его душе с паникой.

– Ливви, это же мы…

– Даже не начинай! – рявкнула она и передернула затвор. – Я бы посоветовала вам молиться, да только Ангел мертв.

– Слушай… – начала Эмма, и Ливви перевела прицел на нее.

Джулиан рванулся вперед, но тут Кэмерон, о котором они совсем забыли, воскликнул:

– Стой!

Ливви замерла.

– Лучше не останавливай меня, Кэм.

– Посмотри на его воротник, – Кэмерон ткнул пальцем в Джулиана, потом нетерпеливо помотал головой. – Покажи ей!

– Твоя руна! – прошептала Эмма и Джулиан, до которого, наконец, дошло, оттянул вырез и показал Ливви руну на груди.

Его непостоянные руны – Ночное зрение, Невидимость, Верный удар – поблекли, стали серыми, как только они переступили границу страны фэйри, но руна парабатая чернела ясно и четко.

Ливви вытаращила глаза.

– Помраченные не могут носить нефилимские руны, – сказал Джулиан. – Ты сама это знаешь.

– Ты думаешь, мы – Эмма и Джулиан в помраченной версии, – быстро сказала Эмма. – Но мы их только что видели внизу, на пляже. Я серьезно! Посмотри!

– Кэмерон, посмотри, – тень сомнения пробежала по лицу Ливви.

Кэмерон подошел к краю обрыва, вынул бинокль и стал обшаривать пляж. Джулиан задержал дыхание. И Эмма тоже.

– Точно. Они там, – сказал Кэмерон после долгой паузы. – Опять целуются. Свиньи.

– Они и до помрачения все время этим занимались. Кое-что никогда не меняется, – покачала головой Ливви.

Эмма подняла левую руку и показала руну Видения.

– Мы – Сумеречные охотники. Мы знаем тебя, Ливви, и любим…

– Стоп! – сердито оборвала ее та. – Отлично, может, вы и не помраченные, но все равно еще можете оказаться демонами-оборотнями…

– Это ангельские руны, – сказал Джулиан. – Мы не демоны.

– Тогда кто вы такие?! – крикнула Ливви, и в ее голосе было такое отчаяние, такое одиночество, темное и бездонное, как колодец. – Кем мне вас считать, скажите на милость?

– Это все еще мы, – сказала Эмма. – Эмма и Джулиан. Мы из другого мира. В котором не правит Себастьян, и есть руны.

Ливви непонимающе посмотрела на нее.

– Лив, – Кэмерон опустил бинокль. – Вечеринка на берегу закончилась. Они в любую минуту могут полезть наверх. Что будем делать?

Ливви замялась, но лишь на секунду: такой роскоши, как много времени на решение, эта версия его сестры явно не могла себе позволить.

– Отведем их в Брэдбери. Может, Диана уже вернулась. Она многое повидала – может, разберется и с этим.

– Диана? Диана Рейберн? – с облегчением воскликнула Эмма. – Да, скорее ведите нас к Диане, прошу вас!

Кэмерон и Ливви переглянулись – кажется, они уже совершенно отказались понимать происходящее.

– Так, хорошо, – сказала наконец Ливви и махнула рукой на черный джип с тонированными стеклами, припаркованный на обочине шоссе. – Залезайте в машину, оба. На заднее сиденье. И даже не думайте откалывать номера – голову снесу.

Ливви сидела на пассажирском сиденье с дробовиком на коленях. Кэмерон вел джип жестко и точно, абсолютно непохожий на того беспомощного и ленивого парня, которого знала Эмма. Он легко обводил машину вокруг гигантских выбоин, которыми асфальт на шоссе пестрел так же, как бок старого грузовика – пятнами ржавчины.

Джулиан молча глазел в окно с каким-то завороженным отвращением. Смотреть было особо не на что, кроме разбитой дороги в свете фар… но зачаровывала на самом деле сама тьма. Отсутствие фонарей, дорожных знаков, освещенных окон в домах потрясало – словно смотришь в лицо, а на нем нет глаз.

В конце концов тьма разродилась светом – впереди показался тоннель, соединявший это шоссе с другим. Справа был пирс Санта-Моники, но знакомая пристань лежала в руинах, словно великан рубанул по ней топором. Обломки деревянных и бетонных конструкций валялись в воде. Выжила только старая карусель – оттуда лился свет, атональная музыка горланила из динамиков. На спинах старомодных расписных коняшек виднелись какие-то не слишком похожие на людей тени, а их визгливый хохот далеко разносился в ночном воздухе. Даже морды лошадок словно превратились в искаженные, вопящие маски.

Эмма отвернулась и порадовалась, когда джип нырнул в тоннель, и жуткий аттракцион пропал с глаз.

– Пирс адские твари заняли первым, – сообщил Кэмерон, поглядывая в зеркало заднего вида. – Кто бы знал, что демоны обожают луна-парки?

– Сами не свои до пирожных-муравейников? – кашлянув, спросила Эмма.

– Старая добрая Эмма, – сухо усмехнулся Кэмерон. – Сарказм перед лицом беды – наше всё.

Ливви метнула на него суровый взгляд.

– Про Диснейленд, видимо, лучше не спрашивать, – прокомментировал Джулиан.

Вряд ли он ожидал, что его шутке обрадуются, но по тому, как напряглись Ливви и Кэмерон, можно было догадаться, что с Диснейлендом и правда случилось что-то ужасное. Эмма решила на всякий случай не педалировать тему. Были ведь вопросы и поважнее.

– Когда все это случилось? – спросила она.

– Сразу после Темной войны, – отозвалась Ливви. – Когда Себастьян победил.

– То есть он все-таки напал на Институты? – Эмма не хотела даже думать об этом… не хотела пускать в голову даже крохотную возможность, что где-то в этом мире ее родители могут быть все еще живы, но надежда все равно прорвалась. – И на Лос-Анджелесский тоже?

– Да, – ровно сказала Ливви. – Твоих родителей убили. Наш отец стал помраченным.

Эмма поморщилась. Нет, она, конечно, знала, что настоящей надежды нет, но это все равно оказалось больно. Джулиан тоже наверняка думал про отца. Она чуть не протянула ему руку, но воспоминание о бесчувственном Джулиане последних недель удержало ее.