Элизабет Хэнд - Женщина-кошка

– Ох, прости, Боб. Я задумался.

– Дурацкая привычка. – Полицейский оглядел коллекцию кошачьих игрушек и усмехнулся. – Впрочем, судя по всему, ты серьезно взялся за это дело.

– Я тут встретил кое-кого, – продолжал Том, даже не заметив ехидной реплики коллеги, так как говорил скорее сам с собой.

– Да что ты говоришь? – обветренное лицо Боба даже засветилось от любопытства. – «Кое-кого»? Этот кое-кто, видимо, девушка?

– Да.

Том немного помедлил, но потом все-таки спросил:

– Вот скажи, твоя жена полезла бы на карниз только для того, чтобы спасти бездомную кошку?

– Ну, может быть. Например, если бы эта кошка несла в зубах кусок пиццы.

Том посмотрел на него и покачал головой.

– Спасибо, Боб, – сухо поблагодарил он.

Он вновь попытался взяться за работу и уже открыл папку с делом об убийстве Славицкого, когда его взгляд упал на тот бумажный стаканчик из-под кофе, который ему прошлым вечером принесла Пейшенс. Он стоял на почетном месте – между кубком, полученным еще в школьные годы за успехи в баскетболе, и фотографией родителей. Том некоторое время, улыбаясь, смотрел на стаканчик, но потом все-таки взял в руки мешок с уликами по делу об ограблении ювелирного магазина.

– Что? – нахмурился Том.

Мешок был приоткрыт, и, даже ничего не доставая, можно было увидеть лежащий на дне бумажный пакет, в котором и были возвращены драгоценности. Он медленно вытащил его наружу. Выражение легкого удивления сменилось на его лице настоящим замешательством, а потом даже тревогой. На пакете было написано одно-единственное слово: «Извините».

Том перевел глаза с пакета на стаканчик из-под кофе, взял его в руки и повернул так, чтобы видеть то простенькое послание, которое написала там Пейшенс, – единственное слово, окруженное виньеткой из цветов и листьев: «Извините».

Том зажмурился и тряхнул головой.

– Да ну, ерунда, какое-то сумасшествие. Ведь этого не может быть, – пробормотал он себе под нос и взял в руки папку с делом об убийстве на фабрике Хедара. Но спустя несколько минут Том опять разглядывал надписи – одно и то же слово на пакете и на стаканчике.

«Извините».

Но почерк все-таки отличался. Ну, по крайней мере, нельзя было с полной уверенностью сказать, что это один и тот же почерк.

И все-таки похожи, слишком похожи. Том никак не мог отделаться от мысли об этом странном совпадении. Все это ему очень не нравилось. Он тихонько выругался, снял трубку и набрал номер криминалистической лаборатории:

– Это Лоун. У меня тут есть кое-какая работа для вас...

Через час он уже был там и разговаривал с одним из графологов. На экране, прямо напротив них, были две надписи – слово «извините» со стаканчика Пейшенс, и то же самое слово с пакета, в котором лежали украденные драгоценности. Графолог, немолодая дама, стояла скрестив руки на груди и внимательно вглядывалась в слова на экране. В лаборатории было людно и шумно: все над чем-то работали.

– Так что? – заерзал на стуле Том, тщетно пытаясь скрыть свое беспокойство. – Это писал один человек?

– Ну, – начала объяснять его собеседница и ткнула лучом своей лазерной указки в экран. – Есть, конечно, определенное сходство. Форма буквы «и», петля буквы «з»...

Красный луч лазерной указки обводил подозрительные буквы.

– Но взгляните сюда, – она указала на ту надпись, что была сделана на стаканчике. – Смотрите: большое расстояние между буквами свидетельствует о любви к одиночеству. То, как вытянута буква «в», говорит о неуверенности, страхе быть непонятой или осмеянной. Это почерк человека, который старается угодить другим людям. Теперь посмотрим на вторую надпись.

Луч указки перебрался на слово «извините», написанное на пакете из-под драгоценностей.

– Обратите внимание на решительную, далее грубую форму буквы «т». Чрезвычайно уверенный в себе человек. И буква «в»... Человек, писавший это, из тех, кто не считается ни с какими правилами.

– Так, значит, – Том облегченно вздохнул, – значит, писали это два разных человека.

– Судя по всему, так. – Графолог выключила монитор. – Конечно, вы должны помнить, что графология не точная наука, но уверяю вас, эти две женщины настолько непохожи друг на друга, что если они окажутся в одной комнате, – она посмотрела на Тома и покачала головой, – то ничего хорошего из этого не выйдет.

Она принялась собирать бумаги и, протянув Тому бланк с результатами экспертизы, спросила:

– Большие планы на выходные, Том?

Тот, подписав документ, поднял глаза на свою собеседницу и счастливо улыбнулся:

– Да. Как раз об этом думаю.

На следующее утро Пейшенс получила посылку. Ее доставил курьер. Пейшенс едва решилась открыть ему дверь: она боялась, что это кто-нибудь от Хедара или, того хуже, из полиции.

Но за дверью стоял юноша в форме почтальона экспресс-почты. Пока она расписывалась за получение посылки, он успел несколько раз зевнуть.

– Не издалека. Всего лишь с другого конца города, – пояснил он, протягивая ей копию квитанции. – Наверное, кто-то очень спешил доставить вам это.

– Видимо, так, – ответила совершенно растерянная Пейшенс и закрыла дверь. Она наступила на свой валявшийся на полу кожаный костюм и даже не заметила этого, села за стол и посмотрела на обратный адрес:

Доктор Офелия Пауэрс.

– Ух ты! – удивилась Пейшенс и аккуратно вскрыла посылку. Оттуда вывалилась тяжелая книжка в немного потрепанной суперобложке. На обложке было изображено женское лицо, наполовину скрытое за золотой статуэткой кошки. Название гласило: Офелия Пауэрс. «Кошка, которая гуляет сама по себе: аватары богини-кошки».

Пейшенс перевернула книгу. На задней стороне обложки была помещена фотография улыбающейся, еще очень молодой Офелии Пауэрс, ей там было не больше тридцати. На руках она держала кошку, как две капли воды похожую на Полночь.

Это ведь не могла быть та же самая кошка. Или все-таки могла?

«Неужели кошки живут так долго?» – удивленно подумала Пейшенс. Она открыла книгу и начала читать введение:

«Создавая эту книгу, я рассчитывала в доступной и сжатой форме рассказать заинтересованным читателям истории, которые хотя и не произошли в действительности, тем не менее восходят корнями к событиям вполне реальным, герои их также имеют прототипов в истории древних цивилизаций...»

Тут засвистел закипающий чайник, и Пейшенс, сладко зевнув, пошла заваривать чай, но вскоре снова села на свое место. Ей еще много чего нужно было успеть в это утро, в первую очередь зайти к Сэлли, но Пейшенс была слишком заинтригована полученной от Офелии книгой и скрытым в ней посланием: она еще не знала, что хотела ей сказать Офелия, но было очевидно, что та спешила сообщить нечто очень важное. Пейшенс быстро пролистала первые несколько глав и добралась до фотографии, сделанной со старинной фрески: юные девушки низко склонились перед величественной женщиной, сидящей на троне.