Синда Чайма - Королева в изгнании [litres]

– Нет… Мы же не все такие. – Нижняя губа девушки задрожала.

– Конечно, не все, – фыркнул Хан. – Ее несчастное высочество, наследная принцесса иногда швыряет беднякам пару монет из своих карманных денег, а мы должны за это падать пред ней на колени и благодарить.

– Принцесса добивается совсем не этого, – обиженно прошептала Ребекка. – Она не ждет благодарностей. Она хочет…

– Конечно же, ты будешь ее выгораживать! Аристократы всегда держатся вместе.

На этот раз девушка возражать не стала. Она принялась рассеянно крутить золотое кольцо на указательном пальце, глядя прямо перед собой. Лицо ее было белым, как лист бумаги.

Чем дольше тянулось молчание, тем более виноватым себя чувствовал Хан. Понятное дело, что Ребекка заступалась за них.

Все ее окружение состояло из высокородных. Но она не была врагом.

– Ладно, прости меня, – нарушил молчание Хан. – Не думал, что это так тебя заденет. Ты можешь быть аристократкой, но я не виню тебя в произошедшем. – Он накрыл ее руку своей.

Казалось, извинения нисколько не успокоили Ребекку. В конце концов, девушка не была повинна в том, что жизнь Хана была одним сплошным несчастьем. Юноша раздумывал, как лучше сказать ей об этом, но она в это время резко отодвинула стул, чуть не опрокинув его, и встала.

– Мне нужно уйти. – Наставница схватила суму. – Прошу тебя, прими… мои искренние соболезнования, – произнесла она дрожащим голосом. – Не могу передать, как мне жаль…

Словно преследуемая демонами, Ребекка выскочила за дверь, забыв букет. Послышался стук каблуков по лестнице, а затем – тишина.

На мгновение Хан оцепенел.

– Ребекка! – воскликнул юноша. – Подожди!

Он сгреб бумаги и учебники в суму, а затем бросился вниз.

Когда чародей спустился на первый этаж, Ребекки уже и след простыл. Завсегдатаи уставились на юношу с жадным любопытством. Он устремился к мосту, озираясь по сторонам, и наконец заметил девушку, которая шла в сторону Вьена.

Хан побежал за ней, петляя между учениками и преподавателями, которые, прогуливаясь, наслаждались теплой весенней погодой.

Плачущая девушка еле брела, и со своими длинными ногами он быстро ее догнал и схватил за руку.

– Ребекка, умоляю, не убегай! Прости меня. Прости! Я не должен был тебе всего этого говорить.

Зажмурившись, она покачала головой. Слезы наворачивались ей на глаза и одна за другой катились по щекам.

– Оставь меня. Я возвращаюсь к себе.

Однако с места Ребекка не сдвинулась, а так и застыла посреди улицы, сжав кулаки. С обеих сторон ее обходили люди, с любопытством поглядывая на девушку и толкая друг друга локтями.

– Пойдем отсюда. – Хан обнял Ребекку одной рукой и повел ее вдоль моста, высматривая знакомую вывеску. «Ученый и пес». – Зайдем?

Согласие она не дала, но и возражать не стала, так что Хан провел спутницу через дверь в тускло освещенное заведение. Посетителей было много, но юноша приметил в дальнем углу двоих учеников, которые уже собирались уходить. Он растолкал тех, кто тоже пробирался к этому столику, и смерил угрожающим взглядом неповоротливого кадета в заляпанной пивом рубахе, который уже практически занял освободившееся место.

– Уступи девушке, – проворчал Хан. – Давай же!

Кадет отошел с недовольным видом, испепеляя их гневным взглядом. Чародей усадил Ребекку в кресло спиной к толпе, чтобы ее заплаканное лицо не бросалось в глаза посетителям, а сам, как обычно, занял место в углу, откуда открывался полный обзор на заведение, и привлек внимание подавальщицы. Юноша поднял два пальца вверх и постучал по животу. Официантка кивнула и направилась на кухню.

Хан перевел взгляд на Ребекку, которая уже начала приходить в себя: она вытерла слезы, перестала всхлипывать и пригладила волосы. О том, что девушка только что заливалась слезами, можно было догадаться лишь по розоватому кончику носа. Стальной характер помог девушке взять себя в руки в мгновение ока. Чтобы скрыть душевную боль, Ребекка сохраняла бесстрастное выражение лица.

«Сильная девчонка. Для высокородной, – подумал Хан – Скорее всего, достаточно сильная, чтобы составить мне достойную пару. Но что-то гложет ее изнутри. Должно ли меня беспокоить, что она так хорошо умеет хранить секреты?»

– Извини меня, – сказала Ребекка. – Я не хотела так реагировать. Просто… на меня и без того очень многое навалилось… И когда ты рассказал о семье… и «тряпичниках»… У меня возникло чувство, что все мои старания… или любые попытки изменить ситуацию к лучшему… напрасны.

– Мне это знакомо. Тебя словно переезжает повозка, запряженная быками.

– Как ты все это выносишь? – Ребекка внимательно вгляделась в глаза Хана, словно на самом деле хотела понять.

– Ну выбора особо нет, – пожал плечами юноша. После того как он поделился своим горем, ему стало легче. Словно на нарыв наложили повязку – боль слегка притупилась. – Но я не собираюсь сдаваться. Именно потому я сейчас здесь: чтобы готовиться к следующей схватке, – добавил он.

Ребекка нахмурилась и закусила нижнюю губу.

– Что ты?..

Она вздрогнула и подняла взгляд на подавальщицу, когда та поставила на столик перед ними по кружке сидра и миски с горячими тушеными овощами и мясом.

– Надеюсь, тебя устроит угощение, – сказал Хан. – У меня весь день маковой росинки во рту не было.

– Конечно. Я тоже еще не ужинала. – Ребекка опустила взгляд на тарелку, однако так и не притронулась к еде.

Хан решил показать пример и зачерпнул ложкой наваристую жижу.

– Вкусно, – с набитым ртом похвали юноша блюдо. – Извини, – добавил он, аккуратно вытирая губы салфеткой.

Когда он уставал, ему было тяжело изображать аристократические манеры.

– Не могу заставить тебя, Ребекка, но уверен, ты почувствуешь себя гораздо лучше, когда поешь.

Она покорно кивнула и отправила в рот одну ложку, а затем еще. Девушка и не заметила, как рагу закончилось. Подняв кружку сидра, она осушила ее до дна.

– Ты сказала, на тебя многое навалилось, – заговорил Хан, когда Ребекка бросила ложку в опустевшую миску. – Что именно?

Она потерла виски кончиками пальцев.

– Я не знаю, что делать. Чувствую, что должна уехать домой. Я нужна маме.

– В чем дело? Она больна? – Хан заказал еще по кружке сидра.

– Не совсем так, – ответила Ребекка. – Но она сама не своя. И даже когда она в здравом рассудке… – Голос девушки оборвался, словно она неожиданно поняла, что сболтнула лишнего.

– Выходит, она попросила тебя вернуться?

– Нет. Наоборот, велела оставаться здесь. Но, возможно, ее разум помутнен. Похоже, что оставаться здесь не в моих интересах.

– Я, конечно, ничего не знаю о твоей семье, Ребекка, но как по мне, Оденский брод – отличная возможность для тебя.