Стивен Дональдсон - Внутренняя война. Том 1 [litres]

Она была права, отказавшись от большого беллегерского отряда. Я был неправ, предложив его. Я позволил моему отвращению к её отцу повлиять на мой выбор. – Возможно, Бифальт имел в виду «моему страху за неё». – Послать пятьдесят стрелков, или сто, или двести, было бы хуже, чем оскорбить её напрямую. Это подорвало бы авторитет королевы в Амике, лишило бы её свободы . Некоторые из её подданных расценили бы подобное действие как первый шаг ко вторжению. Король Смегин, безусловно, представил бы это именно в таком свете.

В Беллегере королева в безопасности. Но на амиканской территории я всё равно не смогу её защитить. Там она должна суметь защититься сама.

Генерал Кламат понял. Но не сдался. Сделав над собой усилие, он произнёс:

– Первый капитан сказал мне, что королева покинула Отверстую Длань уже пять дней как.

Король приподнял бровь. Он был всё так же сосредоточен.

– Я бы сказал, шесть.

Пульс в висках Кламата застучал сильнее:

– Эскорт уже вернулся?

Сгустившиеся сумерки приглушили черты лица короля Бифальта. Казалось, он сердито посмотрел на генерала. Но смолчал.

– Ваше Величество, – выдавил из себя Кламат, – всадникам не требуется столько времени, чтобы добраться до гарнизона Пятимостья и вернуться. На это не уйдёт и четырёх дней.

Как и принц Джаспид сегодня, король словно бы выпрямился, при этом не дрогнув ни одним мускулом. Он с осторожностью подбирал слова:

– Магистр Фасиль стара. Вероятно, её утомит даже неспешная прогулка. Моя жена, конечно, торопится. Но ей придётся ехать медленнее. Ей нужна магистр Фасиль.

Генерал Кламат отклонил это предположение.

– Но шесть дней, Ваше Величество! – запротестовал он. – Что Вы скажете, когда они превратятся в семь? Или в восемь?

Жизнь королевы-консорта слишком дорога, чтобы рисковать ею.

Король Бифальт однажды сказал то же самое о Кламате, хотя тот был обычным солдатом.

Король молчал. Он не шевелился. И едва дышал. Но его напряжение, похоже, было сродни грозовой туче, скрывающей молнии. Как только они вырвутся на свободу, то испепелят любого…

Каким-то чудом говорил он всё ещё спокойно.

– Что ты посоветуешь?

Генерал ответил без колебаний.

– Отправьте принца Джаспида, сейчас же.

– Сейчас же? – Король не скрывал своего удивления. – Что он может сделать? Королева опережает его на шесть дней.

Кламат с жаром принялся объяснять:

– Он поедет намного быстрее королевы. Вы правы, её спутники тормозят весь отряд. И она задержится в Малорессе. Она не может не остановиться там. Ей придётся сделать кое-какие приготовления. Возможно, принц успеет нагнать её вовремя.

Король Бифальт словно душил Кламата своим напряжённым вниманием.

– Тебе не нужен твой первый капитан?

Кламат усилием воли заставил себя дышать ровно.

– Вы знаете своего брата, Ваше Величество. Он не держится за должность. И я могу заменить его. Я нашел человека, который лучше подойдёт. Я имею в виду лучше исполнит обязанности первого капитана. Ветеран войны. Вы, может, помните его. Это Матт. Он понимает, что нужно армии. Он понимает, что я ожидаю от своего заместителя.

Тем же тоном, что и прежде, король спросил:

– Ты уже назначил его?

Генерал, не моргнув, ответил:

– Нет ещё, Ваше Величество. Я не знал, согласитесь ли Вы.

– В таком случае действуй, – без промедления ответил король. – Мой брат выступит в путь, ещё прежде чем ты доберёшься до своего командного пункта.

И эти слова, это согласие поразили Кламата больше, чем напряжённое внимание короля. Это была ещё одна причина, по которой он верой и правдой служил королю Бифальту. Король прислушивался к мнению своих советников, даже когда их мнения граничили с обвинениями. Если услышанное представлялось ему правдивым, он действовал без колебаний.

Кламат даже дёрнул рукой, чтобы отдать честь, но вовремя спохватился.

– Так точно, Ваше Величество!

Развернувшись, он направился к двери.

Но не успел он до неё дойти, как король остановил его.

– Ты доверяешь мне, мой друг?

Поражённый вопросом, Кламат схватился за ручку двери, чтобы не потерять равновесие. Потом осторожно ответил:

– Я дал Вам повод усомниться?

Солнечные лучи за окном ещё освещали верхушки зубчатой стены. Но в комнату они уже почти не проникали. Голос короля Бифальта звучал из темноты, словно это заговорили ночные тени.

– Иногда я сбиваю тебя с толку. Может быть, тогда ты колеблешься. – В его голосе звучала незнакомая нотка – отзвук одиночества. – Я хочу, чтобы меня понимали.

Когда-то давно магистры библиотеки пытались вбить в меня мысль, что я низшее существо, неспособное понять их мотивы и выполнить то, чего они от меня хотят. Перед тем как уехать оттуда, я пообещал себе, что научу их уважать обычных людей, людей, которые не были рождены заклинателями. Но я не смогу сдержать своё слово, если не окажусь достойным его.

Кламат не знал, что ответить. Несколько озадаченный, он поспешил уйти сразу же, как только король отпустил его. Но где-то на полпути вниз по бесконечным лестницам Кулака Беллегера его нагнала мысль об одиночестве.

Король Бифальт должен был задать этот вопрос королеве-консорту. Ему нужна была её поддержка, а не поддержка Кламата. И если королева не сможет его поддержать, то не сможет никто.

От Кламата не требовалось понимать своего короля. Он верил в него. И этого ему было достаточно, но сердце его всё же разрывалось.

Выехав из ворот Кулака Беллегера уже за полночь, Эстия, королева Амики, быстрым галопом понеслась по улицам Отверстой Длани. Небольшой эскорт под командованием капитана Раута ехал рядом с королевой и её спутниками: служанкой Аниной, конюхом Блерном, магистром Фасиль и женщиной, незнакомой королеве, но знакомой Элгарту. Их путешествие только началось, а Эстия уже скрежетала зубами от отчаяния.

Она хотела добраться до Малорессы за два дня. Это было под силу, например, принцу Джаспиду. Или гонцам, курсировавшим между Кулаком и Жаждой Амики. Два дня, не больше, вот время, которое устраивало королеву. При этом столица – это ещё не конец путешествия. Конец наступит, когда Эстия доберётся до обители своего отца, убежища, которое он выстроил для себя к востоку от Малорессы, когда уступил трон дочери, до этого убежища ещё два дня пути. И если Эстия не доберётся до него вовремя, до того, как нуури вторгнутся в Амику, её страна окажется втянутой в войну, которую не может сейчас вести. Обещания королевы Эстии своему мужу, своему народу и народу Беллегера – её обещания самой себе – она не выполнит их.

Но королева уже понимала, что ехать придётся чересчур медленно. По крайней мере, двое из её спутников не могли угнаться за ней.