Стивен Дональдсон - Внутренняя война. Том 1 [litres]

А что ещё Эстии оставалось? Может ли она доверить свою судьбу одному из амиканских заклинателей? Они слишком хорошо знали короля Смегина. Кто из них захочет бросить вызов молнии её отца?

Заставив себя забыть о срочности, королева Эстия подошла к старухе.

– Мы можем остаться здесь отдохнуть на целый день, магистр, – тихо предложила она. – Вы понадобитесь мне. Вы окажетесь бесполезны, если выбьетесь из сил.

Первое мгновение магистр Фасиль ещё что-то бормотала. Но затем она подняла голову, свирепо взглянула на Эстию и ответила:

– Один час покоя или два, Ваше Величество. – Её голос дрожал, но пожилая заклинательница расправила плечи и уже не так сильно налегала на посох. – В моём возрасте я не могу спать дольше. Потом горячий обед, и я буду готова.

Насколько это вообще возможно .

Эстия с удивлением посмотрела на неё, но во взгляде старухи читалась решимость. Подбодрив себя, королева повернулась к владельцу «Постелей, обеда, эля».

– Благодарю вас, господин трактирщик. – Королева чувствовала, что слишком измотана, чтобы быть любезной, но она, по крайней мере, пыталась. – Я ценю ваш радушный приём. Мой эскорт примет ваше приглашение, когда убедится, что всё в порядке. Я и мои спутники поспим часа два. И тогда с удовольствием перекусим в общей комнате.

Худощавый трактирщик одним глазом взглянул куда-то в сторону, а другой направил на Эстию.

– Как скажете, Ваше Величество.

Снова поклонившись, он открыл дверь, приглашая своих гостей войти. Анина сразу же поспешила подготовить для королевы комнату. Одной рукой поддерживая магистра Фасиль, Эстия последовала за ней. За её спиной шла незнакомка. Блерн остался, чтобы приглядеть, как устроят лошадей, конечно, освободившись, он тоже пойдёт отдыхать.

Прежде чем переступить порог, королева Эстия взглянула на Раута, капитана своего эскорта. «Постели, обед, эль» было безопасным местом. А что ещё следовало ожидать от гостиницы, обслуживавшей беллегерцев и амиканцев самого разного толка? Несколько местных жителей и жрецов не в счёт. Плохая репутация нанесла бы ей непоправимый ущерб. Но путешествие Эстии не было безопасным. Обстоятельства, при которых она покинула Кулак, ясно говорили об этом. Капитан кивнул ей, и королева поняла, что он намерен принять дополнительные меры предосторожности.

Эстия одарила владельца гостиницы приятнейшей улыбкой, какую только она могла изобразить на лице после бессонной ночи, и провела своих спутников в общую комнату «Постелей, обеда, эля».

Просторное, прохладное и людное помещение было знакомо ей так же, как и множество залов и комнат Кулака Беллегера. Пока солнце ещё не поднялось достаточно высоко, чтобы осветить его, слуга зажёг лампы. Между стеной со множеством окон и длинным баром напротив стояло более десятка широких круглых столов и ещё больше стульев. Однако в этот час они все пустовали. Другие постояльцы пока не вышли из своих спален. Вероятно, они ещё отдыхали.

Зато жена трактирщика уже стояла за барной стойкой, за её спиной красовались многочисленные бочки с элем и скромный запас вина. Хозяйка прилежно выполняла свои обязанности, это было видно хотя бы по начищенному до блеска бару. Дерево, гладкое, как кожа, было так густо покрыто лаком, что казалось, оно светится собственным светом. За чистоту пола отвечали слуги, но бар был в безраздельном владении жены трактирщика, и по его надраенному виду это было заметно.

Поприветствовав хозяйку поклоном, королева Эстия направилась к лестнице. Поднимаясь сразу за Аниной, она вела под руку магистра Фасиль. Вошедшая следом женщина, посланная Элгартом, наклонилась над стойкой бара и, тихо обменявшись парой слов с женой хозяина гостиницы, исчезла в задних комнатах.

Эстия удивилась, но решила отложить разговор с ней до поры до времени. Без сомнения, у королевы позже появится возможность расспросить, почему Элгарт выбрал именно её. А пока Эстия сосредоточилась на том, чтобы не дать заклинательнице упасть.

Вскоре она осталась наедине с Аниной в комнате напротив той, что заняла магистр Фасиль. Комната эта была одной из лучших в гостинице, что предполагало наличие не только двух кроватей, но ещё и свободного места. Больше в понятие «лучший» ничто не входило. Но комната хорошо проветривалась, была чистой, матрасы не пахли, а окно закрывалось кожаной занавесью. Анина хотела, чтобы королева переоделась в ночное белье, но в мягком утреннем сумраке Эстия заставила себя только снять дорожные сапоги, после чего растянулась на кровати и закрыла глаза. Она не собиралась спать. Она просто хотела немного отдохнуть.

Казалось, прошло одно мгновение, прежде чем Анина потрясла её за плечо.

– Ваше Величество, – быстро зашептала горничная, – Вы сказали, только два часа. Эти беллегерцы подумают, что королева Амики лентяйка.

Пронзённая неожиданной тревогой, как бывает после страшного сна, Эстия резко села. Она сразу же натянула сапоги и поднялась с кровати. И вновь расстроила свою горничную, отказавшись надеть свежую одежду. На стене висело зеркало, но Эстия даже не взглянула на своё отражение. Её не интересовало, как она выглядит. У неё были более серьёзные проблемы.

В общей комнате королева обнаружила, что магистр Фасиль уже опередила её. Она сидела за самым дальним от входа столом вместе со знакомой Элгарта. В середине комнаты уплетал свой плотный завтрак Блерн. Капитан Раут и двое его людей устроились возле двери. Вероятно, ещё двое воинов сторожили снаружи.

Анина присоединилась к Блерну, а королева Эстия, прежде чем сесть, оглядела других посетителей, всего около дюжины мужчин и вдвое меньше женщин. Никто из них не вызывал опасений. По их лицам и платьям было ясно, что это беллегерцы, все, кроме одинокого типа, в котором королева сразу же распознала амиканского торговца. Она подумала, что все эти люди, поглощающие сейчас свой завтрак, провели ночь в комнатах наверху. У бара тоже стояло несколько посетителей, но они, кажется, были местными: крестьяне, закончившие свои полевые работы, или лесорубы, не нашедшие ни одной уважительной причины отказать себе этим утром в кружечке пива.

«Выглядят безобидно, – подумала королева. – Все». Конечно, они наверняка признали в магистре Фасиль заклинательницу. Но никто не проявил к ней особого интереса. За годы союза двух королевств грифельно-серые одеяния теургов стали чаще встречаться на дорогах. Эстия не видела причин для тревоги.

Тем не менее тревога её обострялась с каждым ударом сердца. Предательство Постерна подорвало её уверенность. Невольно она вспомнила, как беллегерцы выкрикивали оскорбления.

Если бы они знали правду о её семейных отношениях, то и не подумали бы назвать её «шлюхой».