Марина Крамская - Козырь. Создатель миров [litres]

«Мир, построенный на костях и крови», – подумал Юкон, и его передернуло. И он принадлежит этому миру почти так же, как Луксмиру.

– Уходя, они уничтожили переход. Трус бежит – мосты горят, – закончила Асса с заметной злостью. – Тенебрис растворился на просторах Супермирья, покуда мы зализывали раны. Но однажды наш корабль наткнулся на их мир, и мы поняли, как далеко раздвинулись границы Тенебриса. За год до твоего рождения тогдашний правитель Тенебриса и отец Шанны – Виехо – приезжал в Луксмир. Он был так горд собой, так восхищен своей находчивостью, что предложил Риаду сдаться немедленно, поскольку вскоре все миры Супермирья будут принадлежать Тенебрису.

Юкон хмыкнул – несложно было представить, как отнесся к предложению Император. И спросил:

– Он оказался прав?

Асса задумчиво качнула головой.

– На наше счастье, нет. Мародерство ретриморов позволило им пробудить несколько сотен миров, но кто-то должен был их кормить. Для этого Виехо требовались новые и новые мертвецы. К тому же и сам Тенебрис нуждался в энергии, а где ее взять? Виехо пробуждал быстро сгорающие миры лишь затем, чтобы добраться до наших на кораблях и захватить менкуров. Он заставлял их отдать всю накопленную энергию Тенебрису и убивал, чтобы они смогли снова вернуться. Без адептов миры разрушались. И нам пришлось позаботиться о защите границ.

Юкон отчетливо вообразил, как Шанна, угрожая обнаженным клинком, заставляет слабого старика коснуться Древа времени. А затем молча, с улыбкой спускает с несуществующего поводка мертвого пса…

Его передернуло.

– Год спустя они напали на самый крупный из наших миров – его держали сразу пять семей. Хоть мы и победили, но столкновение все равно вышло кровопролитным. Я была там, когда Виехо сошел на землю – он, привыкший к победам, не верил в свое поражение. Мы с Риадом прижали его к ногтю. Риад был готов убить предателя, его меч все равно был обагрен по самую рукоять, но Виехо предложил сделку, от которой нельзя было отказаться.

Асса сделала небольшую паузу, которую Юкон трактовал однозначно – любой вопрос сейчас разрушит все, что успело устояться между ними.

– Пять лет спустя Виехо пал жертвой заговора дворцовой стражи – ему перерезали горло и выбросили с балкона собственной спальни на центральную площадь, в угоду тем, кто давно жаждал свержения. И его место на престоле заняла Шанна, как единственная наследница.

– И ее приняли? – один вопрос все-таки прорвался сквозь гущу других, и Юкон поспешил уточнить: – То есть я хотел сказать…

– Что не женское это дело? Ее приняли, сразу после того, как она повесила на центральной площади всех причастных к смерти ее отца, а затем выпила энергию каждого, чтобы пробудить новый мир, где и похоронили Виехо. Этот мир до сих существует лишь затем, чтобы правитель Тенебриса обрел свой покой.

– Он не вернулся с Интермирья?

– Да. Еще ни один первый адепт не возвращался из мертвых садов.

Юкон подумал о Риаде: каково ему знать, что он будет жить вечно, по крайней мере, пока кто-нибудь не убьет его, но после смерти обратного пути уже не будет? А будет только дворец Соро и бесконечное ожидание тех, кто остался наверху.

– Помимо прочего, – продолжила Асса, – Шанна – единственная, кто не поддается подчинению. Я уже много лет хочу понять, почему, но она… Возражает.

С минуту они молчали. Юкон хотел спросить, но не решался. Ощущение, что, узнав правду, он навсегда распрощается с прежним собой, не покидало его. Но и молчать было слишком мучительно.

– Она хочет, чтобы я пробудил для нее бессмертный мир, да?

– Фос тебе сказал? Или сама Шанна?

– Я подслушал, – признался Юкон.

Асса, не ответив, подошла к первой линии пролеска иссиня-черных деревьев, среди густой кроны которых краснели аппетитные на виды плоды, размером с кулак. Один из них достался Юкону, от второго она откусила сама.

– Хочет, – согласилась Асса. – Но ее не столько волнует бессмертие, сколько то, что его собственной энергии хватит на весь Тенебрис.

– А иначе?

Асса сошла с тропы, опустилась на колени на расчищенном месте и пальцами сделала выемку в мягкой земле, куда положила косточку плода и закопала ее с горкой. Посчитав свою миссию выполненной, она встала и отряхнула колени.

– Иначе, на ее взгляд, ты пробудишь этот мир для нас. И тогда уж Риад отыграется за всех павших, не зная жалости. Он уничтожит все, что она создала, до последнего клочка земли.

Юкон внимательно смотрел на свою неожиданную спутницу и ждал, не скажет ли она что-то еще. Что-то о Древе времени, которое видел Фос в Тенебрисе. Но Асса молчала, задумчиво созерцая полный жизни и пения птиц сад.

Она не знает, понял Юкон. Фос не соврал и не стал никому рассказывать. Вот только о чем? Что не так с Древом, которое видел он один? Так и подмывало задать вопрос Ассе, но подставлять отца не хотелось. Вернется – расскажет.

– Я договорюсь с Риадом, чтобы ты мог выходить в город, – Асса тронула Юкона за плечо. – А ты пообещай мне не нарываться. Ему нужно время привыкнуть.

– Ладно.

Асса благосклонно улыбнулась, довольная одержанной победой сразу в двух сражениях. Юкон, глядя на нее, чувствовал себя странно – она внушала ему доверие, но вместе с тем и какой-то смутный страх, будто ее странный вид был лишь ширмой чего-то большего, намного большего.

– К сожалению, мне пора, – словно подслушав его мысли, поспешила с ответом Асса. – Надеюсь, мы еще увидимся.

Она развернулась, не собираясь, очевидно, провожать его обратно в замок. И уже на полпути обратно, обернувшись, подмигнула ему:

– Добро пожаловать домой, Козырь.

По крайней мере Асса не соврала.

Вечером Сола сообщила, что отныне стража не будет препятствовать ему, и он может покидать замок, когда заблагорассудится.

Утром следующего дня Юкон выпросил у нее разрешение прогуляться по городу и таким образом наконец получил возможность исследовать крепостную часть Луксмира. Он обошел все узкие улочки, золотистый песок осел на его истоптанных сапогах, с которыми он по-прежнему наотрез отказывался расставаться, хоть в шкафу и томились новенькие, с иголочки, из такой же мягкой кожи. Навстречу попадались спешащие куда-то взрослые и изнывающие от безделья дети. Последние наперегонки кружили с рыжей собачонкой у фонтана, а щенок радостно лаял, размахивая длинными ушами.

Наблюдать за ними оказалось отнюдь не весело, и Юкон отыскал путь, ведущий к причалу за стеной, на котором долго сидел, свесив босые ноги в холодную воду. После разговора с Ассой под сердцем словно освободилось место, и эта дыра теперь беспрестанно ныла, а стоило вспомнить последние угрозы Шанны, начинала вдобавок неприятно пульсировать. Мысли о будущем терзали его, но он гнал их с таким остервенением, с каким набрасывался на стаю шакалов, пытавшихся съесть Червя, пока тот еще представлял для них интерес. Ему тогда едва исполнилось тринадцать, и он боялся степных псов.