Джон Норман - Моряки Гора

Я начал подозревать, что среди рабынь имелась разведывательная сеть, о которой я не то что понятия не имел, но даже не догадывался. Неудивительно, что мужчины стараются держать таких красоток в полном невежестве.

— Итак, разве это не правда? — потребовала ответа Альциноя.

— Правда, — хмыкнул я, — в том, что в ошейнике Ты выглядишь гораздо лучше, чем когда Ты носила свои шелка в Аре.

— Да! — воскликнула Альциноя.

— Впрочем, разве это верно не для любой женщины? — пожал я плечами.

— Я считала тебя своей подругой, — обиженно проговорила Адрасте, — своей самой близкой подругой.

— У Убар и Убаров не бывает друзей, — отмахнулась Альциноя.

— Не правда! — возмутилась бывшая Убара.

— Да кто захотел бы быть твоим другом? — поинтересовалась Альциноя. — Ты всегда была тщеславной, надменной, лживой и вероломной!

— Ты просто использовала меня! — обвинила её Адрасте.

— Да, — не стала отрицать Альциноя, — более того, я ненавидела тебя! С каким неописуемым удовольствием по приказу Серемидия я нашла тебя в твоих апартаментах, чтобы швырнуть тебе, съёжившейся, одинокой, всеми покинутой, рабскую тряпку и потребовать от тебя раздеться донага и натянуть это на себя!

— Самка слина! — прошипела Адрасте.

— Она хорошо сидела на тебе!

— Тарлариониха, тарскоматка! — не унималась бывшая Убара.

— Неволя тебе к лицу! — крикнула ей Альциноя.

— Так же как и тебе! — ответила Адрасте.

— Ну ладно, на этот раз достаточно, — бросил я Альциное. — Пора тебе возвращаться в свою конуру.

Я открыл дверцу, и Альциноя выскользнула наружу. Она попыталась подняться, но моя рука легла на её плечо, остановив её движение на полпути. Затем я захлопнул ворота конуры, проконтролировав, что замок защёлкнулся.

Альциноя сделала ещё одну попытку встать на ноги, но снова была удержана моей рукой.

— Господин? — непонимающе спросила она.

— Ну Ты же не ожидаешь, что я позволю тебе подняться, — усмехнулся я.

— Господин? — снова не поняла рабыня.

— Возвращайся к своей конуре на четвереньках, — велел я, — как полагается тарскоматке.

— Да, Господин, — вздохнула она.

— И подними подол своей одежды, — добавил я. — Не стоит её пачкать.

Я провожал её взглядом до тех пор, пока она не покинула сарай и не выползла во внутренний двор, начав путь к месту своего ночлега.

— Вы хорошо умеете, Господин, — прокомментировала Адрасте, — преподавать женщине её ошейник.

— Когда-то, — сказал я, — кто-то может преподать тебе твой.

— Никто не сможет сделать это, — заявила она.

— Ну, у Раска из Трева это получилось, — усмехнулся я, — и у пантер в северных лесах.

— Нет, нет! — вскрикнула бывшая Убара.

Я резко вбросил руку сквозь решётку и, схватив её за волосы и плотно прижал лицом к прутьям.

— Помни о наказании за ложь, — предупредил я.

— Да, Господин, — заплакала она.

— Ты больше не свободная женщина, — напомнил я.

— Да, Господин, — всхлипнула Адрасте.

— Итак, всё ещё будешь отрицать? — спросил я.

Слезы заливали её лицо, стекали ручейками по прутьям.

— Нет, Господин, — выдавила она, — Они хорошо преподали мне мой ошейник.

— Насколько хорошо?

— Очень хорошо, Господин!

— И Ты его изучила? — уточнил я.

— Мне не оставили никакого выбора, — прорыдала бывшая Убара. — Я очень хорошо изучила его.

— И, несомненно, — добавил я, — Ты сможешь ещё раз хорошо его изучить, или даже лучше.

— Да, Господин, — шёпотом признала она, и лишь после этого я разжал руку, отпустив её волосы.

Девушка, отпрянув в дальний угол конуры, склонилась до пола и заплакала.

Некоторые свободные женщины почему-то уверены, что им никто не сможет преподать ошейник, но, стоит ему сомкнуться на их шеях, и они узнают, что реальность сильно отличается от их представлений о ней и учатся очень быстро.

Это был отличный бросок. Пролетев двадцать ярдов, дротик вонзился в толстый столб, установленный во внутреннем дворе замка.

— Браво, Филоктет, — похвалил я.

Собравшиеся во дворе мужчины одобрительным гулом выразили общее согласие со мной.

В стороне тренировались лучники пани. Из их больших, необычного вида луков одна за другой слетали стрелы, практически все до одной поражавшие покрытые шёлком соломенные мишени.

Не хотел бы я стоять против таких парней на поле боя.

— Когда мы, наконец, выступим? — поинтересовался у меня Филоктет.

— Откуда мне знать? — пожал я плечами. — Нам остаётся только ждать.

Восемь дней назад с разведывательной миссией из замка вышел довольно мощный отряд в пять сотен человек, одна сотня воинов пани, людей Лорда Темму, и четыре сотни солдат из числа наших наёмников.

Позади нас то и дело раздавался звон острой стали. Само собой, все старались сдерживать свои удары, но, даже при этом кровь не была редкостью во время таких упражнений.

— Говорят, что в армии врагов, — сказал кто-то из собравшихся, — много простолюдинов пани, призванных на службу силой. Рёва военного горна будет достаточно, чтобы они сбежали с поля боя.

— Наши парни скосят их как са-тарну, расколют как тоспиты, раздавят как сушёные лармы, — поддержал его другой.

— Наших парней неслабо потрепали в лощине на берегу, — задумчиво проговорил третий.

— Нас там захватили врасплох, заманили в засаду, — возмущённо напомнил первый. — Мы просто не были готовы.

— Там были элитные войска, — поддержал его второй, — подготовившиеся и сконцентрировавшиеся.

— И при этом мы достаточно неплохо сдерживали их, прикрывая эвакуацию, — добавил первый.

— Вспомни, насколько нас превосходили численно, — воскликнул второй.

С одной стороны меня, конечно, не могло не радовать, что моральный дух наших парней по-прежнему был на высоте. Однако с другой стороны, насколько я смог разузнать, существовала серьезная вероятность того, что нас могли серьезно превзойти численно в любом генеральном сражении. В идеале, конечно, следует навязывать врагу бой только тогда, когда это выгодно тебе, а не ему. Небольшой отряд, вероятно, сможет справиться с отрядом ещё меньшей численности. Таким образом, армия, пусть небольшая, но быстрая и манёвренная, разумно размещённая и используемая, может провести сотню боёв, сотню обстрелов, причинив серьёзный ущерб более многочисленной армии, если сможет бить её по частям. По статистике, вероятность того, что два человека, победят одного, гораздо выше, чем обратная ситуация, причём в итоге, скорее всего, оба этих мужчины останутся в живых. Так что важность численного превосходства гораздо выше, чем это может показаться.

— Наши парни должны вскоре вернуться, причём с трофеями, — заявил кто-то.