Джон Норман - Кюр Гора

— Возможно, — кивнул Кэбот.

— Я хочу быть презентабельной, — заявила рабыня.

— Ты должны быть больше, чем просто презентабельной, — сказал Кэбот.

— Конечно, — согласилась она. — Ведь я — рабыня.

Грендель поворошил угли костра.

— Как рабыня, — заявила Лита, — я хочу выйти далеко за рамки того, чтобы меня можно было бы назвать просто презентабельной. Как рабыня я хочу, чтобы мой господин всегда находил меня не только презентабельной, не только чистой и ухоженной, но и привлекательной.

— Привлекательной? — переспросил Кэбот.

— Соблазнительной, — исправилась она.

— Соблазнительные рабыни, конечно, чертовски нравятся рабовладельцам, — усмехнулся её хозяин.

— Вот мы и хотим быть соблазнительными для наших владельцев, — кивнула девушка. — Жизнь рабыни, соблазнительной для своего господина, вероятно, будет намного приятнее, чем у той, которая не хочет быть соблазнительной для хозяина.

— Несомненно, — не мог не признать Кэбот. — Однако, если я не ошибаюсь, Ты не отказалась бы быть привлекательной для мужчин вообще.

— Конечно, Господин, — не стала отрицать она, — поскольку я — женщина. Даже в те времена, когда я полагала, что презираю и ненавижу мужчин, я всё равно остро хотела быть соблазнительной для них.

— А Ты понимала значение этого? — поинтересовался Кэбот.

— Не думаю, что я понимала это тогда, по крайней мере, не полностью, не в полном осознании этого, — призналась бывшая мисс Пим, — но теперь значение этого предельно ясно для меня. Это означает то, что мы женщины, и существуем для того, чтобы быть желанными и разыскиваемыми. Что мы сами желаем, причём желаем отчаянно, несмотря на то, что бы мы там ни утверждали, быть желанными и разыскиваемыми. Что мы существуем, чтобы быть красивыми для мужчин и любимыми ими. Что мы существуем, чтобы ублажать и обслуживать мужчин. Что мы с ними, их пол и наш, дополняем друг друга, и каждый пол должен быть совершенным для другого, и получать своё значение у другого. Ведь только тогда, когда совершенно отличающиеся полы объединяются вместе, рождается поразительное и драгоценное совершенство цельности. И это то, что приводит нас, полных надежд и покорных, к ногам мужчин, чтобы доставлять им удовольствие, но только если мы полностью поняли наше значение и самих себя, как их рабынь.

— И значит, твоя красота необычайно важна для тебя, — подвёл итог Кэбот, — и на Горе это будет красота, которая не пропадёт даром.

— И это Вы стали тем, кто помог мне понять это, Господин, — сказала рабыня.

— Не волнуйся, — улыбнулся её хозяин, — разумеется, я дам тебе возможность привести себя в порядок, расчесать волосы, насколько это сейчас возможно, выстирать и отгладить нагретыми камнями тунику.

— Спасибо, Господин, — обрадовалась Лита.

— Женщины — тщеславные существа, — усмехнулся Кэбот.

— А Вы хотели бы видеть нас иными?

— Нет, — ответил мужчина, — благодаря этому вами легче управлять.

— Мы — ваши, Господин, — вздохнула она.

— Тысячей способов, — добавил Кэбот.

— Да, Господин, — согласилась девушка и, немного помолчав, окликнула его: — Господин.

— Что? — отозвался Тэрл.

— Мы ведь соблазнительны, не правда ли, Господин? — спросила Лита.

— Да, — признал мужчина, — иначе вас не стоило бы покупать и продавать.

— Да, Господин.

Кэбот провёл большим пальцем по её ошейнику, стерев налипшие песчинки, чтобы была лучше видна гравировка.

На глазах девушки блеснули слёзы.

— Имя моего господина написано на моём ошейнике, — сказала она.

— Конечно, — подтвердил Тэрл. — Это обычное явление. Рабыня — товар. Следовательно, важно знать, кому она принадлежит.

— Мы принадлежим нашим владельцам, — вздохнула Лита.

— Конечно, — кивнул Кэбот.

— Интересно, могут ли мужчины понять то, что значит для женщины, принадлежать мужчине? — полюбопытствовала рабыня.

— Это не так трудно понять, — пожал он плечами. — Это — просто вопрос законности, как владение поясом или седлом, кайилой или тарском.

— Я имела в виду, знать, что она принадлежит ему, по-настоящему принадлежит ему, — пояснила девушка.

— Это — вопрос законности, — отмахнулся Тэрл.

— О да-а, — протянула она, — это вопрос превосходной законности, и мы хорошо знаем об этом, отлично знаем об этом, как и о том, что не только мы являемся товаром и собственностью, но, больше того, и наши чувства, эмоции, понимание этого.

— Чувства рабыни не представляют интереса и не имеют значения, — отрезал Кэбот.

— Да, Господин, — негромко проворчала Лита.

— От рабыни ожидается, что она будет послушной и хорошо служить, — добавил её хозяин.

— Да, Господин, — прошептала девушка.

Кэбот посмотрел мимо Гренделя, сидевшего у маленького костерка, в сторону выхода из небольшого грота.

— Погода изменилась, — заметил он.

— Да, стало теплее, — подтвердила Лита.

— Лорд Грендель уверен, что Агамемнон решил, что для его планов холод больше не нужен и, таким образом, можно ожидать, что температура мира может быть возвращена к нормальному уровню, подходящему для текущего сезона года установленного в цилиндре.

— Агамемнон? — уточнила девушка.

— Холод, шторм, — пояснил Кэбот, — возможно, были рукотворными.

— Это очень вероятно, — сказал Грендель. — В любом случае это, конечно, не было природным явлением того вида, которые вам могли бы быть знакомы. Это происходило внутри цилиндра. Кроме того, вы могли, например, отметить, что не было ни одной молнии или грома.

— Не было! — согласилась Лита.

Грендель вернул своё внимание костру и вращению мяса над ним на маленьких прутиках.

— Если бы Агамемнон хотел убить нас, — заметил Кэбот, — он мог бы это сделать быстро, ещё тогда на озере воспользовавшись своей машиной.

— Верно, — согласился Грендель, — но возможно не без последствий для его симпатии.

— Не понял тебя, — прищурился Кэбот.

— Казалось бы, он спас нас, не так ли? — уточнил Грендель.

— Да, — кивнул Кэбот.

— А может только одного из нас?

— Одного из нас? — переспросил Кэбот.

— Подозреваю, что здесь не обошлось без Леди Бины, — объяснил Грендель.

— Думаешь, у неё хватило бы наглости, докучать Агамемнону, чтобы спасти нас на озере?

— Или одного из нас, — стоял на своём Грендель.

— Если только тебя, её чемпиона, — пожал плечами Кэбот.

— Нет, — вздохнул Грендель, сосредоточенно глядя вниз и перемешивая угли.

— Меня что ли? — удивился Кэбот.

— Думаю, да, — кивнул Грендель.

— Но я уверен, что Агамемнон предпочёл бы видеть нас обоих мёртвыми, — сказал Кэбот.

— Да, и потому случился шторм, — сказал Грендель. — Моё предположение состоит в том, что Леди Бина через Агамемнона вмешалась, чтобы защитить тебя на озере. В некотором смысле он так и сделал, и возможно, его усилия были, тем или иным способом, засвидетельствованы, зарегистрированы внутри машины, чтобы убедить её в том, что он предпринял определённые усилиях по твоей защите.