Джон Норман - Кюр Гора

— Почему именно моей? — спросил Кэбот.

— Леди Бина может хотеть тебя, — пояснил Грендель. — Быть может, она хочет видеть тебя в качестве своего домашнего животного или как некую награду.

— Ерунда, — отмахнулся Кэбот.

— Ты ведь отверг её, не так ли?

— Да, — кивнул мужчина.

— Это могло вызвать её недовольство, — предположил Грендель.

— Теперь понимаю, — кивнул Кэбот.

— А шторм начался немного позже, когда Агамемнона рядом уже не было, и казалось бы не было и никакой причины подозревать его участие в этом.

— Но оно могло быть! — заметил Кэбот.

— Да, — согласился Грендель, — но вот Ты сразу заподозрил то, что шторм был рукотворным?

— Нет, — признал Кэбот.

— А ведь Леди Бину разбирается в этих вопросах куда меньше тебя, — напомнил Грендель.

— А что насчёт тебя и Литы — уточнил Тэрл.

— От меня можно было бы избавиться позже, когда ей это было бы удобно, — сказал Грендель, — а насчёт твоей Литы она, возможно, подумала, что было бы забавно владеть ею. Насколько я понимаю, в бытность их свободными, между ними было что-то вроде соперничества.

— Возможно, — усмехнулся мужчина.

— Несомненно, она будет рада иметь свою прежнюю соперницу презренной рабыней-служанкой пресмыкающейся перед её стрекалом.

Лита вздрогнула.

— В общем, я подозреваю, что мы должны были погибнуть в шторме, — заключил он, — по-видимому, это должно было выглядеть печальным следствием непредвиденной ситуации, без какого-либо компромисса со стороны Агамемнону к Леди Бине и без влияния на будущие услуги, которые она могла бы ему оказать.

— Получается, что Агамемнон предполагает, что мы мертвы? — уточнил Кэбот.

— По крайней мере, я так думаю, — кивнул Грендель. — Вспомни изменение погоды.

— Это даёт нам некоторое преимущество, не так ли? — предположил Кэбот.

— Боюсь, довольно призрачное, если таковое вообще имеется, — вздохнул Грендель.

— Там мясо, случайно, не готово? — осведомился Кэбот.

— Готово, — буркнул Грендель, и протянул Кэботу один из ломтиков жареного мяса, насаженный на заострённый прутик, а сам занялся другим куском, раздирая его клыками и придерживая лапами, отчего горячий сок побежал между его пальцами.

Рабыня немного потянула запястья вверх, но им было очень далеко до рта. Кэбот взял её за волосы, опрокинул девушку на бок, так что её рот оказался около его бедра.

Некоторое время он ел сам, а затем он опустил кусочек мяса к её рту, но так, чтобы он немного не доставал до её рта.

Лита изо всех сил, извиваясь всем телом, потянулась к нему и, в конце концов, схватила его зубами, жадно, отчаянно. Девушка, похоже, проглотив мясо почти не жуя, повернула лицо и тихонько жалобно заскулила. Мясной сок, сбегая по её щеке, оставил на ней поблёскивавшую полоску. Кэбот дал ей ещё кусочек, который она схватила так же нетерпеливо, с жадность и благодарностью.

— Это что, правда, тот способ, которым обедает молодая особа с претензиями на статус, положение в обществе и даже на принадлежность к британской аристократии? — поинтересовался Кэбот.

Девушка дико, расстроено и беспомощно задёргалась в своих путах, но быстро поняла, что полностью беспомощна в них. Но затем она задёргалась снова, и даже ещё более отчаянно, путаясь дотянуться до очередного кусочка мяса ей предложенного.

— Ты жрёшь как голодная самка слина, — усмехнулся Кэбот, — или как оголодавшая рабыня.

Лита не ответила на его замечание, а лишь ещё отчаяннее чем прежде извернулась и схватила кусочек мяса, и повернулась, жалобно глядя на него, требуя ещё.

— Ты оставил перья озёрной птицы? — спросил Кэбот, обращаясь Лорду Гренделю.

— Вообще-то, нет, — ответил тот, вытирая губы о широкое, мохнатое предплечье, — но они разбросаны у входа в грот. А зачем они тебе?

— Они могли бы пригодиться, — объяснил Кэбот, — для оперения стрел.

— Разве к настоящему времени она не должна была уже вернуться? — спросил Грендель.

Кэбот корпел над выпрямителем для метательного оружия, называемого стрелой, коротким деревянным инструментом, длинной примерно восемнадцать дюймов, с маленьким, круглым отверстием, просверленным в одном конце. Подходящая для стрелы ветка редко вырастает прямой. Так что следует, удерживая выпрямитель, за один конец, фактически являющийся его ручкой, проталкивать срезанную ветку сквозь отверстие. При этом надо, покручивать и выгибать дерево держа его над небольшим огнём, чтобы оно размягчалось, и пока оно стало пластичным выправлять, превращаю в нечто достойное оперения и наконечника.

Кэбот оторвался от своей работы и, отложив ветку и выпрямитель, сказал:

— Думаю, Ты прав. Пойду-ка я посмотрю.

— Лучше я, — остановил его Грендель. — Всё же я — кюр.

— Лишь отчасти, — напомнил Кэбот.

Но Грендель уже выходил из пещеры, раздувая ноздри. А Кэбот вернулся к своей работе.

К описываемому моменту их маленькая группа, состоящая из Кэбота, Лорда Гренделя и рабыни, имя которой было Лита, провела около грота уже четыре дня.

Известно, что на Горе для устройства запуска стрел, называемого луком, предпочитают использовать древесину Ка-ла-на, распространённого там винного дерева, но не произраставшего в этом регионе стального мира. Так что Кэбот, найдя в предвечернем сумраке молодое туровое дерево, высокое, с широкими листьями и красноватой древесиной, которое также родом с Гора, подобрал и срубил пару подходящих веток, словно специально выращенных для его цели. Тетива для этого метательного оружия или лука, попросту шнур, с которого отправляется в полёт стрела, получилась из остатков веревки, которой был связан плот, и посредством которой Кэботу и рабыне удалось пережить шторм. Мужчина разделил верёвку на пряди, распустил на нити, а затем повторно сплёл их в тонкий прочный шнур. На Горе тетиву для луков обычно плетут из шёлковых нитей, более стойких к истиранию и износу, но Кэбот испытывал недостаток в такой роскоши, так что он вынужден был использовать то, что было под рукой, зато изготовив несколько шнуров, предполагая менять их по мере необходимости. На лук, если не предполагается его скорое использование, тетиву не натягивают, чтобы сохранить его упругость и избежать усталости его материала. На оперение уже готовых стрел пошли перьями озёрной птицы, которую Кэбот упрямо называл чайкой Воска, по-видимому, из-за значительного сходства. Половинки перьев он привязал к древкам крепкими нитями, которые надёргал из кромки своей туники. Эти нити были грубее и прочнее, чем те, из которых была пошита туника рабыни, поскольку такие предметы одежды ткут из более легкой и мягкой материи. Изначально Тэрл намеревался сделать наконечники для своих снарядов из серого камня, называемого кремнем или, как его называют гореане, колкого камня, но, ни одного не нашлось в округе. Однако решить эту проблему ему помог Лорд Грендель, который в нескольких анах пути от их грота, вход в который был тщательно им замаскирован, нашёл небольшую деревеньку с кузницей, и, за несколько серебряных монет из кошелька Кэбота, договорился с кузнецом об изготовлении большого количества кулонов, по-видимому, предназначенных для ношения на шнурке и перепродажи. Кюры, как известно, не чужды украшениям, и весьма часто буквально увешивают ими свои тела. Эти предполагаемые кулоны были плоскими, острыми с одного конца и тупыми с другого, ближе к которому, между зазубринами имелось маленькое отверстие. Благодаря этому отверстию, просунув сквозь него шнурок, кулон можно было повесить на шею или привязать к запястью его владельца. Понятно, что эти «кулоны» предполагалось позже вставить в расщеплённый конец стрелы и закрепить на месте туго обмотав древко крепким шнуром. Несмотря на то, что кюры в целом знакомы с Гором, и не опознать в воображаемых кулонах детали грозного оружия гореанского крестьянина было довольно сложно, кузнец, насколько мы знаем, заказ принял. Сложно сказать, был ли он незнаком с такими вещами или просто сделал вид, что не понимает его смысла, однако Лорду Гренделю пришлось заплатить хорошую цену за его предполагаемые кулоны. За время нахождения в деревне он также запасся различного рода продуктами, среди которых была свежая выпечка и сушёные фрукты, а также прикупил несколько сосудов, кое-что из одежды, три одеяла, топор и два ножа.