Джон Норман - Кюр Гора

— Но более дорогое, чем некоторые, — успокоил её он, — например, рабыня обычно ценится выше, чем верр или тарск.

— Я понимаю, — кивнула девушка.

— Кроме того, такие животные, как Ты стоят особняком, — улыбнулся Тэрл, — благодаря своей привлекательности для мужчин.

— Это я выяснила, — буркнула Лита, — ещё в Цилиндре Удовольствий.

— И, — продолжил свою мысль он, — некоторые мужчины отдали бы дюжину тарнов, ради того, чтобы привести в их цепи особую женщину, скажем, ту, которая не слишком хорошо к ним относилась.

— Не хотела бы я оказаться на её месте, — поёжилась рабыня.

— Не расстраивайся, — улыбнулся Кэбот. — Владельцы часто влюбляются в своих животных.

— Но они от этого не перестают быть животными.

— Естественно, — кивнул Кэбот.

— А что если это вдруг выскочит из её головы? — поинтересовалась Лита.

— Плеть быстро исправляет такую забывчивость, — пожал плечами мужчина.

— Тогда она, действительно, животное, — сказала рабыня, — не только по закону, социально и культурно, но даже и в глазах её владельца.

— Конечно, — подтвердил Тэрл.

— Хорошо, — прошептала она.

Этот её ответ заинтересовал Кэбота. Похоже, девушка стояла на краю неволи. Возможно, она начала ощущать побуждения, мольбу её тайной рабыни, потребности женщины быть такой, животным своего господина, его животным, на его цепи, облизывающим и целующим его ноги, в надежде понравиться.

Очевидно, владеть рабыней это большое удовольствие.

Много чудес прячется в ошейнике, много чего восхитительного происходит после того как он сомкнётся на чьей-то шее.

— Так много? — спросила Лита.

— Что? — не понял Кэбот.

— Двадцать — объяснила девушка. — Целых двадцать, всего за одного тарна?

— Многое зависит от состояния рынка, — пожал он плечами.

— Столь же красивых, как я? — не отставала рабыня.

— Не слишком ли Ты тщеславна? — осведомился Тэрл.

Безусловно, это весьма обычное для красавицы дело, и, конечно, более чем обычное когда речь заходит о красивой рабыне, которая наверняка знает о наиболее вероятной причине, по которой ошейник оказался на её горле.

— Господин? — не отставала от него Лита.

— Возможно, даже более красивых, — проворчал он.

— Но ведь я красива, не правда ли? — осведомилась брюнетка.

— Ты такой станешь, — заверил её хозяин.

— В Цилиндре Удовольствий я некоторое время провела прикованная цепью у всех на виду, — сказала Лита, — и я ловила на себе одобрительные взгляды мужчин. Я кожей чувствовала, как они разглядывали меня, внимательно и одобрительно.

— И что? — поинтересовался Кэбот.

— А они, как Вы помните, — сказала Лита, — работорговцы, профессионалы в оценке рабынь.

— Это верно, и как я уже тебе сказал, Ты станешь такой. Выставленная на сцену ночью, при свете факелов, которые с одной стороны покажут тебя в лучшем свете, а с другой, заретушируют твои недостатки, Ты могла бы принести пригоршню меди.

— Я чрезвычайно красива, — обиженно заявила девушка.

— Ты думаешь, что была самой красивой женщиной в Цилиндре Удовольствий? — осведомился он.

Ему при этом вспомнилось, что она считала себя одной из самых красивых женщин, разумеется, среди тех которых она когда-либо видела на Земле. Безусловно, тогда она ещё не была знакома с особой формой товара, с гореанскими кейджерами.

— Нет, — вынуждена была признать девушка, и глаза её заполнились слезами.

— Но красивее некоторых? — уточнил мужчина.

— Да, — кивнула Лита, — да! Когда я была прикована цепями, я слышала, как Господин Пейсистрат, оценивая черты моего лица и особенности фигуры, вполне искренно, как это здесь делают мужчины, и что им не возбраняется делать, рекомендуя меня другому человеку, оценивал меня выше некоторых из его девушек.

— Это высокая оценка, — признал Кэбот.

Разумеется, девушки, попавшие в Цилиндр Удовольствий, прошли самый тщательный отбор. Причём подбирая их Пейсистрат, держал в памяти вкусы людей из его команды.

— Так значит, я красива, не так ли? — спросила Лита.

— Да, — не стал больше отрицать Кэбот, — Ты красива.

— Очень красива! — заявила она.

— Да, — буркнул Кэбот, — Ты — очень красива.

— И хотя я не свободна, — продолжила Лита, — разве господин не находит меня интересной, пусть и как всего лишь рабыню?

— Возможно, — ответил он.

Тэрл счёл это забавным, поскольку большинство рабынь прежде были свободными женщинами, и, обычно, только самые красивые из свободных женщин оказываются в ошейнике. Соответственно, с большой долей вероятности можно утверждать, что почти все рабыни красивее, чем большинство свободных женщин, и это факт не остаётся не замеченным последними. Также, интересно было бы отметить, что в неволе женщины становятся красивее, и это связано даже не столько с соответствующими предметами одежды, диетой, обучением и упражнениями, сколько имеет отношение к жизни рабыни, к её чувству удовлетворения.

— Я хотела бы попросить позволить мне служить Господину, — сообщила Лита.

— У нас мало времени, — отмахнулся он.

— Я знаю, — вздохнула рабыня.

Среди гореан, хотя рабыню можно использовать небрежно, бездумно и безразлично, как можно было бы выпить стакан воды, весьма распространено уделять этому время, часто утро, день или вечер, а иногда с утра до вечера. Долгое и терпеливое использование рабыни является одним из удовольствий доминирования. Ей известны его любимые блюда, которые она, чаще всего нагой готовит для него под его наблюдением, как и вина, которые она будет разливать и подавать, и её прелести будут предоставлены для его удовольствия точно так же, как кубок, еда или стол. А потом, на мехах в ногах его кровати, к которой она будет беспомощно прикована цепью, рабыня будет вынуждена, снова и снова, беспощадно, к его удовольствию, хочет она того или нет, как предмет, как животное, испытать долгие, позорные, унизительные экстазы, экстазы лежащие вне понимания свободной женщины, доступные только доминируемой рабыне.

— Господин мог бы использовать меня в качестве вьючного животного, — заметила она.

Тэрл окинул её оценивающим взглядом.

— Конечно, — кивнула девушка.

— Что ж, верно, — признал мужчина.

— Позвольте Лите быть вашим вьючным животным, — попросила она.

— Если рабыня прикоснётся к оружию, это может быть признано преступлением, караемым смертной казнью, — предупредил Кэбот.

— Разве хозяева иногда не вооружают своих рабов? — спросила Лита.

— Иногда, бывает, — согласился он.

— И разве иногда они не сгибаются под тяжестью щита своего господина? — уточнила рабыня.

— Иногда, — кивнул Тэрл. — Только откуда Ты знаешь об этом?

— Обучая меня гореанскому, — ответила она, — девушки в Цилиндре Удовольствий много чего рассказали мне о Горе.