Джон Норман - Кюр Гора

Её хозяин грубо повернул её к себе лицом и поместил поводок поверх ошейнику на её шею. Затем он дважды дёрнул за поводок, дав девушке почувствовать давление на тыльную часть её шеи. Такое обычно делаются с рабынями. Они понимают такие нюансы.

— Я на поводке! — прошептала Лита. — Вы буквально взяли меня на поводок! Я на поводке в прямом смысле этого слова!

— Именно так, — подтвердил Кэбот.

Кэбот намотал поводок на руку, так что его кулак оказался в считанных дюймах от её шеи, и туго натянул его. Он небрежно и со вкусом исследовал свою прекрасную, закованную в наручники и взятую на поводок пленницу. Его взгляд, начав с лица и горла, скользнул по плечам и фигуре, едва скрытой короткой туникой, оценил её бедра и икры, и завершил осмотр на щиколотках и маленьких босых стопах.

— Я в железе и на поводке, — прошептала она. — Господин удовлетворён?

— Я рассматриваю это вопрос, — усмехнулся Кэбот.

— Господин разглядывает свою рабыню бесстыдно, — заметила Лита.

— Рабынь можно разглядывать так, — пожал он плечами.

— Вьючное животное одобрено господином? — поинтересовалась девушка.

— В случае лёгких грузов, такие как Ты вполне могут заменить кайилу.

— Вы льстите своей рабыне, — сказала она.

Кэбот ослабил поводок, но не выпустил его из руки.

— Несомненно, у меня теперь осталось немного причин бояться гореан, — прокомментировала рабыня, — поскольку мой статус простого вьючного животного виден невооружённым взглядом.

— Ты — вьючное животное, всё верно, — признал Кэбот, — но едва ли тебя будут рассматривать, как только лишь вьючное животное.

— Конечно, — улыбнулась Лита. — Я ведь рабыня.

Кэбот усмехался. Рабыня, как вы знаете, находится полностью во власти своего хозяина.

Она ещё раз немного потянула запястья из браслетов.

— И, несомненно, наручники должны сделать мне ещё яснее мою неспособность отменить или изменить то использование, которое для меня было запланировано.

— Само собой, — кивнул Кэбот. — Тем самым гореанам будет дан чёткий сигнал, что Ты это делаешь в приказном порядке, и что у тебя в этом не было права голоса.

— Мне правда что-то угрожало бы, если бы было иначе? — спросила Лита.

— Вполне возможно, — ответил мужчина. — Кроме того, теперь даже кюрам должно станет понятно, что Ты никоим образом не участница восстания, и не комбатант, но всего лишь имущество, животное и рабыня.

— С которым победители могу поступать так, как посчитают целесообразным? — уточнила девушка.

— Совершенно верно, — подтвердил её хозяин.

— Понимаю, — прошептала она.

— Чего я боюсь, так это того, что Ты пока ещё можешь не понимать, не понимать по-настоящему, даже теперь, из-за своей новизны к твоему статусу и твоего земного воспитания, что это фактически, однозначно, то, что Ты есть, и всё, чем Ты являешься.

— Конечно, я понимаю все это, — поспешила заверить его рабыня.

— Умом, возможно, — сказал Тэрл.

— Умом? — переспросила она.

— Да, — кивнул мужчина, — но теперь Ты начинаешь лучше понимать это, понимать это фактически.

— Господин?

— Своим соблазнительным маленьким животом, — объяснил он, — как любая другая рабыня.

Брюнетка ошеломлённо уставилась на него.

— Господин! — попыталась протестовать она.

Тогда Тэрл поставил рабыню на колени и, потянув поводок вниз, вынудил её склонить голову, скрестил её лодыжки, протянул поводок между её ног и использовал его свободный конец, чтобы связать лодыжки.

— Теперь Ты понимаешь? — спросил он.

— Да, Господин, — ответила Лита и срывающимся голосом поинтересовалась: — Я могу говорить, Господин.

— Нет, — отрезал Кэбот.

— Да, Господин, — прошептала рабыня.

А мужчина принялся собирать те стрелы, что лежали в стороне и не поместились в его собственном колчане. По самым скромным подсчётам их там было не меньше сотни. Он разделил стрелы на четыре связки, уложил на одеяло, смотал и закрепил всё вместе на спине девушки.

Позже Тэрл развязал её щиколотки, поставил рабыню на ноги и направился прочь из грота. Лита, немного покачиваясь, следовала за ним на поводке.

— Я больше не могу, Господин, — едва переводя дыхание, пожаловалась рабыня.

— Мы отдохнем здесь, — сказал Кэбот, указывая на полуразвалившийся сельский домик. — Какая-никакая крыша над головой.

На то, чтобы обогнуть по берегу Озера Страха, Кэботу и его помощнице понадобилось два дня, а потом начались обитаемые места.

К описываемому моменту с того времени как они покинули грот в котором остался Лорд Арцесила минуло уже шесть дней.

Иногда, скрываясь насколько это было возможно, они пробирались мимо небольших унылых разрозненных лагерей кюров, многие из которых были искалечены, изранены и нуждались в уходе. Это были оставшиеся в живых после недавней катастрофы постигшей их флот, и хотя некоторые из них, несомненно, подозревали и то и вовсе видели движение Кэбота и его рабыня, по никто не попытался напасть на них, ни даже подозвать.

— Я уверена, Господин, — прошептала как-то Лита, — что дважды наше присутствие был замечено.

— Я тоже так думаю, — согласился с ней Кэбот.

Такие нюансы можно понять по поведению многих живых существ, поднятие голов, насторожённость, раздувание ноздрей, вращение ушей.

Избежать встречи с этими маленькими лагерями было трудно. Они были многочисленны, а слух и обоняние кюров известны своей остротой.

— Почему нас не преследовали? — поинтересовалась она.

— Понятия не имею, — пожал плечами Кэбот.

— А что, если бы они решили нас преследовать? — спросила Лита.

— Тогда, — хмыкнул мужчина, — некоторые бы умерли, и чуть позже убили бы нас.

Кэбот в то время ещё не понимал, что этим кюрам, побеждённым, но всё же посмевшим вернуться в свой мир, было отказано в доступе к основным местам обитания, и они ожидали решения их судеб. Кюры склонны не быть терпимыми к поражениям. Кроме того, они не считают нужным продолжать, если можно так выразиться, родословные пораженцев. Соответственно, побеждённые кюры могут быть хирургически выхолощены, чтобы их семя, воспринимаемое как дефектное, не могло оставить потомства. После этого их ждало изгнание в резервации презираемых субординантов. В качестве альтернативы у них есть выбор, принимаемый большинством, покончить с собой способом, приемлемым для их раскаяния и осознания своего позора. В действительности, в некоторых из этих лагерей, Тэрл видел висевшие тела. Похоже, некоторые из кюров, возможно не выдержав ожидания гнева Лорда Агамемнона, повесились от стыда.

— Неужели они не знают о войне, разразившейся в этом мире? — спросила Лита.

— Понятия не имею, — буркнул Кэбот.